одеждах, характерных для новогоднего праздника в XIX в., дают гравюры художников школы
укиё-э.
На рубеже XIX–XX вв. в Японию проникают европейские моды, которые на какое-то время стали считаться более престижными и нарядными, но эта мода в основном коснулась только определенной прослойки горожан. В сельской местности сохранялась традиционная и мужская и женская одежда.
Во время новогоднего праздника люди стремились и стремятся быть одетыми нарядно. Пожалуй, ни в какое другое время года не увидишь на улицах и городов и селении столько мужчин, женщин и детей в праздничных кимоно. Молодые женщины и девушки надевают кимоно типа «летящие рукава» (фурисодэ) с очень широкими рукавами. Их кимоно, как правило, светлых тонов: чаще всего это белый фон, по которому красными и зелеными красками нарисованы различные узоры. Среди узоров часто встречаются изображения цветов сакуры или алых листьев клена, букетов цветов, вееров. Украшением костюмов являются широкие пояса оби, завязанные сзади пышными красочными бантами.
Женщины средних лет, на Новый год надевают кимоно более темных расцветок, среди которых преобладают коричневые, палевые, темно-синие, — фиолетовые тона, причем более темный тон ткани кимоно сочетается с более светлым цветом ткани пояса оби и кофты хаори. Для орнамента тканей характерны мелкие узоры — либо геометрические, либо растительные, часто используются ткани в полоску.
Особое значение в праздничном наряде женщин придавалось высокой прическе — из собственных или накладных волос (иногда надевались парики). Как это видно, например, на гравюрах школы укиё-э, волосы зачесывались назад и укладывались на макушке в большой пучок, напоминающий красиво завязанный бант. Все это сложное сооружение дополнялось черепаховыми или лаковыми гребнями, большими шпильками и заколками, лентами[570]. Часто прически украшались искусственными цветами, колосками риса, яркими, свернутыми в жгут платочками. И в наши дни женщины, особенно молодые, стремятся на Новый год украсить свои волосы, сделать старинную прическу[571].
Новые одежды на Новый год в прошлом были обязательными и для мужчин. К празднику мужчины (особенно горожане) делали и специальные прически. В XVII в. модной была прическа сакаяки, при которой волосы на лбу выбривались полумесяцем, а на висках закручивались локонами. Об этой прическе была даже сложена песенка. О мужчине, встречающем Новый год, в этой песенке говорилось: «Лоб выбрив полумесяцем, с прической щегольской»[572]. На гравюрах школы укиё-э (XVIII–XIX вв.), посвященных празднованию Нового года, у мужчин высокие нарядные прически: длинные волосы собраны в небольшой пучок на макушке, пучок поддерживают шпильки. Уже к началу XX в. мужская новогодняя прическа почти исчезла. Для праздничных кимоно были наиболее характерны ткани коричневой гаммы.
В сельской местности и в наши дни среди мужчин бытует обычай на Новый год надевать традиционные одежды: кимоно и юбку-штаны (хакама), как правило, из тканей черного, темно-коричневого или темно-серого цвета.
Здесь хочется сделать небольшое лирическое отступление. Об изяществе, грациозности японской женщины, одетой в кимоно, написано и сказано немало. И это все так! Однако, когда в новогодние дни на улицах селений и городов, в транспорте, на подступах к храмам, в храмах и в парках, а также в семейной, домашней обстановке нам довелось видеть японских мужчин всех возрастов, облаченных в темные кимоно традиционного покроя, длинные хакама и высокие гэта, мы не переставали восхищаться их мужественной красотой, строгостью движений, четкими линиями силуэта, продиктованными как характером самой одежды, так и особой манерой поведения, которое эта одежда диктует.
Обычай готовить новые одежды всем членам семьи к новогоднему празднику, очевидно, в прошлом у японцев (как и у многих других народов Восточной и Центральной Азии) был связан с представлением о том, что новая одежда должна символизировать новую жизнь, а со старой одеждой должны были уйти в прошлое все невзгоды, болезни, неприятности прошедшего года. С течением времени сакральный характер новой одежды на Новый год постепенно стал заменяться соображениями чисто эстетического характера, желанием в праздник, когда семья посещает многолюдные храмы, делает визиты и сама принимает гостей, совершает праздничные экскурсии, выглядеть нарядно, торжественно. В последние десятилетия престижный акцент в праздничной одежде и мужчин и женщин был сделан на традиционный костюм. Национальная японская одежда, как и многие обычаи и обряды новогоднего праздника, и, более того, сам традиционный праздник Нового года воспринимаются сегодня японцами как своеобразные символы, как эталоны традиционной японской культуры.
Ярмарка в Асакуса.
О приближении праздника свидетельствовали открывавшиеся в последние дни 12-го месяца повсеместно предпраздничные базары и ярмарки, на которых можно было купить и украшения к Новому году, и продукты к праздничному столу, и многое другое, без чего считался немыслимым новогодний праздник. Так, в префектуре Окаяма предновогодние базары, называвшиеся «рыбные базары» (бури-ити), устраивались 25-го числа 12-го месяца. На них продавали живую рыбу к праздничному столу, новогодние симэнава, детские игрушки, сладости, изделия из бамбука (лукошки, приспособления для провеивания риса, черпачки), сельскохозяйственные орудия. Здесь предопределяли судьбу хироманты, детям показывали разноцветные картинки. Базары такого типа возникли в XVII в. и долго сохранялись на севере префектуры и в прибрежных районах.
Великолепную картину предновогодних базаров в Эдо в XVII в. дал Ихара Сайкаку в новелле «Бойко идет торговля в Эдо!»: «С пятнадцатого числа последнего месяца года улица Торикё настолько преображается, что можно подумать, будто это и есть ярмарка сокровищ. Люди подходят только к тем лавкам, где идет новогодняя распродажа, на другие товары даже не смотрят. Чего здесь только нет! Нарядно изукрашенные ракетки для игры в волан, позолоченные и посеребренные молоточки для гиттё и еще много разных дорогих безделиц… По мосту Нихонбаси, с которого открывается вид на величественную гору Фудзи, беспрестанно снуют люди, и грохот стоит такой, будто едут сотни телег. Сколько рыбы привозят по утрам на рыбный рынок в районе Фуна-тё! В пору предположить, что ее не ловят, а выращивают, как овощи, хотя страна наша со всех четырех сторон окружена морями. К зеленым лавкам на улице Судатё в Канда подходят навьюченные редькой лошади. Редьки столько, что кажется, будто пришло в движение целое поле. А красный перец в корзинах! Глядишь на него, и ты словно уже не на равнине Мусаси, а у подножия горы Тацута во всем ее осеннем великолепии. В лавках на улицах Фарфоровой и Солодовой темно от обилия диких гусей и уток, словно сюда с неба упали тучи. Пестреют разноцветными тканями киотоской окраски лавки на улице Хонтё. На тканях, предназначенных для жен самураев, — картины всех четырех времен года. Ими любуешься, будто прелестью молодой красавицы. А хлопок, которым торгуют на улице Тэмматё! Его можно сравнить лишь со снегом в рассветных лучах солнца на горе Ёсино. Вечером улица залита
