дружины). Саранча атаковала нас молча, слышался только скрип челюстей, хруст суставов да глухие шлепки от сочащихся слизью ошмётков.
Что любопытно, противники так и не смогли перестроиться. Они с непонятным упорством пытались разить нас плазмой. Горячие сгустки срывались с конечностей и летели куда угодно, но только не в цель. «Искажающее поле» действовало даже в ближнем бою, когда деваться, казалось бы, некуда.
Гас дрался от меня справа, Борс — слева. Время от времени позади громыхали одиночные выстрелы «карамультука» и короткие, на два-три патрона, пулемётные очереди. То одна, то другая особь валилась наземь грудой разодранного хитина. Но всё равно — их было слишком много, и мы продвигались до отчаянья медленно.
Мелькающая впереди голова «двуликого» отдалялась от меня и приближалась к раскрытым дверям святилища. В тёмном проёме уже различался знакомый трёхцветный алтарь. На его чаше сидела какая-то слишком уж крупная гадина.
«Это их матка», — неожиданно прозвучал в голове голос Мелы.
Матка? Так вот почему у них тут такое кубло́…
Секунд через десять Лупа́к добрался до алтаря и полез на него вместе с Ридой.
Внутри у меня всё словно похолодело. Неужели… хотят принести её в жертву?!
Я заработал лопаткой ещё интенсивнее, но уже чувствовал, что не успеваю.
Над чашей зажглось портальное зеркало. Пара ударов сердца, и Лупа́к с девочкой исчезли за радужной плёнкой. Ещё через миг портал лопнул.
От сдавившего горло спазма стало трудно дышать. Хотелось орать благим матом, рвать и метать, выкинуть щит и вцепиться зубами в ближайшую тварь…
«А ну, не дури́! — зло прошипела соседка. — Порталы в таких местах бесследно не исчезают. Ищи, куда он ведёт».
Слова подселенки показались мне ушатом воды, вылитым на разгорячённую голову.
Действительно! Это же место силы. Других таких во Вселенной раз, два и обчёлся…
Не переставая отмахиваться от саранчи сапёрной лопаткой, я переключился с обычного зрения на барьерное…
Мела была абсолютно права. Отпечаток портала никуда не пропал. Он просто медленно таял, и, пока его след совсем не исчез, я сумел выяснить, куда же он всё-таки вёл.
Продолжать рукопашную больше не было смысла.
— Гас! Борс! Отходим!
Выйти из боя оказалось гораздо не так уж сложно, как думалось.
Мы просто отступили к краю поляны, и твари нас не преследовали. Они лишь продолжили поливать нас плазмой, как будто бы выполняя заложенную в них программу.
Стрельба прекратилась, когда мы переступили границу барьерной зоны, где электричество снова «переставало работать» и плазменные шары предсказуемо гасли.
Едва оказавшись там, Гас сразу же отобрал у Калера «Печенег» и развернулся к святилищу.
— Стой-подожди! — остановил я его. — Мы сделаем по-другому, надёжнее…
Оставшиеся в живых твари плотно сгруппировались около и внутри мавзолея. Видимо, готовились защищать свою матку.
Выбивать саранчу из-за каменных стен обычными пулями означало не только расходовать ценный боезапас, но и терять ещё более ценное время.
Сунув лопатку за пояс, я подхватил валяющийся на земле тубус РПО «Шмель» (как знал, что понадобится), вскинул его на плечо, прицелился…
— Сзади не стойте!
За спиной прошуршала трава. Калер и Лурф отбежали в сторону.
Я коротко выдохнул и потянул за спуск.
Термобарический боезаряд вонзился в дверной проём подобно искрящейся молнии. В святилище полыхнуло огнём, а затем громыхнуло так, что я едва не оглох. И мавзолей, и окрестности заволокло клубами плотного дыма. А когда он рассеялся, добивать там было практически некого. Только одна тварюга ещё сучила конечностями, пытаясь подняться, но после выстрела Борсия присоединилась к своим убитым товаркам.
Алтарь, как это ни странно, остался целым.
«Разрушь его! — даже не попросила, а приказала Мела. — До основанья! Или через него опять придут твари…»
Спорить я с ней не стал. Добравшись то мавзолея, мы обложили чашу мешками с порохом, приладили шнур и чиркнули спичкой. Пороховая мякоть горела примерно минуту. За это время мы успели отбежать на безопасное расстояние и укрыться за толстыми стволами деревьев.
Алтарь и святилище разнесло вдребезги.
В барьерном зрении было отлично видно, что поток текущей из земли силы иссяк полностью, от него даже ручейка не осталось.
— А теперь ходу! — приказал я, закидывая на плечо второй огнемёт. — Бегом! От оси коридора не отклоняться…
До края болота мы добежали минут за двадцать. Неслись, словно угорелые. Коридор безопасности стягивался за нашими спинами, как молния за застёжкой. О том, что он закрывался не сам, а при моей непосредственной «помощи», парни не знали, поэтому лишь убыстряли темп, боясь оказаться настигнутыми страшным барьерным огнём.
Границу туманной зоны, а следом и гать, мы пролетели махом и, только достигнув противоположного берега, рухнули наконец на траву.
На небе уже светила луна, и в её призрачном свете оставшиеся позади туманные сполохи отражались на глади болота сплетающимися в агонии щупальцами.
— И что теперь? — глухо спросил меня Гас, едва отдышавшись.
— Возвращайтесь в баронство, — приказал я, вставая. — И передайте миледи, я скоро вернусь. С Ридой. Пусть не волнуется…
Сказал и шагнул в шестимерность.
След от исчезнувшего портала вёл к Мегадее…
Глава 19
Из изнанки я вышел аккурат возле входа центра стратегического управления дома Ван Румий. Его соорудили на Мегадее менее чем за месяц после памятной ментальной схватки Анциллы с регентом Дарием.
Узревший меня дежурный выпучил от удивления глаза, но быстро взял себя в руки:
— Лейтенант Ша́ус. Здравия желаю, экселенц!
— Здравствуйте, лейтенант. Экселенса Анцилла здесь?
— Да.
— Проводи́те…
В главный зал я вошёл в сопровождении двух бойцов.
Меры предосторожности явно излишние, но эти правила мы с герцогиней, помнится, сами и утверждали.
Экселенсу я обнаружил, где и предполагал — перед центральным пультом. Рядом горела голографическая карта системы с отметками-маркерами.
Анцилла выглядела не просто уставшей, она выглядела совершенно измученной.
— Уже доложили?
Я покачал
