в следующий миг у меня в голове вспыхнули искры и наступила тьма.
– Да прирезать – и вся недолга, – донеслось сквозь звон в ушах. – Только отодрать сперва.
Доигралась в «безобидность». Надо было сразу рвать заклинание. Вот уж, знала бы, где упасть – соломки бы подстелила…
– Тебя в караул поставили, или драть все, что движется? Сменят – развлекайся сколько влезет. Хоть с той, хоть с этой.
Голоса то приближались, то отдалялись, все качалось, словно я снова оказалась на корабле и жутко тошнило, хотя я никогда не страдала от морской болезни.
«С той» – это с кем? Леди Эйлин? Или эти двое вовсе не имеют никакого отношения к тем, кто ее украл?
Думать было сложно – все силы уходили на то, чтобы не вывернуть содержимое желудка прямо на себя. Прав был Акиль, все обязательно пойдет наперекосяк!
Кстати, а где он? Где они все? Они же обещали меня защитить, если что! Или по их меркам пока ничего слишком уж опасного не происходит? Если так, насколько далеко они позволят зайти этим? «Вторая» – это ведь я?!
Разом взмокла спина и стало холодно. Я потянулась к магии и тут же об этом пожалела – к горлу снова подкатила тошнота. Здорово он мне врезал, наверняка синячище на пол-лица. Я едва удержала нервный смешок: синяк – это, конечно, самое страшное сейчас.
– Только если за той отец не явится.
Значит, это все-таки те, кто украли леди Эйлин. По крайней мере мы их нашли, можно радоваться.
Радоваться, правда, не получилось. Паника сжала грудь, мешая дышать.
– Явится – другая останется, хватит на твою долю.
– Вот помяни мое слово: зря мы ее кормить будем, наверняка врет насчет зятя. Был бы вхож к королеве, в кошеле бы побольше нашлось.
– Нет, седло дорогое. И сам кошель.
Кошелек я вообще-то сама расшивала, страшно вспомнить, во сколько мне обошелся бисер для него – дешевле было бы драгоценными каменьями расшить.
– Отдайте! – возмутилась я, на миг забыв свои страхи. Даже тошнить перестало.
– Ага, очухалась! – Чернявый присел надо мной. – Как зятя зовут?
Какое же имя мне велели запомнить? Нельзя ошибиться, если они не поверят в знатного и богатого родича, меня прирежут, и хорошо, если сразу, а не наигравшись.
Или остальные не позволят? Но где они, остальные?
– Роберт Элдерли. – Мне все-таки удалось вытащить имя из измученного разума.
– Из этих, выскочек? – ухмыльнулся чернявый. – Отлично.
Наверное, стоило бы спросить, кого он имел в виду под выскочками и почему «отлично», но в этот момент меня вздернули на ноги. Зря он так – тошнота снова подкатила к горлу, и в этот раз я не стала ее удерживать. Бандит едва успел отскочить. Выругался, замахиваясь – я сжалась – но бить не стал.
– Влезай в седло и поехали!
– Куда?
– Я провожу.
– А чего это ты? – возмутился патлатый.
– Того, что у тебя одно на уме, а мне неохота ждать, пока ты натешишься. Так что карауль лорда, вдруг да появится. А я пока отвезу и вернусь.
Чернявый снова обернулся ко мне.
– Влезай в седло, говорю, я подсажу, – он подставил колено.
Я была вовсе не уверена, что удержусь в седле, но на руках меня этот не понесет, не Ричард…
А Ричард меня просто бросил. Как и все остальные. Ведь знала же, что нельзя им доверять, и все равно поверила. Дура. Значит, теперь я сама за себя.
Да что ж тошнит-то так…
***
Ричард
Ричард снял стрелу с тетивы. Опустил лук; сейчас, когда он перестал целиться, руки дрожали. Пока они обходили кругом деревню, Роза верхом помчалась прямо навстречу неприятностям.
Они не успели совсем чуть-чуть: Ричард едва не закричал, когда увидел Розу на земле и разбойника над ней. Но потом девушка шевельнулась и он опустил лук.
– Надо было все-таки мне идти, – прошелестело на грани слышимости. – Еще ничего и не началось толком, а она уже поплыла.
Он едва не зарычал вслух. Ну да, ничего не началось. Только свалилась – или стащили – с лошади и ударили – на скуле Розы багровел, стремительно опухая, свежий синяк. По меркам Евы – и остальных – сущие мелочи. По меркам леди из пансиона – настоящий кошмар.
Будь его воля – он прекратил бы все это прямо сейчас. Но тогда получится, что Роза получила по голове ни за что. Ричард мысленно выругался. Когда все кончится, Роза его убьет – если сама уцелеет к тому времени – и будет совершенно права. Он не должен был соглашаться на это безумие. Несмотря на то, что она отлично держалась, учитывая все обстоятельства. Правда потом надо будет велеть Алану сварить для нее успокоительное. Хотя для девушек у него всегда найдется другое успокоительное – при этой мысли сами собой стиснулись челюсти – неразбавленное.
И оправдания найдутся куда лучшие, чем мог бы придумать Ричард, потому что сейчас он себе оправданий не находил вообще. Даже долг был ни при чем: в конце концов, хранители сражаются с чумными, а не с разбойниками. Да, как владетель удела он должен был помочь тому, кого принял под руку. Но спасая совершенно незнакомую девушку, Ричард подверг риску ту, которая была ему дорога.
Впрочем, и Ева ему дорога, пусть и по-другому. И за нее он бы боялся не… Меньше. Намного меньше. И не потому, что вместе они не раз умудрялись выбираться из таких передряг, где впору было сложить головы. И не потому, что Ева на месте Розы не «поплыла» бы – такое падение, а потом удар по голове оглушили бы и мужчину. Просто при одной мысли о том, что он может не успеть, начинали трястись руки. Как тогда, когда Роза подбила его взобраться по практически отвесной скале. Она карабкалась первой – сама так захотела, а он не стал спорить, надеясь подхватить, если что, но когда из-под ее руки вылетел камень и Роза пошатнулась, едва удержавшись над обрывом, Рик на миг разучился дышать, испугавшись вовсе не булыжника, просвистевшего в нескольких дюймах от головы.
Словно и не было тех шести лет.
Он ругнулся про себя – некстати эти воспоминания, да и эмоции совсем неуместны. Что бы ни происходило вокруг, командиру нужна холодная голова. Впрочем, у него никогда не получалось, как выразилась Роза, бестрепетно посылать других на смерть или думать о неизбежных жертвах, как о допустимых потерях. Он и в столице-то бросался со своим маленьким отрядом туда, где становилось жарче всего, отвлекая внимание чумных, оттягивая на себя
