— Ну, — сказала Тесса, прицеливаясь ножом, — ты ведешь себя так, как будто ты испытываешь ко мне неприязнь. На самом деле, ты ведешь себя, как будто испытываешь неприязнь ко всем нам.
— Это не так, — сказал Габриэль. — Я просто испытываю неприязнь к нему. — Он указал на Уилла.
— Вот те на, — сказал Уилл и откусил кусок яблока. — Это потому что я выгляжу лучше, чем ты?
— Вы, оба, замолчите, — крикнул Гидеон через всю комнату. — Предполагается, что мы будем работать, а не огрызаться друг на друга из-за мелких разногласий многолетней давности.
— Мелких? — прорычал Габриэль. — Он сломал мне руку.
Уилл откусил еще один кусок яблока.
— Я с трудом могу поверить, что ты все еще расстроен по этому поводу.
Тесса кинула нож. Этот бросок был лучше. Он воткнулся внутри черного круга, если не в самый центр. Габриэль посмотрел вокруг, ища другой нож и не найдя его, выпустил вздох раздражения.
— Когда мы будем управлять Институтом, — сказал он, повысив голос так, чтобы услышал Уилл, — эта тренировочная комната будет лучше содержаться и лучше снабжена.
Тесса сердито посмотрела на него.
— Удивительно, что вы мне не нравитесь, не так ли?
Красивое лицо Габриэля искривилось в уродливую гримасу презрения.
— Я не понимаю, какое это имеет к тебе отношение, маленькая колдунья. Этот Институт не твой дом. Ты не принадлежишь этому месту. Поверь мне, тебе было бы лучше, если бы моя семья заправляла здесь. Мы бы нашли применение для твоего… таланта. Работа, которая сделает тебя богатой. Ты смогла бы жить там, где тебе нравится. А Шарлотта могла бы управлять Институтом в Йорке, где она бы принесла значительно меньше вреда.
Уилл теперь сидел прямо, позабыв про яблоко. Гидеон и Софи прекратили тренироваться и наблюдали за разговором — Гидеон настороженно, Софи с широко раскрытыми глазами.
— Если ты не заметил, — сказал Уилл, — кое-кто уже управляет Йоркским Институтом.
— Алоизиус Старкуэзер дряхлый старик. — Габриэль отклонил возражение взмахом руки. — И у него нет потомков, которых он мог бы попросить Консула назначить на это место. Поскольку из-за того дела с его внучкой, сын и сноха упаковали вещи и отправились в Идрис. Они не вернутся сюда ни за какие деньги.
— Что за дело, связанное с его внучкой? — спросила Тесса, мысленно возвращаясь к портрету болезненного вида девочки на лестнице Йоркского Института.
— Она прожила всего лишь десять лет или около того, — сказал Габриэль. — Судя по всему, она никогда не была очень здоровой, и когда они впервые сделали ей отметку… Ну, она, должно быть, неправильно подготовлена. Она сошла с ума, превратилась в Отрекшуюся и умерла. Это потрясение убило старую жену Старкуэзера, и заставило его детей поспешно отправиться в Идрис. Не будет особых проблем, заменить его Шарлоттой. Консул должен понимать, что он никуда не годиться — слишком уж он старомоден.
Тесса недоверчиво посмотрела на Габриэля. Его голос сохранял холодное безразличие, когда он рассказывал историю Старкуэзера, как будто это была обычная сказка. И она… она не хотела жалеть старика с хитрыми глазами и кровавой комнатой, наполненной останками мертвой Нечисти, но она не могла ничего поделать с собой. Она выбросила Алоизиуса Старкуэзера из головы.
— Шарлотта управляет этим Институтом, — сказала она. — И твой отец не отнимет его у нее.
— Она заслуживает того, чтобы его отняли у нее.
Уилл подбросил яблоко в воздух и в это же время вытащил нож из-за ремня и кинул его. Нож и яблоко пересекли комнату вместе и каким-то образом воткнулись в стену как раз рядом с головой Габриэля, нож прошел точно через центр яблока и воткнулся в дерево.
— Скажешь это снова, — сказал Уилл, — и я подобью тебе глаз.
Лицо Габриэля пришло в движение.
— Я без понятия, о чем ты говоришь.
Гидеон сделал шаг вперед, предупреждая всем своим видом.
— Габриэль…
Но брат проигнорировал его.
— Ты даже не знаешь, что отец твоей драгоценной Шарлотты сделал с моим, не так ли? Я сам это узнал только несколько дней назад. Мой отец, наконец-то, сломался и рассказал нам. До тех пор он защищал Фэирчайлдов.
— Твой отец? — Тон Уилла был недоверчивым. — Защищал Фэирчайлдов?
— Он так же защищал нас. — Слова Габриэля падали, спотыкаясь друг о друга. — Брат моей матери, мой дядя Сайлас, был одним из ближайших друзей Грэнвиля Фэирчайлда. Затем дядя Сайлас нарушил Закон, мелочь, незначительное нарушение, и Фэирчайлд узнал об этом. Все, что его заботило это Закон, а не дружба и не преданность. Он отправился прямо в Конклав. — Голос Габриэля повысился. — Мой дядя совершил самоубийство из-за позора, и моя мать умерла из-за скорби. Фэирчайлдам было наплевать на всех, кроме самих себя и закона!
Некоторое время в комнате царила тишина, даже Уилл был безмолвным и выглядел совершенно опешившем. Тесса была первой, кто, наконец, заговорил:
— Но это ошибка отца Шарлотты. Не Шарлотты.
Габриэль был белым от ярости, его зеленые глаза выделялись на бледной коже.
— Ты не понимаешь, — сказал он злобно. — Ты не Сумеречный охотник. У нас есть чертова гордость. Семейная гордость. Грэнвиль Фэирчайлд хотел, чтобы Институтом управляла его дочь, и Консул позволил этому случиться. Даром что Фэирчайлд мертв, мы по-прежнему не можем отнять Институт у него. Его ненавидели… так ненавидели, что никто бы не женился на Шарлотте, если бы он не заплатил Бранвеллам, чтобы передать управление Генри. Все знают это. Все знают, что он не любит ее на самом деле.
Как он мог… Раздался звук удара, как выстрел, и Габриэль замолчал. Софи ударила его по лицу. Его бледная кожа уже начала краснеть. Софи уставилась на него, тяжело дыша, с недоверчивым выражением лица, как будто она не могла поверить, что она сделала. Руки Габриэля сжались в кулаки, но он не двигался.
Тесса знала, что он и не смог бы. Он не смог бы ударить девушку, девушку, которая даже не Сумеречный охотник или Нечисть, а всего лишь примитивная. Он посмотрел на брата, но Гидеон, встретил его взгляд невыразительно и медленно покачал головой. Со сдавленным звуком Габриэль повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
— Софи! — воскликнула Тесса, подходя к ней. — Ты как?
Но Софи с тревогой смотрела на Гидеона.
— Мне так жаль, сэр, — сказала она. — Мне нет оправдания… Я потеряла голову и я…
— Это был хороший удар, — сказал Гидеон спокойно. — Я вижу, что ты уделяла внимания тренировкам.
Уилл сидел на скамье, его голубые глаза были оживленными и любопытными.
— Это правда? — спросил он. — Эта история, которую только что рассказал нам Габриэль.
