Другое открытие оказалось еще более обескураживающим (для участниц, но также и для всех остальных, потому что у нас нет никаких причин предполагать, что только студентки Гарвардского университета обладают уникальной неспособностью к пониманию причин собственного настроения). Самоотчеты Джейн об относительном влиянии факторов, воздействующих на ее настроение, были не более точны, чем ее догадки о влиянии этих факторов на настроение типичной студентки Гарварда. На самом деле ее предположения по поводу других студенток оказались в целом такими же, как и о себе.
Очевидно, что у нас есть некие теории о том, что влияет на наше настроение. (Бог знает, откуда мы их взяли.) Поэтому, когда нас спрашивают, что влияет на наше настроение, мы обращаемся к этим теориям. Мы не способны верно оценить факты, хотя нам кажется, что мы можем это сделать.
Меня так и подмывает сказать, что мы не знаем, что делает нас счастливыми. Это, конечно, чересчур смелое заявление. Но мы можем сказать, что наши мысли по поводу относительной важности событий, влияющих на наше благополучие, очень слабо соответствуют их реальной важности. Конечно, здесь нет ничего уникального. Как мы уже узнали в главе 8, посвященной корреляциям, обнаружение корреляций вообще не самая сильная наша сторона.
Гарвардское исследование дает нам лишь общее представление о проблеме. Психологи считают, что наше мнение о причинах наших эмоций, взглядов и поведения бывает крайне ненадежным, о чем и рассказывалось в части I этой книги.
Относительность взглядов и убеждений
Первый мужчина: Как твоя жена?
Второй мужчина: По сравнению с чем?
Старая водевильная репризаПроверьте, насколько обоснованны ваши представления об этнических и национальных различиях, ответив на следующие вопросы:
Кто больше ценит свободу выбирать собственные цели — китайцы или американцы?
Кто более аккуратен и добросовестен в делах — японцы или итальянцы?
Кто более покладист — израильтяне или аргентинцы?
Где больше экстравертов — среди австрийцев или бразильцев?
Готов поспорить, вы не угадали, что китайцы больше ценят право выбирать собственные цели, чем американцы[190], что итальянцы более добросовестны, чем японцы, что израильтяне более покладисты, чем аргентинцы, и что среди австрийцев больше экстравертов, чем среди бразильцев[191].
Откуда мы знаем о существовании этих различий? Люди из этих стран сами могут рассказать нам об этом.
Как могут взгляды людей на собственные ценности и личные качества так сильно отличаться от популярного в обществе мнения? (И если уж на то пошло, от мнения исследователей, которые обладают экспертными познаниями о каждой из названных выше культур.)
На ответы, касающиеся ценностей, качеств и взглядов людей, воздействует огромное количество артефактов. (Слово «артефакт» имеет два неуловимо связанных между собой значения. В археологии это объект, созданный человеком, например глиняное изделие. В научной методологии это вывод, который оказывается ошибочным из-за непреднамеренной ошибки в расчетах, часто из-за непрошеного вмешательства человека.)
В случае сравнения различных культур несоответствие между самоотчетами людей о собственных качествах и наше мнение о качествах других людей определенной национальности обычно вызвано так называемым эффектом референтной (эталонной) группы[192]. Если вы спросите меня о моих ценностях, моих личных качествах или моем отношении к чему-то, то отчасти мой ответ будет опираться на скрытое отождествление себя с некой группой людей, имеющей для меня особенно большое значение, например, потому что я сам принадлежу к этой группе. Так, если американку спросить, насколько для нее важно выбирать свои цели, она бессознательно сравнит себя с другими американцами, или, может быть, с другими американцами еврейского происхождения, или, возможно, с другими девушками еврейского происхождения из ее колледжа. Сравнив себя с другими американцами (или евреями, или еврейками, или еврейками из Огайо), она может подумать, что для нее самой выбор целей не так уж важен. Респонденту из Китая при сравнении себя со всеми другими китайцами, или только с мужчинами-китайцами, или с мужчинами-китайцами из Пекинского педагогического университета, может показаться, что для него выбор целей значит больше, чем для большинства людей из его референтной группы.
Мы знаем, что неявное сравнение с референтной группой является важным фактором при создании самоотчетов (среди австрийцев больше экстравертов, чем среди бразильцев и т.д.), потому что он исчезает, когда референтная группа выдвигается на первый план. Американцы европейского происхождения из Калифорнийского университета в Беркли по «шкале добросовестности» располагают себя выше, чем американцы азиатского происхождения из Калифорнийского университета в Беркли, но этого не происходит, когда вы просите обе группы сравнить себя с референтной группой «типичные американские студенты азиатского происхождения из Беркли».
При прочих равных составляющих люди большинства культур полагают, что они в чем-то превосходят других представителей своей группы. Эту склонность к самопереоценке в Америке иногда называют эффектом Озера Вобегон — вымышленного города, придуманного писателем и радиоведущим Гаррисоном Кейлором, где «все дети исключительно умны». 70% студентов американских колледжей оценивают свои лидерские качества выше среднего уровня и только 2% — ниже среднего[193]. Практически все считают, что обладают «коммуникабельностью» выше среднего уровня. Больше того, 60% студентов заявили, что они входят в первые 10% по уровню коммуникабельности, и 25% — что они входят в 1% наиболее коммуникабельных людей!
Степень склонности к самопереоценке существенно отличается в разных культурах и даже внутри одной культуры в различных ее подгруппах. В этом отношении, кажется, мало кто может превзойти американцев, тогда как в Восточной Азии наблюдается противоположный эффект, а именно — склонность к чрезмерной скромности[194]. Таким образом, представители западных культур оценивают самих себя гораздо выше, чем жители Восточной Азии, когда речь идет о любой характеристике личности, касающейся уверенности в себе и ощущения собственной значимости (лидерские способности, коммуникабельность). Американцы оценивают свои лидерские качества выше, чем корейцы, а итальянцы оценивают свою добросовестность выше, чем японцы.
Самоотчеты так и пестрят разнообразными искажающими реальность артефактами. Среди них наблюдается такое явление, как установка на согласие, искажающее истинное мнение. Так называют стремление утвердительно отвечать на все вопросы. Как вы, возможно, и полагали, «поддакивание» больше свойственно вежливым азиатам и латиноамериканцам, чем более откровенным европейцам и американцам европейского происхождения. Внутри каждой культуры существуют также индивидуальные различия в склонности соглашаться. К счастью, с этим можно справиться: исследователи могут уравновесить категории ответов на вопросы так, чтобы в половине случаев респонденты могли получить высший балл по какому-либо параметру (например, экстравертность — интровертность), соглашаясь с утверждением, а в другой половине случаев — опровергая утверждение. («Я люблю бывать на шумных вечеринках» или «Я не люблю бывать на шумных вечеринках».) Это исключает искажение ответов из-за общей склонности соглашаться с предложенными утверждениями. Этот уравновешивающий способ коррекции ответов хорошо известен социологам, но, несмотря это, на удивление часто игнорируется.
Меньше слов, больше дела
Есть ли более надежный способ сравнить людей, различные группы населения и целые культуры, чем просто задавать вопросы? Разумеется, есть! Поведенческие показатели, особенно те, что «измеряются» тогда, когда люди не подозревают, что за ними наблюдают, гораздо меньше подвержены влиянию любого рода артефактов.
Вместо того чтобы спрашивать людей, насколько они добросовестны, исследуйте их добросовестность сами, проверив их оценки (или лучше те оценки, что контролируют их когнитивные способности), чистоту комнаты, пунктуальность и т.д. Также можно исследовать добросовестность, свойственную целой культуре, оценивая те общественные процессы или службы, в которых она выражается, например скорость доставки почты в стране, точность работы часов в общественных местах, соответствие движения общественного транспорта расписанию, продолжительность жизни, а также количество вопросов, на которые отвечают люди в длинной и скучной анкете. (Кстати говоря, между средними оценками по математике у представителей той или иной национальности и количеством утомительных вопросов, на которые они способны ответить в бесконечно длинном и скучном опросе, наблюдается чрезвычайно высокая корреляция.)
