Нил не перестал ходить на встречи – ему казалось, что он должен делать это ради Сары, – однако нашел еще одну группу, более близкую его чувствам: группу поддержки для тех, кто потерял близких во время явления и теперь сердился на Бога. Они собирались раз в неделю в комнате в местном клубе и обсуждали печаль и ярость, кипевшие внутри.
Все члены группы в целом сочувствовали друг другу, несмотря на различное отношение к Богу. Некоторые из тех, кто прежде веровал, старались сохранить свою веру; другие без раздумий отказывались от нее. Некоторые из тех, кто не верил раньше, теперь считали свою позицию оправданной; другие столкнулись с почти невероятной задачей уверовать. К собственному ужасу, Нил понял, что принадлежит к последним.
Как всякий неверующий человек, Нил никогда не уделял много внимания тому, куда попадет его душа; он всегда полагал, что его ждет ад, и примирился с этим. Таково было положение вещей, да и в физическом смысле ад вряд ли окажется хуже смертного плана.
Это означало вечное отлучение от Господа, не больше и не меньше; сия истина была очевидна каждому, кто видел явления ада. Явления эти случались на регулярной основе: земля становилась прозрачной, и перед тобой, словно сквозь дыру в полу, открывался ад. Заблудшие души мало отличались от живых людей, их вечные тела напоминали смертные. С ними нельзя было общаться – отлучение от Господа означало, что они не видят смертный план, где проявляются Его деяния, – но пока явление длилось, ты мог слышать их разговоры, смех или плач, как будто они были живыми.
Люди по-разному реагировали на это. Верующие обычно возбуждались, не потому, что видели нечто пугающее, а потому, что им напоминали о возможной вечности за пределами Рая. Нил, напротив, не испытывал никаких чувств; на его взгляд, заблудшие души в целом были не более несчастливы, чем он, и их жизнь в аду была не хуже, чем его на смертном плане, а в некотором отношении даже лучше: вечные тела не страдают от врожденных аномалий.
Разумеется, все знали, что на Небесах несравнимо прекрасней, но Нилу они всегда казались слишком далекими, как богатство, или слава, или гламур. Такие люди, как он, после смерти отправлялись в ад, и Нил не видел смысла менять свою жизнь в надежде избегнуть этого. А поскольку прежде Бог не принимал никакого участия в его судьбе, он не боялся отлучения от Господа. Перспектива жизни без Божественного вмешательства, жизни в мире, где удачи и несчастья не были преднамеренными, не внушала ему ужаса.
Теперь Сара оказалась на Небесах, и ситуация изменилась. Больше всего на свете Нил хотел воссоединиться с ней, а единственным способом попасть на Небеса было возлюбить Господа всем сердцем.
* * *
Это история Нила, но чтобы рассказать ее правильно, нужно рассказать истории двух других людей, чьи жизни переплелись с его жизнью. Первая из них – Дженис Рейлли. То, что люди думали про Нила, на самом деле случилось с Дженис. На восьмом месяце беременности мать Дженис не справилась с управлением автомобилем и врезалась в телефонный столб во время внезапного града: ледяные глыбы сыпались с чистого неба и прыгали по дороге, словно шарики из гигантского шарикоподшипника. Женщина сидела в машине, испуганная, но целая и невредимая, когда увидела плывущие по небу серебристые языки пламени, впоследствии опознанные как ангел Бардиил. От этого зрелища она словно окаменела, но не настолько, чтобы не заметить странное чувство оседания в матке. Ультразвук показал, что у нерожденной Дженис Рейлли больше нет ног: похожие на ласты ступни крепились прямо к тазобедренным суставам.
Жизнь Дженис могла пойти по тому же пути, что и жизнь Нила, однако через два дня после ультразвука случилось следующее. Родители Дженис сидели за кухонным столом, плача и гадая, чем заслужили эту кару, когда им явилось видение: спасенные души четырех усопших родственников возникли перед ними, озарив кухню золотым сиянием. Спасенные не произнесли ни слова, но их блаженные улыбки внушали безмятежность. С этого мгновения Рейлли уверовали, что увечье дочери не было наказанием.
В результате Дженис выросла, воспринимая отсутствие ног как дар; родители объяснили, что Господь одарил ее особым предназначением, поскольку решил, что ей оно под силу, и Дженис поклялась, что не подведет Его. Без гордости и вызова она считала своим долгом демонстрировать другим, что ее увечье свидетельствует не о слабости, а о силе.
В детстве у нее не возникало проблем со школьными товарищами: когда ты красива, уверена в себе и харизматична – а Дженис была именно такой, – дети не обращают внимания на инвалидное кресло. Уже будучи подростком, она поняла, что в убеждении нуждались вовсе не ученики со здоровыми телами. Намного важнее было подать пример другим инвалидам, осененным Господом или нет, вне зависимости от того, где они жили. Дженис начала выступать на публике и рассказывать увечным, что они обладают силой, которой от них требует Господь.
Со временем она приобрела славу и последователей. Дженис зарабатывала на жизнь писательством и выступлениями и организовала некоммерческую организацию, призванную нести ее послание. Люди присылали ей письма с благодарностями за то, что она изменила их жизнь, и письма эти дарили Дженис чувство удовлетворения, какого Нил никогда не испытывал.
Такова была жизнь Дженис, пока она не стала свидетелем явления ангела Рашиила. Она открывала дверь своего дома, когда земля содрогнулась. Сначала Дженис подумала, что эти сотрясения имеют естественную причину – хотя данный район не был сейсмически активным, – и решила переждать в дверном проеме. Несколько секунд спустя она увидела серебристую вспышку в небе, поняла, что это ангел, и лишилась сознания.
Очнувшись, Дженис испытала самое большое удивление в своей жизни при виде двух ног, длинных, мускулистых и полностью дееспособных.
Впервые встав, Дженис была потрясена: она оказалась выше, чем ожидала. Сохранять равновесие на такой высоте без помощи рук было непросто, а одновременно ощущать подошвами ног землю – крайне странно. Спасатели, обнаружившие Дженис бесцельно бредущей по улице, решили, что у нее шок, но она – дивясь возможности смотреть им прямо в глаза, – объяснила случившееся.
Когда по явлению собрали статистику, возвращение ног Дженис посчитали благословением, и она испытывала смиренную благодарность за свою удачу. Лишь на первом собрании группы поддержки к благодарности начала примешиваться вина. Дженис познакомилась с двумя раковыми больными, которые видели явление Рашиила, решили, что вот-вот исцелятся, и были жестоко разочарованы. Дженис поняла, что гадает: почему ее удостоили благословением, а их – нет?
Родные и друзья Дженис сочли возвращение ног наградой за прекрасное исполнение задачи, которую возложил на нее Господь, однако такое толкование вызвало у Дженис новый вопрос. Хотел ли Бог, чтобы она остановилась? Конечно нет, проповеди были главным делом ее жизни, и бесчисленные люди нуждались в ее послании. Она должна была продолжить работу ради себя и других.
Ее сомнения усилились на первом выступлении после явления, перед недавно парализованными людьми в инвалидных колясках. Дженис произносила обычные вдохновенные слова, заверяя собравшихся, что у них хватит сил встретить ждущие впереди трудности. Потом у нее спросили, означает ли возвращение ног, что она выдержала испытание. Дженис не знала, что ответить: едва ли она могла пообещать, что однажды их увечья исчезнут. В действительности она поняла, что любой намек на вознаграждение можно растолковать как осуждение тех, кто остался инвалидом, а ей вовсе не хотелось этого. Она могла лишь сказать, что не знает, почему ее исцелили, однако такой ответ слушателей явно не устроил.
Дженис вернулась домой встревоженная. Она по-прежнему не сомневалась в своем послании, но, на взгляд публики, утратила главную причину, по которой ей верили. Как могла она вдохновлять других людей, которых коснулся Господь, видеть в своем увечье символ силы, если сама больше не была увечной?
Мог ли это быть вызов, проверка умения нести слово Божье? Господь явно усложнил ее задачу; быть может, возвращение ног являлось преградой, которую ей следовало преодолеть, точно так же как прежнее их изъятие.
Это толкование подвело Дженис на следующем выступлении. В зале собрались свидетели явления Нафанаила – ее часто приглашали выступать перед такими группами в надежде ободрить страдальцев. Вместо того чтобы замять проблему, Дженис начала с описания явления, которое недавно видела. Она объяснила, что хотя ее случай можно назвать благословением, на самом деле перед ней тоже стоял вызов: она тоже была вынуждена прибегать к ресурсам, которых прежде не касалась.
Слишком поздно Дженис поняла, что допустила ошибку. Мужчина с искалеченной ногой поднялся и спросил: неужели она всерьез считает, что возвращение ее ног сравнимо со смертью его жены? Неужели приравнивает свои муки к его страданиям?
