Когда паланкин с рабами и трупами скрылся на дороге, я попросил отвести меня на корабль, чтобы во-первых показать матросам, что со мной всё в порядке, ну и во-вторых, хотелось увидеть девушек и убедиться, что у них действительно всё в порядке. Лодка доставила меня к «Повелителю морей», на котором засвистели боцманские дудки, приветствуя меня на борту вместе с выстроенной командой. Сказав пару приветственных слов, я попал в горячие объятья капитана, который радовался, что я жив, ему уже передали мой рассказ о побеге, а также гибели остальных солдат, меня охранявших.
— Я тоже рад вас видеть сеньор Джакопо, — я похлопал по его руке, — я сначала навещу свою каюту, а потом вы напоите меня чаем? Хочу услышать ваш рассказ о нападении на корабль.
— Конечно сеньор Витале, — он смахнул слезинку с глаз, — сейчас распоряжусь.
Проходя по палубе, я приветствовал тех, с кем плыл второй раз: матросов, офицеров, унтер-офицерский состав, я всех знал по именам, поэтому пару коротких слов приветствия и вопросов о жизни хватало, чтобы мне вслед смотрели восторженными глазами. Нагнувшись перед проходом, я открыл основную дверь в коридор, ведущий к каютам. Зазвенела сталь и с табурета подскочил Карло, с обнажённым мечом.
— Сеньор Витале! — обрадовался он, узнав меня, — вы вернулись?
— Да, а вы и правда достойны той награды, которую я вам обещал.
— Сеньор Витале, благодарю! — воодушевился он, — правда сеньор Джакопо не отпустил меня обратно на берег, сказав, что я их привёз, мне их и охранять.
— И в этом качестве вы меня тоже устраиваете, — улыбнулся я, — так что постерегите пожалуйста нас снаружи, а я пока переговорю с гостями.
— Конечно, слушаюсь! — поклонился он и отправился на палубу.
Зайдя в свою каюту, я увидел, как на кровати, сидят две одетые в форму канонирских юнг, прелестные девушки, чьи тела были спрятаны под стандартной униформой, и их подстригли, как я и просил, под горшок, чтобы команда не знала, что на борту корабля две женщины. Увидев и что главное, узнав меня, с кровати с писком бросились двое, упав передо мной на колени и залившись слезами. Среди их крайне сбивчивой и путанной речи, я разобрал лишь то, что они просят меня вернуть их назад, поскольку нужно было, чтобы их принесли в жертву, чтобы семья не оказалась опозоренной.
— Так, успокоились! — притворно возмутился я, — всё в порядке, больше вам не о чём волноваться.
— Почему, господин Витале? — сквозь слёзы спросила болтушка Иш — Канн.
— Я если вы не знали, то кроме воина, ещё и жрец своего бога. Так что просто попросил его встретиться с вашими богами, поговорить, выпить медовухи и попросить их, передать вас мне, — не моргнув и глазом соврал я.
Глаза девушек моментально высохли и они открыв рот, уставились на меня.
— Как? Как это возможно? — по очереди спрашивали они меня.
— Слушайте, я не знаю, можете у своих богов спросить, но итогом их встречи стало, что мой бог сказал мне взять вас к себе и окрестить, поскольку ваши боги отдали вас ему целиком, вместе с душами, — пожал я плечами.
Обе девушки не знали, что и ответить, ошеломлённо переглядываясь между собой.
— Так что сейчас я вас окрещу и вы останетесь со мной, как христианки, — нагло заявил я, — а ваши боги там уже сами жрецам скажут, о чём поведать вашим семьям.
— Так сказали боги? — продолжали удивляться они.
— Да, так сказали боги, — подтвердил я.
— Что же, тогда нужно выполнять их повеление, — они моментально смирились с новой участью, и подползли ко мне, обняв за обе ноги.
— Теперь, вы наш господин!
— Вашим воспитанием и манерами, мы займёмся по прибытии в Венецию, — проворчал я, поднимая их с пола, — а пока проведём церемонию, идём к борту, мне нужна вода.
Выведя, как всем казалось двух местных мальчиков на палубу, я под взглядами команды провёл над ними обряд крещения, который все встретили приветственными криками, и затем обратно вернул в свою каюту. Девушки оживали на глазах, после проведённого обряда и задавали много вопросов о новом боге и вере, но пришлось отложить это всё до лучших времён, сказав, что этим займёмся как только у меня будет время, чтобы уделить им больше внимания. Они меня отпускали с большим сожалением, поскольку хотели, чтобы я остался ещё, но у меня было много дел, так что с трудом отцепив девичьи руки от моего многострадального тела, я позвал Карло и приказал снова нести свою службу, главное в которой было то, чтобы никто не заподозрил, что они девушки. Ведь ради этого он выносил их ночные горшки, а также носил воду, чтобы те умывались, не допуская в каюту никого из посторонних, кроме только капитана, посвящённого в эту же тайну. С ним кстати мы всё же немного посидели, перед моим возвращением на берег, и он рассказал про избиение туземцев, приплывших к кораблю на каноэ. Из сотни плавательных средств к борту пробилось лишь пять, которых просто расстреляли картечью из вертлюжных орудий. Наши посиделки закончились далеко за полночь, так что попрощавшись с ним и офицерами, я приказал везти меня обратно в лагерь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 32
11 июля 1201 года от Р.Х., г. Чичен-Ица, полуостров Юкатан
— Простите за мою навязчивость, сеньор Витале, — обратился ко мне военачальник, когда мы забрав всё оставшееся войско и половину канониров с корабля, стояли под стенами города майя, чуть не ставшим конечной точкой в моём путешествии, — но как вы хотите их победить? Ладно ещё в чистом поле мы сильны, но воевать в городе? Где за каждом домов нас ждёт засада? Так мы потеряем слишком много солдат.
— А я и не собираюсь этого делать, — хмыкнул я, — поскольку правитель майя решил действовать нечестными методами, нарушив своё слово, я считаю, что у меня теперь руки развязаны полностью.
Сеньор Бароцци нахмурился.
— Мне страшно уже оттого, что это говорите вы сеньор Витале. Что вы интересно такого нехорошего припасли для туземца?
— Помните, я приказал из одного, изодранного паруса сшить десяток мешков? — поинтересовался я.
— Ещё бы, — хмыкнул он, покачав головой, — вы приказали гадить туда всем солдатам, а также класть мёртвых птиц и мелких животных, которых мы подстрелили по пути.
— Ну, думаю тогда вы сами догадаетесь, зачем я это сделал, если я вам скажу, что здесь вся вода либо дождевая, либо достаётся из глубоких колодцев в известняке. Конкретно у этого города, таких колодцев два, один из них используют для жертвоприношений, но он всё ещё теоретически может послужить источником для питьевой воды, а второй чисто питьевой, неподалёку отсюда.
Глаза военачальника расширились.
— Вы хотите отравить воду?!
— Всё верно. Вы против? — покосился я на него.
— Если это позволит сберечь жизни моим солдатам, то конечно нет, — изумился он, — почему вы так решили?
— Ну не знаю, последние два похода вы упрекали меня за излишнюю жестокость.
— Сеньор Витале! — возмутился он до глубины души, — я просто высказывал вам своё мнение! Поступать, как я говорю, ваш выбор, я могу лишь советовать!
— Хм, да? — удивился я, — а я уж подумал…
— Нет, — он перекрестился, — я смотрю на ситуацию с высоты прожитых лет, но вы главный, решения принимать вам. Если хотите, я могу оставить своё мнение при себе.
— Нет, как раз таки нет, — тут же закачал я головой, — если я задумываюсь над вашими словами, то явно вы даёте ваши советы не зря. Так что прошу вас и дальше продолжать говорить мне о том, в чём я по вашему мнению неправ.
Старик хмыкнул, но склонил голову. Пока мы разговаривали, нам никто не мешал, но только офицеры увидели, что мы замолчали, тут же один из них подошёл к нам.
— Сеньор Витале, мы запаслись водой, а затем сбросили половину груза в этот колодец, — сказал он, показав рукой на карстовый колодец.
— Отлично, ждём тогда ночи, а вы пока распорядитесь всем солдатам справлять нужду только в него, а также пусть продолжают охотиться и скидывать туда же трупы животных.
