осваивал. Во-вторых, в Стокгольмском университете очень приличная библиотеке. А в третьих… – Алексей легко рассмеялся, – … всё знать наша профессия. Чьи это слова?
* * *
– Так вы из России? – спросил Ханс Эриксен.
Балезин утвердительно кивнул и представился:
– Серж.
Под этим всевдонимом он работал в Испании и выбрал его для себя, помятую о событиях на Хитровке, где он для всех был Сержем Дювалем.
Норвежец назвал себя и испытывающе посмотрел на Алексея-Сержа, видимо, не решался сказать что-то важное. Наконец негромко произнёс:
– Если бы Гитлер не напал на вас, я вряд ли бы пришёл к вам на встречу. В вашей войне с Финляндией я был на стороне финнов. Но сейчас Германия агрессор и для вас, и для нас, норвежцев. Поэтому я готов вам помочь.
Они шли по длинной прямой аллее парка. С ближайшего озера сквозил холодный ветер. Балезин давно приметил это место: если бы кто-то посторонний появился в начале или в конце аллеи, он был бы сразу замечен. Но в этот утренний рассветный час аллея была пуста.
– Я знаю, что ваш брат Уго входил в группу Волльвебера. Чем сейчас занимается брат? – спросил Балезин.
Услышав имя брата, Ханс Эриксен остановился и настороженно посмотрел на Алексея. Тот его успокоил:
– Волльвебер долгое время жил у нас. В Ленинграде он возглавлял Международный клуб моряков. Так что ему и вашему брату, и всей группе большое спасибо от нашей страны.
Действительно, Эрнст Фридрих Волльвебер, прежде чем возглавить антифашистскую диверсионную группу в Швеции, прошёл основательную подготовку в Советском Союзе.
– Ленинград – это город, который раньше назывался Петербург и который сейчас в блокаде?
– Да, там сейчас страшно: голод, холод, люди замертво падают на улицах.
– Ленинград выдержит, не сдастся?
– Не сдастся.
Они вернулись к теме разговора.
– Уго работает механиком на заводе, – пояснил Эриксен-старший.
– Фирмы «Норск Хайдро»?
– Вы и это знаете…
Балезин почувствовал, как забилось сердце – случай опять был на его стороне. Уже у ворот парка он задал главный вопрос:
– Могу ли я встретиться с Уго?
Ханс Эриксен ответил не сразу. Глядя на его продолговатое лицо, прямой нос, на шевелящиеся на ветру светлые волосы, Алексей подумал: типичный скандинав. И для себя окрестил его «Викингом».
– Видите ли, Серж, Уго не только входил в группу Волльвебера, но и воевал в Испании на стороне республиканцев. У него были друзья и среди русских. Он не откажется вам помочь. Но здесь, в Швеции, его может арестовать тайная полиция, а она сотрудничает с гестапо. И всех, кто не является подданым Швеции, она может выдать немцам. А это смерть. За себя я не боюсь, я уже три года, как женился на шведке, и стал гражданином Швеции. В худшем случае получу несколько лет тюрьмы. А вот Уго… Поймите, я его на десять лет старше, и поэтому ему за отца…
Балезин внимательно слушал.
– А в Рьюкене его не могут арестовать?
– Нет. Для норвежской полиции и для немцев он местный житель.
Алексей понимал, что давить на Ханса Эриксена нельзя – он может просто повернуться и уйти. Но, с другой стороны, передавать через него задания незнакомому человеку, пусть даже брату, ненавидящему фашизм, значит, играть вслепую. Ханс как будто понял его мысли.
– Ладно, попробуем рискнуть. Я слышал от Уго, что у вас у русских есть пословица: кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Так?
– Так. И я бы добавил: больше всего рискует тот, кто не рискует.
Хансу Эриксену ответ понравился. На суровом лице Викинга появилась улыбка:
– Где вы считаете возможным встретиться с Уго?
Вопрос для Балезина был очень не простой, но он был готов к нему:
– В самое ближайшее время я вас найду и сообщу об этом подробно.
* * *
На дворе стоял декабрь. Первый снег слегка запорошил крыши домов и дорожки в парках, лёгкий морозец бодрил прохожих. И Алексею Балезину как никогда захотелось домой в Россию, где снега много больше, а жителям приходится настолько трудно, что сытые и ухоженные шведы и представить себе не могут. Но в этот день на Родину хотелось не только по причине выпавшего снега.
… Впервые они шли навстречу друг другу с улыбкой. Обнялись, несмотря на
правила конспирации.
– С победой!
– И тебя тоже!
О победном завершении битвы за Москву они узнали вчера – сообщения Совинформбюро регулярно принимали в советском посольстве. А сегодня о разгроме гитлеровцев писали уже шведские газеты; некоторые с нескрываемой грустью.
Но радость – радостью, а дело – делом.
– Чем порадуешь? – традиционно спросил Макаров. – Когда планируешь встретиться с Эриксеном– младшим?
– Через неделю.
– И что?
– Поведу его в кино.
Виквик закурил, затянулся и слегка покачал головой.
– Не можешь без юмора… Вот разобьём Гитлера, закончится война, будем рекомендовать тебя в какой-нибудь театр.
– Нет, спасибо, уж лучше в институт к студентам.
– Всё не можешь забыть, как командовал своими тётушками?
– И это тоже.
Виквик снова затянулся сигаретой:
– Ладно, отвлеклись. Так в какое кино ты решил повести Уго Эриксена?
И Балезин во всех деталях подробно пояснил то, что он задумал. Макаров докуривал сигарету.
– Рискованно, – заключил он и, помолчав, добавил: – Но другого варианта не вижу. А время не ждёт. Москва прямо вцепилась в твою информацию о тяжёлой воде.
…Их встреча состоялась в Клубе друзей СССР в небольшом шведском городке недалеко от норвежской границы. Встречаться в Стокгольме было опасно: во-первых, потому что по дороге в столицу Уго Эриксена могли засечь агенты тайной полиции; а во-вторых, потому что и за Балезиным, как за гражданином СССР, легально работающим в торговом представительстве, регулярно следили. Алексей это быстро замечал, но отрывался от «хвоста» только в случае крайней необходимости, например, для встречи с Макаровым, Отманом или Эриксеном-старшим. Вот и сейчас, сойдя в городке на автобусной станции, он был уверен, что за ним слежки нет.
Клуб друзей СССР располагался в неказистом на вид, но просторном двухэтажном доме, который советское посольство арендовало для ведения антинацистской пропаганды. После победы под Москвой желающих посетить такие клубы стало заметно больше, особенно в глубинке. Шведы приходили посмотреть кино– и фотохронику о происходящем в далёкой России, принести что-нибудь в дар, типа тёплых вещей, или просто выразить слова поддержки. Поэтому появление у входной двери высокого молодого мужчины в серой утеплённой куртке с капюшоном ни у кого не вызвало удивления. Единственным, кто наблюдал за ним, был Алексей Балезин. Он, стоя в прихожей клуба, видел, как Эриксен-младший шёл по улице, ведущей к клубу, а подойдя, остановился
