Унижение выходило из меня настолько обильно, что глаза начали слезиться, пока я до боли в пальцах сжимала ободок унитаза.
Дверь уборной щелкнула позади меня, и от приближающихся шагов волосы у меня на затылке зашевелились. Я сплюнула, провела тыльной стороной ладони по губам, и встала на ноги.
Трент протянул мне полотенце и прислонился бедром к столешнице.
— Один месяц.
Я уставилась на полотенце, ожидая.
Он встал между мной и дверью, бросив полотенце на пол к моим ногам.
— Ты будешь здесь работать, и не расскажешь Логану Флинту о том, что мой сын — гей. Через один месяц ты и Колин будете свободны делать все, что хотите. Разведитесь, мне насрать.
Я встретилась с его взглядом. Пульс затмевал своим грохотом все другие звуки.
— Через один месяц двадцать седьмое октября. Что случится в этот день? Кто передал часы?
— Это не твое дело. Просто делай свою работу, и не рассказывай ничего Логану.
Он готовил слияние «Тренчент Медиа»? Скрывал секреты во избежание скандала? Какого рода корпоративные переговоры велись с помощью зашифрованных часов? Я прошла боком мимо него, сокращая свой путь к двери.
— А если я откажусь?
— Тогда задницу Колина сунут в оранжевый костюм.
Мои щеки обожгло от отвращения. Когда дело доходило до извращенных папочек, как в случае а-ля «я просрал жизнь своего ребенка», я не могла не поразиться «победителю» в этой номинации.
Один месяц.
Всего лишь маленький отрезок времени. Черт, да я бы отдала Колину всю свою жизнь, если бы это уберегло его от тюрьмы.
— Единственная причина, по которой я стою здесь, это то, что мне не безразлична судьба твоего сына.
— Ты здесь потому что ты — шлюха, — хладнокровность в его голосе пронзила меня до костей. — Это, — он схватил рукой меня между ног, — должно было быть моим.
Мой желудок скрутило, когда я поняла, что дверь открылась. Я толкнула Трента в грудь, и, пошатнувшись, попятилась назад, наткнувшись на твердую от напряжения грудь Логана. Он схватил меня за руки, но я отдернула их.
Нахер его. Нахер их обоих. Я двинула Логана плечом. Злость читалась в его пристальном взгляде, излучалась во всем — от его галстука до кед. Оказавшись в офисе, я замедлила шаги и обогнула стол. Пряди волос, выбившиеся из косы, спадали на лицо. Я смахнула их, когда нашла то, что искала.
Вырвав флешку из компьютера, я сунула ее в свой лифчик и поправила платье. Конечно, были и другие копии, но я не позволю Тренту дрочить на это видео.
Вибрирующее присутствие Логана горячило мою спину. Я содрогнулась, ненавидя его, ненавидя так сильно за то, что меня к нему тянуло. Что было солью на самую глубокую рану. Боль появлялась ниоткуда, давя на мою кожу, пытаясь вырваться.
— Нам нужно поговорить, — его голос оглушил все вокруг меня.
Я медленно развернулась, чтоб встретиться с ним лицом и посмотрела на него так, как смотрела ночью. Я собрала для этого всю свою силу воли, позволила ему видеть то, что он причиняет мне боль, но никогда не сломает.
— Я не хочу разговаривать…или делать что-либо с тобой. Сможешь справиться с этим?
Он закрыл глаза. Когда они распахнулись, я отвела свою руку назад и ринулась ею вперед со всей силой, что у меня была.
Мой кулак столкнулся с его щекой, и его голову повело в сторону.
Он мог бы уклониться от него. По тому, как он посмотрел на меня и расслабил челюсть, я поняла, что он ожидал еще одного удара.
Вот я и ударила его еще раз. В то же самое место, по той же самой щеке. Кулак пульсировал от боли, и неудивительно, но второй удар не принес мне облегчения, как и первый.
Бездействие внесло лишь больше тени в его взгляд, а его руки безвольно повисли по бокам. Руки, которыми он обнимал меня накануне, прижимал к стене и к кровати. Руки, которые я так отчаянно хотела чувствовать вокруг себя, пока сплю.
Горло саднило, тело пошатывалось, а что сделало эту картину еще хуже, так это зритель, стоявший в двери уборной.
Я вытерла свою вспотевшую ладонь о платье и развернулась к выходу. Поправив волосы на ходу, я была уверена в своем внешнем виде к тому моменту, как вышла в коридор.
Твердые, ровные шаги несли меня к лифту. Я высоко держала подбородок, и расслабила лицо, когда достигла фойе нижнего этажа. Но, едва мои каблуки коснулись тротуара, а холодный воздух повеял в лицо, наступила дрожь. В ногах, в руках, на губах.
Ступая в напряженный поток траффика, я достала мобильный телефон из лифчика и набрала Колина.
Мне ответила голосовая почта. Нажала отбой и набрала снова. Голосовая почта.Черт бы тебя подрал!
Я позволила потоку прохожих увести меня от «Тренчент Медиа», смотря на размытое очертание тротуара под ногами. Мне на самом деле не хотелось оставаться с мыслями наедине.
Непредусмотрительность была еще той сукой, и я не только о прошлой ночи. Если бы я могла заглянуть в будущее, и сказать нашим родителям пойти трахнуть самих себя в день, когда я окончила университет. До того, как подписала контракт, до того, как меня засосало в их грязные аферы.
Какого это было бы — иметь маму, с которой можно поговорить? Которая могла бы выслушать, понять и при этом любить? Которая могла бы не судить меня за сделанные ошибки и за боль, которую я чувствовала? Которая никогда бы не поставила меня в безнадежную ситуацию?
Но у меня был Колин.
Если бы он только ответил на свой гребанный телефон. Я набрала снова. Голосовая почта.
Я с трудом протащилась несколько блоков, шагая без цели и не имея места назначения.
Окруженная людьми. Предоставленная сама себе в своих мыслях. Но они все вращались вокруг Логана. Я пробежалась в памяти по выражениям его лица и реакциям с последней ночи и до сего момента. Я знала, что видела вещи, которых в нем не было, и я пыталась отделить предубеждение, но возвращалась к выражению у него на лице, когда я ударила его.
Возможно, он сожалел о том, что предал меня.
Хотя это все равно ничего не меняло.
Остановившись на перекрестке, я снова набрала Колина.
Наконец-то он взял трубку, и я услышала его сиплый голос.
— Где ты?
Я подняла голову вверх на уличный указатель.
— На углу от Мичиган и Онтарио. А где ты? Почему ты не отвечал?
— Ладно. Я тебя вижу. Обернись.
Что я и сделала как раз тогда, когда черный лимузин остановился возле меня. Дверь открылась, и Колин выпрыгнул из машины. Он раскрыл объятья, а его глаза были широкими от тревоги. Он знал.
— Твой отец позвонил тебе.
Он обнял меня и приподнял на носочки, с невероятной силой сжимая во мне мои сдержанные эмоции.
— Да. Он все мне рассказал.
Возможно, не все, но я перескажу ему, когда буду готова. Просто сейчас мне нужно было…
