Но Иван уже опоздал с принятым решением. Несколько псин заметили его, неосторожно поднявшего голову над пригорком, а может, банально почуявшего. Сразу несколько тварей рванулись к нему, захлебываясь рычанием и визгливым лаем. Остальные продолжали кружить вокруг броневика. Иван понял, что удирать уже бесполезно, да и некуда. Соревноваться в беге с собачьими лапами, к тому же модифицированными мутациями, было заведомо проигрышным делом.
Но Иван и не стал маяться дурью. Вместо этого он решил поиграть, как в детстве, в «царя горы». С летально – улетальным исходом. Первая псина, в охотничьем азарте обогнав сородичей, уже достигла подножья пригорка и ломанулась вверх. Иван, увернувшись от полета тела, полоснул собаку по горлу ножом, а инерция, которую раненое животное уже не смогло погасить, унесла псину прямо в расположившуюся за спиной Ивана небольшую ловушку, именуемую «лифт». Небольшую – то небольшую, а вот сил ей, чтобы со страшной силой шарахнуть жертву о ствол могучей сосны хватило с избытком. От псины только ошметья полетели в разные стороны.
Два других барбоса напали почти одновременно. Почти. С интервалом в секунду, но и ее хватило, чтобы одной снести двумя выстрелами полчерепа, а вторую перехватить за ослизлую гноящуюся шкирку и пустить в уже зарядившийся снова «лифт». Хлопок. Короткий визг. Удар о дерево.
Четвертая собака вдруг закрутилась юлой у пригорка, взлаяла тоскливо, словно оплакивая память погибших сородичей, да и пустилась наутек. Семецкий усмехнулся. Он уже слышал, что чернобыльские собаки трусливы и, оставшись в одиночестве, редко когда продолжают атаку на зубастую добычу. Зачастую позорно ретируются. Семецкий обернулся, продумывая пути отхода, но снова не успел. Привлеченная звуками стрельбы и визгом, основная стая на время оставила БТР в покое и поспешила на расправу с более доступной жертвой, какую они видели в лице Ивана.
Тут бы ему и пришел конец. От десятка с лишним мутантов отбиться можно было только при помощи, пожалуй, пулемета, которого у Ивана с собой не случилось. Зато он имелся у другого. У БТРа открылся десантный люк, и оттуда вывалилась человеческая фигура с ПКМ в руках. Человек прочно встал, утвердился на земле, пошире расставив ноги, и открыл огонь. Пули винтовочного калибра, обладающие, похоже, еще и немного спиленными для убойности головками не просто прошивали собак насквозь. Они рвали тела, расшвыривая окрест потроха и куски мяса. Пулемет отрывисто лаял, плюясь смертью и выкашивая собачью стаю с устрашающей эффективностью. Несколько пуль взрыло землю недалеко от Ивана, и ходок проворно рухнул на землю, отполз за травянистый выступ.
Скоро стрельба стихла. Убивать больше было некого. Иван трясущимися руками вытащил второй «ТТ», изготовясь для стрельбы «по-македонски». Конечно, два пистолета, мягко говоря, смешно противопоставлять ручному пулемету, но сдаваться без боя Семецкий не собирался. Однако грудью на амбразуру кидаться не пришлось. Едва грохот канонады стих, раздался знакомый голос:
-Иван! Не бойся, это я, Чебурной! Выходи. Стрелять не буду.
Вот это фокус.
Иван осторожно встал, чуть приподнял голову над «бруствером». Военный стоял, опустив пулемет дулом к земле, и махал рукой. Из люка БТРа высунулся еще один боец, без шлема и маски противогаза. Тоже отсалютовал ходоку ладонью. Капитан Таченко. Семецкий уже не таясь встал во весь рост и, пряча оружие, спустился вниз, пожал дружески протянутые ему руки. Надо же, все оборачивалось совсем даже неплохой стороной.
-Ну вот, - улыбаясь, молвил Анатолий. – В «Долге» долги платят. Ты нас тогда выручил, мы теперь тебя. Все справедливо, кажется?
-Какой еще «Долг»? – удивился Иван. – Это я вас спасать шел. Услышал пальбу, лай, думал, кого-то из мужиков собаки рвут. Вот и отправился выручать. А тут вы оборону держите…
-Мы с товарищем Чебурным основали воинский отряд под названием «Долг». Будем Зону от разной нежити чистить. Вот так. Присоединяйся? Ты человек проверенный, в спину не выстрелишь.
-Подумаю, - осторожно ответил Иван, ошарашенный такими новостями – Ничего не понимаю. Вы же бойцы спецназа, так? Ваша затея - это новая операция военных, что ли?
-Нет, - Таченко посмурнел лицом. – Мы не вояки больше. Сами по себе. Вольные стрелки. Хватит, намаялись дурью. Была у нас тут рация, в БТРе, так я обрыв связи со штабом устроил. Вроде как мы спаслись, а потом сгорели в пожаре. Вот так вот. Пали смертью храбрых нет больше военных Таченко и Чебурного. Есть воины «Долга».
-И куда мы теперь? – осведомился Иван. – Города больше нет. Воинской части, думаю, тоже. Зона расширилась после этой операции. Я сам чуть не погиб.
-Нам, чувствую, много надо рассказать друг другу, - Таченко оперся локтем о броню БТРа. – Но это потом. Сейчас надо вытащить машину. И подаваться в дорогу. Недалеко есть лагерь ученых, их руководитель, академик Сахаров - мой хороший знакомый. У него и погостим недолго. Военным он нас не сдаст, он нормальный мужик. Вот там и обсудим, что будем делать, как и какие у кого планы на будущее. А теперь подсобите-ка мне…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СУРРОГАТ МЕЧТЫ
По огромной свалке медленно двигалась вереница вооруженных людей. Шли осторожно, ступая точно след в след один другого. Семь человек хорошо настолько хорошо ощущали намерения друг друга, что все движения повторяли практически синхронно. Остановился идущий первым – и тотчас замирали все. Поднимал он руку – остальные ощетинивались стволами оружия. Что ж. Люди просто были приспособлены к выживанию в условиях, практически исключающих саму жизнь.
Путь тех людей был долог и очень опасен. Сейчас они только начали его, можно сказать, делали первые шаги, но каждый уже знал: вероятность его возвращения практически равна нулю. Но они шли. Их гнали вперед разные чувства. Одним обещали баснословную сумму, малого задатка которой хватило бы на безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, кто-то из сугубо практических целей, предполагая сам добыть себе богатство. А кого-то подстегивал чистой воды исследовательский зуд, желание побывать там, где еще не ступала нога человека, войти в преисподнюю и выйти живым оттуда.
Два ходока, Иван Семецкий и мрачный, заросший черной бородищей до самых ушей мужик по прозвищу Сапог страховали группу с тылов. Молодой Дима Шухов и ставший его закадычным другом Эдуард шли впереди. Двое наемников, Дракон и Черт, которых ввел в состав команды лично Сахаров, смотрели налево и направо. А вел экспедицию выживший, а теперь уже совершенно здоровый бывший пленник, захваченный в подземельях Института.
Как этого человека именовали в обычном мире людей - никто не знал. Себя же он сам называл Призраком. Может быть, со стороны это смотрелось просто эпатажем, «понтами», но от природы неразговорчивый, Призрак демонстрировал замечательные качества бойца и знатока Зоны. Он один знал дорогу туда, куда теперь шли все эти люди. Сам наемник, он был перевербован Сахаровым и не испытывал ни малейших теплых чувств к тем, кто сбежал тогда, бросив его с товарищем умирать во власти Кукловода. Ничто не укрепляет дружбу так, как предоплата. Призрак сам предложил свои услуги в качестве проводника, а Сахаров всего лишь обсудил финансовые вопросы.
Однако академик не мог полностью доверять этому человеку, и Дракон с Чертом получили указания внимательно следить за проводником. Выбора у академика, снарядившего и отправившего эту экспедицию, не было. Пройти почти всю Зону и все же отыскать украденный «Пульс» мог помочь только этот самый Призрак. Без него вся затея автоматически терпела крах. Сам Призрак наверняка знал гораздо больше о своих прежних нанимателях, чем говорил об этом. Вообще он говорил предельно мало. Но зачем делиться с кем-то той информацией, которую он выгодно продавал теперь? Пытать его никто не стал, вполне справедливо полагая, что «золотой ключик» развязывает языки не в пример быстрее электрического тока, молотка и каленого железа. Тем более, под стволом автомата вести того, кто является твоим проводником очень небезопасно. Можно нарваться на живого последователя бессмертной идеи Сусанина.
Сам же Призрак доверялся не столько своей памяти, сколько чутью и интуиции. Память-то как раз давала серьезные сбои. Пребывание под властью Кукловода давало о себе знать провалами и настоящими «черными дырами» в воспоминаниях о прошлом. Наверное, тварь намеренно стерла неведомым образом часть личности человека, чтобы было проще держать его на поводке. Теперь это и аукалось. Но кое-что Призрак все же прекрасно помнил. И молчал об этом, не порождая ненужные вопросы.
О личностях Черта и Дракона никто ничего просто не знал. Их привел академик, представил и попросил «любить и жаловать». Хоть двое угрюмых мужиков всячески избегали разговоров о себе, они по всем параметрам подходили на роль тяжелого вооружения. Крепкие, с бычьими шеями, почти квадратные, приземистые, будто танки, с коротко стрижеными затылками, ломаными носами и глазами профессиональных убийц, наемники производили впечатление матерых профессионалов своего дела. Черт был темноволосым, с чуть азиатскими чертами лица, а Дракон русым, наполовину седым, и говорил с заметным украинским акцентом.
