скрижали. Один из слуг Хепзибы специально пролил на них ягодного сиропа, чтобы привести их в негодность. Библиотекари, конечно, тут же отправили письмо с просьбой привести замену, которое было благополучно перехвачено на полпути в Яричку. А то не хватало еще кроме архиепископа в город заявится и второй книжный реставратор.
— Да-да, это я. — закивал Феликс. — Какое, однако, несчастье и кощунство творят эти безбожные глупцы, да спасут их души святые Владыки. Испортить священные писания церкви! Вам нужно немедленно запретить приносить в библиотеку еду, и зашить рты всем возмутителям, которые не будут следовать этому правилу! — он злобно пригрозил пальцем ухмыляющемуся стражнику.
— Так говорите, будто это в первый раз. — хмыкнул стражник. — На моей памяти это уже пятый или шестой. Ладно, вам показать дорогу или уже знаете?
— Сам найду. — хмуро отозвался Феликс. — По вашим дьявольским крошкам и масляным отпечаткам. И какой только безумный глупец придумал правило приносить в наши библиотеки земную пищу? Разве духовной вам мало?
Он еще немного поворчал себе под нос церковные ругательства, когда проходил мимо стражи, чтобы те точно не захотели сопровождать такого суматошного смотрителя. Оказавшись в замке, он засеменил по натертому до блеска разноцветному полу к широким дверям, которые вели в общие библиотеки. Его маленькую фигурку сопровождали несколько усталых взглядов стражников, которые стояли по сторонам от роскошной лестницы, застланной роскошным синим ковром. Жителям среднего сословия было дозволено беспрепятственно посещать нижние этажи замка, где находились библиотека и сад, но подниматься на верхние ярусы можно было лишь по разрешению капитана стражи и претора.
Сейчас, во время церковного праздника, широкие коридоры были почти пусты. На его пути встретились лишь несколько полусонных горничных, да один стражник, который, похоже, как и горожане, вовсю следовал главной традиции сегодняшнего вечера. Шагая по залитым лунным светом коридорам, Феликс удивился своему сосредоточенному спокойствию. Обычно, перед каждой кражей он заметно нервничал, так как всегда ожидал развитие самого худшего из вариантов. И это подозрение должно было усилиться после его последней неудачной попытки, когда его схватила стража дворца. Но сейчас он не чувствовал обычного беспокойства, хотя на кону стояла его жизнь. А может быть, как раз в этом и дело? Феликсу мало когда приходилось так сильно рисковать, и поэтому он не знал, что чувствуют люди перед лицом смерти.
Тут Феликс вдруг остановился, будто налетел на невидимую стену. Секунду постояв, вглядываясь невидящими глазами в мутные тени коридора, он вновь отправился дальше. Нет, на самом деле он очень хорошо знал, что чувствуют люди перед неминуемой гибелью. Феликс уже давно не вспоминал то грозовое утро, когда ему в страхе пришлось убегать от темных преследователей, а затем сражаться со странными бледнокожими наемниками. Все недавние события просто вытеснили эти кошмарные воспоминания, и вот, словно потревоженные жабы в пруду, они вновь всплыли на поверхность. Но сейчас точно не то время, чтобы вновь переживать те события и уж тем более думать о смерти. Может быть, когда все уляжется, и когда он получит свои деньги… через долгое время, когда пройдет война, он вновь подумает над этим, сидя в своем роскошном солнечном особняке и потягивая дорогое лирийское вино.
Феликс сам не заметил, как добрался до резных дверей из полированного дерева, ведущих внутрь библиотеки. Толкнув их, он пробрался в освещенное сотней масляных ламп помещение. Обычному человеку, не знакомому с королевскими библиотеками, такой вид показался бы завораживающим и волшебным. Огромный зал, похожий на амфитеатр, сплошь усеянный книжными полками, которые были даже на стенах и потолке. Тысячи толстых томов теснились на дубовых полках, и стеллажах. Некоторые книги были скованны цепями, другие покоились за стеклянными витринами, словно дорогие украшения, на которые было дозволено только смотреть, но никак не трогать. Посередине же этого зала находилось круглое ограждение с отверстием, похожим на колодец, которое выходило на нижний этаж в небольшую комнатку, где и находилась скрижаль. Это ограждение и служило неким балконом, с которого любопытствующие могли увидеть святое послание, находящееся в центре комнаты на пьедестале. Совсем не мудрено, что некоторые и впрямь могли пролить на священные страницы все что угодно.
Быстро оглядевшись по сторонам, Феликс поспешил в противоположный конец зала, туда, где находился целый лабиринт из книжных полок и маленьких читальных столиков. Стараясь издавать как можно меньше шума, он стал вглядываться в просветы между пыльными томами, стараясь разглядеть пространство, находящееся по другую сторону стеллажей.
— Алиф. — прошептал Феликс, шурша длинными одеждами. — Алиф, ты тут?
Скоро он увидел промелькнувшую между полок еле уловимую тень, которая тут же скрылась в темном проеме между двумя особо высокими стеллажами.
— Алиф, это я, Феликс, чтоб тебя. — прошипел вор, стараясь протиснуться между полками. Он так поспешил, что сумка с копией скрижали зацепилась за стеллаж, и скинула несколько книг, которые упали с глухим звуком на выложенный цветастой мозаикой пол.
Совладав с сумкой, Феликс рванулся в темный проход, где исчезла тень, и тут же увидел старика, который непринужденно стоял напротив книжной полки, сцепив руки за спиной, словно выбирал, что ему почитать.
— Алиф, ты что, потерял слух, пока добирался сюда? — раздраженно прорычал Феликс, хватая старика повыше локтя и разворачивая к себе.
— Прокляни тебя небеса, Феликс! — с облегчением вздохнул старик, хватаясь за сердце. — Я уж подумал, что это библиотекарь зашел проведать какую-нибудь книгу.
— И поэтому ты решил притвориться глухим книгочеем, который забрел в библиотеку после захода солнца? — недовольно прошипел Феликс.
— Уменьшаться в росте, чтобы притворяться котом, я не умею. — ответил старик, сбрасывая черный балахон с плеч.
Под толстой тканью оказалась невероятно богатая, вышитая золотыми нитями белая сутана верховного архиепископа, с накинутой поверх тяжелой моццеттой. Покопавшись в мешке, который стоял рядом, Алиф достал высокую тиару главы церкви, которая была украшена серебряными листьями шести священных древ.
— Владыки проклянут нас за такое богохульство, и отправят в самые далекие уголки ада. — стал причитать старик, водружая корону себе на голову. — Благо что я белланиец, и Святая Дева-Искупительница защитит меня от их гнева.
С этими словами он поцеловал кулон с переплетенным розами, и спрятал его себе под одежды. Феликс несколько секунд рассеянно наблюдал, как глава Небесного Синода возносит мольбы к святой великомученице, против которой он, по всем релиморским канонам, должен был выступать. Маленький вор до сих пор удивлялся, насколько же похож оказался выбранный Хепзибой двойник, словно перед ним и вправду стоял глава релиморской церкви. Такое же иссохшее тело, нос и глаза. И даже морщины казались складывались в такие же узоры, как и у верховного архиепископа. Разве что
