слушал Сапхата и чувствовал, что нахожусь в каком-то театре абсурда. В баронстве случилось немыслимое, но все, включая меня, абсолютно спокойны, как будто давно уже ждали чего-то подобного, а когда оно произошло, начали действовать по заранее отработанному алгоритму.
В замок проник диверсант — диверсант уничтожен.
Баронесса ранена, но, слава богу, легко (я это видел через барьер), ей оказывают помощь, её жизни ничего не угрожает.
Похитили наследницу — по следам похитителей уже отправили четыре тройки разведчиков.
Убили одну из нянек Риды — периметр перекрыт, на стенах выставлены наблюдатели, всех находящихся в замке проверяют на причастность…
— Чем ты его? — спросил я у Нуны, взглянув на труп.
Женщина молча показала трофейный «Глок».
Я так же молча кивнул. Выдать ей пистолет оказалось решением правильным. Отпора от неё убийца не ожидал. Кстати, об убийце…
— Кто это, уже выяснили?
— Да, — наклонил голову «третий». — Прибыл сюда с продовольственным обозом. Арку́ш его опознал. Дарва́з из Державки. Ни в чём предосудительном никогда раньше не замечался. Обычный крестьянин, как все.
— А сам Аркуш?
— Он и привёл тот обоз. И тоже теперь под подозрением.
Тело диверсанта перевернули.
— Ничего любопытного не находишь? — взглянул я на Гаса.
— Двуликий, — пробормотал напарник секунд через десять.
Определение исключительно точное.
Действительно, при взгляде на труп, могло показаться, что у него два лица, если смотреть с разных ракурсов. Похоже на своего рода развитие предыдущих вражин, которых мы называли «безликими». У тех лица словно вообще отсутствовали, а вместо них на головы были натянуты маски, одинаковые и безжизненные.
— Я, кажется, видел такого же в обозе дядьки Аркуша, — вспомнил внезапно Борсий.
— Уверен?
— Уверен, милорд.
— Пошли, покажешь. Только осторожно, чтоб не спугнуть…
В кабинете вместе с потерявшей сознание Пао и Фавием остались Сапхат и Нуна. Я, Борсий и Гас, держа наготове оружие, направились во двор замка, туда, где стояли телеги с провизией.
Прибывшие в поместье обозники сидели рядком на корточках возле внешней стены. Время от времени кого-то из них поднимали и уводили в караулку, а затем возвращали, только уже к другой стене.
Нормальный процесс дознания и проверки.
Допросы, насколько я понял, вели Калер и Таг. Так, по крайней мере, мне объяснил Гас.
Когда мы обошли оба ряда подозреваемых, Борсий покачал головой:
— Нет, милорд. Этого кадра здесь нет.
В допросной подозрительный тип тоже не обнаружился. Но Калер, выслушав примерное описание подозреваемого, тоже припомнил, что вроде бы да, он видел такого.
— Надо у дядьки Аркуша спросить. Он точно знать должен.
Старосту Склинки, пока шло расследование, посадили под замок в караульной. На всякий пожарный и чтобы проникся: раз диверсант и, вероятней всего, похитители Риды прибыли в замок с его обозом, ему за них и ответ держать.
Сам Аркуш такой подход, по всей видимости, понимал и строить из себя обиженного не пытался. На прямой вопрос «Был ли в его обозе такой?» ответил настолько же прямо:
— Был, милорд. Как есть, был. Лупа́к из Державки.
— Из Державки? Так же как и Дарва́з?
— Да, милорд. Токмо за Дарваза я ничего сказать не могу, не знаю, куда он делся, а вот Лупак и где-то, ить, половина державских, уехали, стало быть, первыми. Они живут дальше наших и лу́тошских, поэтому первыми и разгружались, а вся сумятица тут уже опосля началась.
— Когда, говоришь, они убыли?
— Ну… минуток за двадцать, как кто-то на миледи напал…
Благодаря новым вводным, ход расследования резко ускорился, картина преступления прояснилась, круг подозреваемых сузился до четырёх человек.
Как оказалось, сегодня к поместью прибыло около полусотни телег из четырёх сёл и нескольких больших хуторов. День сбора натуральных налогов за четыре последних месяца — привычное дело для любого баронства, можно сказать, рутина. Десять телег и два десятка сопровождающих прибыли из Державки. Командовал ими Лупа́к, племянник местного старосты. Ему помогал Дарва́з, его старый приятель.
— Оба вели себя как-то странно, — сказал про них дядька Аркуш. — Как будто зубами больные. Спрашиваешь — цедят чего-то в ответ, не враз и поймёшь. И шапки на головы натянули до самых бровей. А оба возницы у них вообще в капюшонах сидели, так что аж морд не видать. Я-то тогда этому важести не придал, да вот, видать, зря. Эх, знать бы заранее, а то оно вона как повернулось…
Разгружались телеги в «амбары», которые находились рядом со зданием, куда няньки водили Риду играться, чтобы не мешать важным делам её матери. Заходил ли Лупак в это здание, никто вспомнить не мог, но именно он и его с Дарвазом возницы уехали из поместья самыми первыми, и, что они увозили в телегах, на выезде не проверялось. Бардак, безусловно, но тут уже ничего не поделаешь. Раньше такого не было, вот никому из охраны в голову и не пришло проверять. А после державских из замка выехало ещё полтора десятка телег, причём, по разным дорогам, и силы в итоге, когда узнали, что баронская дочь пропала, пришлось распылять, что опять же давало похитителям фору.
Дарва́з же, как теперь стало ясно, специально выдержал время, чтобы его подельник удалился от замка как можно дальше, и только потом пошёл убивать миледи. То, что у него это не получилось, вопрос второй. Нам же сейчас требовалось торопиться. Но торопиться с умом, руководствуясь разумом, а не эмоциями.
Свои эмоции я давил в себе с огромным трудом. Клокочущая внутри холодная ярость жаждала выхода, и, чтобы она не прорвалась наружу, приходилось сдерживать её всеми силами. Бешенство, ненависть, гнев и нестерпимое желание кого-то прикончить… Нормальные чувства для всякого человека, попавшего в такую же, как у меня, ситуацию… Жаль только, что наказать похитителей и вернуть дочь они не могли…
Самое первое, что, кстати, мне пришло в голову — это откатиться назад по времени и жёстко переиграть всё, что случилось. Увы, и это подтвердила Мела, желание оказалось несбыточным. Переиграть уже свершившееся прошлое невозможно, особенно, если ты о нём знаешь. Нарушить принцип причинности нельзя по определению. Природа
