Трент смотрел на него, пока тот не выпрямился и не отступил назад.
Затем Трент перевел взгляд на меня.
— Я нанял кое-кого другого. Ты помнишь Холдена?
Мужчина, которому я отказала. Я просто победитель по количеству ошибок за ночь.
Пронзающие насквозь уколы поражения обжигали глаза. Мое повышение. Свобода Колина. И выворачивающее наизнанку знание того, что меня поимел мужчина, который оказался частью чьего-то плана.
— Зачем ты подставил меня? — спросила я Трента, пытаясь укротить боль, прорывавшуюся в моем голосе. — Потому что не хотел отдавать мне должность генерального директора?
— Да.
Боже, в глубине души я чувствовала, насколько пустой была трата времени на мою карьеру, но было еще одна, более ужасающая мысль.
— Колин…
Он посмотрел на Логана, а потом снова на меня.
— Мы обсудим это один на один.
Капелька пота сформировалась над моей верхней губой, и холод пронесся по моему телу. Я вдохнула, собралась с духом, и направила всю свою энергию на то, чтобы убрать любую эмоцию со своего лица и выпрямиться. Он не мог отправить его в тюрьму. Как кто-либо мог сделать такое со своим собственным сыном? И зачем ему вообще хотеть этого?
Я оторвала свой взгляд от Трента, и обратила его к Логану. Он смотрел на меня с опущенным вниз подбородком, а его челюсть была настолько напряженной, будто он готовился развязать войну. Какова была его роль во всем этом? Он вышел на сцену и подвинул Холдена в сторону в клубе. Если Трент его не нанимал, у него были свои собственные планы.
Отворачиваясь от него, будто от предмета мебели, я обратилась к Тренту.
— Чего он хочет?
— Твое повышение, — ответил Логан. Его голос черкнул по моим нервам, словно наждачкой, раздирающей поверхность.
Когда я встретилась с его взглядом, легкий изгиб его правой брови заставил мои ногти впиться в кожу ладоней. Кем, блядь, был этот парень?
— Трент никогда не согласится на это.
Логан наклонился над столом, поддерживая верхнюю часть своего тела. Ткань его пиджака натянулась, скрывая яростное напряжение его мышц.
— Он уже это сделал. Я — твой босс.
С кивком Трента ярость во мне вспыхнула пламенем. Яд заструился вокруг позвоночника, толкая меня вперед.
Когда я достигла стола, я скопировала позу Логана, и, упершись руками в стол, наклонилась над широкой поверхностью, оказавшись с ним лицом к лицу.
— Ни за что в этой гребаной жизни я не буду работать на тебя. Я увольняюсь.
Пятнадцать лет я надрывала свою задницу на этой работе. Все кануло в лету. Свобода Колина болталась на какой-то неизвестной ниточке. Из-за этого человека, который подарил мне весь мир в отельной комнате, который смотрел на меня и прикасался ко мне так, что это тяжело был назвать фальшивкой.
Он использовал меня, использовал мое желание против меня. Он не смог бы найти более ранимое место. И я позволила ему. Что сделало боль еще тошнотворнее.
Желчь поднималась в моей груди, превращаясь в зловонные испарения в горле. Легкие качали воздух, не питая им мое тело. Меня вот-вот могло вырвать. Но я заперла все внутри. Превратила свое лицо в беспристрастную маску. Проглотила боль. И выстояла ровно.
— Кэси, — голос Трента пронзил мою подрагивающую кожу. — Нерешенная проблема с Колином зависит от твоего содействия. Ты останешься в своей должности и будешь докладывать напрямую Логану.
Я втянула воздух. Как обычно, мне придется проглотить свою гордость, чтобы уберечь Колина от тюрьмы.
— Ты серьезно? Господи, Трент. Блядь, да я ненавижу тебя! Нахера тебе вообще нужно, чтобы я работала здесь?
А может, это было одно из требований Логана?
Хотя, зная Трента, он мог угрожать лишь для того, чтобы помучить меня.
Трент встал из своего кресла, его выражение лица превратилось в нечто, чего я никогда прежде не видела. Холодный, как камень, покрасневший от злости, и в секундах от того, чтобы взорваться.
— Ты наивная мелкая сучка.
Тело Логана дрогнуло, но Трент не замолчал.
— Есть дерьмо… — он отвел плечи назад, и медленно вдохнул. — Для того, чтобы управлять «Fortune 500», нужно делать немного больше, чем просто организовывать встречи для сверки бюджета и маркетинговых предложений. Не надо во мне сомневаться.
Все в этой резкой критике заставляло меня сомневаться в нем. И он чертовски хорошо знал, что моя работа состояла из намного большего, чем сверка бюджета и маркетинговые предложения.
Логан отступил и оперся о стену, скрестив руки на груди. Почему Трент отдал лидерство ему?
Я попятилась назад. Мой разум вращался с космической скоростью. Но когда я увидела хладнокровие позы Логана и неуверенное пошатывание Трента, ответ был очевиден.
— Логан шантажировал тебя.
Трент вернулся в свое кресло, а пустота на его лице и была ответом, который мне был нужен.
Шантаж означал, что он поделился секретом. Но Трент не доверял Логану настолько, чтобы обсуждать угрозу Колину, и это было единственной причиной, по которой я еще стояла здесь.
Только с меня хватит секретов. Я встретилась взглядом с Трентом.
— Если ты доведешь до конца свой план о том, чтоб засадить Колина за убийство, я буду бороться всем, что у меня есть.
Логан даже не шевельнулся, но тень на его лице стала мрачнее.
— О чем она говорит?
Трент проигнорировал его.
— Ты проиграешь. У меня могущественные связи, Кэси.
Он развалился в своем кресле, лениво поглаживая подлокотник, будто это был трон в неприступной крепости.
Возможно, его утверждение о власти и имело место быть, но оно также было высокомерным и запредельным. У всех есть слабые места. Я не знала, где слабое место Трента, но, кажется, Логан нашел его.
— Если ты начнешь борьбу против меня, — сказал он и кивнул на темный экран позади меня: — Я оставлю тебя ни с чем, кроме испорченной репутации.
Запись с камер. Плюс одна вещь, чтоб использовать против меня. Удар, который попал мне под дых. Казалось, Логан был удивлен этим. Его глаза расширились, когда одна его ладонь сжалась вокруг бицепса.
Так он что, записал это не для того, чтобы поделиться записью со всем миром? Какая ему разница? Именно мое лицо было на видео. Жена знаменитости, сторонника правых. Это могло уничтожить все шансы на то, что мне удастся построить карьеру где бы то ни было.
Хотя ничего из этого было не важно, если Колин отправится в тюрьму.
Я была загнана в ловушку, брошена в обездвиживающую паутину лжи, и, чем дальше я забиралась, тем туже сжимались нити на моем горле.
Колени дрожали, а легкие едва ли справлялись со своей работой. Я больше не могла этого выдерживать. Вся боль, шок и беспомощность, которые устраивали карнавал в моем желудке, поднялись вверх. Когда все это достигло моей груди, я ринулась через офис в уборную и опустошила свой желудок в унитаз.
