— Воронье надеется урвать кусочек с прогнившего трупа твоих отношений с Монткрифом, — прошептал Джеймс, предлагая ей руку.
Девушка с благодарностью позволила ему провести себя сквозь толпу любопытных. Оглянувшись назад, чтобы убедиться в том, что Эллен следует за ними, Ромэйн прошептала:
— Неожиданное изменение планов всегда порождает сплетни. Они хотят знать правду.
— Или хотя бы подобие правды, чтобы передать это кому-нибудь еще.
Ромэйн не ответила. Она молча взирала на женщину, стоящую рядом с Брэдли в проеме двери, ведущей в зал, где и должен был состояться праздник. На ослепительно красивой брюнетке было надето белоснежное платье. Ромэйн никогда бы ни с кем не спутала леди Филомену Баумфри. Эта женщина обладала редкой красотой, поразившей женившегося на ней мистера Баумфри. Их любовь завершилась сердечным приступом, который случился у мистера Баумфри всего лишь через два месяца после свадьбы. Леди Филомена осталась вдовой.
Ромэйн вспомнила ехидные слова полковника Ньюмэна. Ей не хотелось верить, что Брэдли с такой быстротой забудет ее и примется ухаживать за Филоменой, но брюнетка, держа Брэдли под руку, на правах хозяйки раута приветствовала гостей.
Всей душой желая провалиться сквозь землю, Ромэйн отважно шагнула вперед. Она знала, что в эту секунду за ними наблюдает множество глаз. Дав себе обещание не посрамить чести своей семьи, Ромэйн протянула руку Брэдли, но вздрогнула, когда он поднес ее к губам. Мягкое прикосновение его губ привело ее в еще большее смущение. Взгляды их скрестились, и в его глазах Ромэйн увидела сильное волнение.
— Добрый вечер, Брэдли, — произнесла Ромэйн. — Надеюсь, вы помните, это мой муж Джеймс Маккиннон.
— Ваш брак с ним — это то, что я вряд ли забуду.
Боясь, что их беседа начнется с того самого места, на котором прервалась в прошлый раз, Ромэйн обратилась к Филомене, которая стояла рядом с Брэдли, холодно улыбаясь:
— Филомена, добрый вечер. Не думаю, чтобы вы были знакомы с моим мужем Джеймсом Маккинноном.
— Джеймс, это леди Филомена Баумфри. Сегодня днем мы встретили ее шурина.
— Рад знакомству с вами, леди Филомена. Мое почтение, Монткриф, — добавил Джеймс с холодностью, которая дала Ромэйн понять, что он заметил выражение лица Брэдли.
— А это двоюродная сестра Джеймса, Эллен Данбар, — поспешно произнесла Ромэйн, не давая возможности мужчинам сцепиться в словесной схватке.
Брэдли склонился к протянутой руке Эллен и произнес:
— Вы приехали последними из приглашенных. Почему бы нам не войти в зал всем вместе?
— Да, да, пожалуйста, пойдемте вместе, — пленительным голосом пропела Филомена. — Я ждала вас, чтобы вы поведали нам все детали вашего романтического путешествия в Шотландию.
— Полагаю, Брэдли уже успел сообщить вам, что ничего романтического в нем не было.
— Пойдем, пойдем, мы же подружки, — сменив тон и обращение, Филомена взяла Ромэйн под руку и увела в сторонку от мужчин. — У тебя не должно быть от меня секретов. Ты сбежала в Шотландию с Брэдли, а вернулась с этим великолепным образцом мужской стати. Подозреваю, что ты сама все подстроила.
К счастью, к дамам подошел Джеймс, обнял Ромэйн за талию, спасая ее от необходимости отвечать на подобные вопросы. Он никак не объяснил свой бесцеремонный поступок, и Филомена поняла, что единственной целью Маккиннона было желание положить конец их беседе.
— Какая ерунда, — усмехнулся Брэдли. — Мистер Маккиннон, пусть дамы немного пошушукаются, а мы с вами опрокинем по стаканчику чего-нибудь покрепче, чтобы промочить горло и смыть с него лондонскую пыль.
Сделав это предложение, Брэдли склонил голову в легком поклоне и выразительно взглянул на Ромэйн, но она так и не поняла, что он хотел сказать ей этим взглядом.
Избавившись от назойливых расспросов Филомены, Ромэйн вдруг почувствовала, что Эллен оказалась в затруднительном положении. Она улыбнулась девушке, ободряя ее, и задала вопрос леди Баумфри:
— Филомена, скажи, лорд Киммель приглашен сегодня? Ведь он был твоим верным поклонником.
Филомена провела рукой по темным вьющимся волосам:
— Мы разорвали помолвку.
— Прости. Мне очень жаль.
— Это к лучшему. — Леди Баумфри помолчала, а затем произнесла: — Ромэйн, надеюсь, мы добрые друзья, и я могу не скрывать правды. Когда Брэдли поверил, что ты мертва, ему понадобился внимательный слушатель, который разделил бы с ним горе. Мы и не предполагали, что наши задушевные беседы разбудят в нас чувство. Как же я могу выйти замуж за Аллена Киммеля, если я люблю Брэдли.
Ромэйн слушала, не спуская испытующих глаз с Филомены. Да, она вышла замуж за Джеймса, будучи влюбленной в Брэдли, но ведь она находилась в очень необычной ситуации. Но сейчас Ромэйн не могла пускаться в объяснения, потому что в основе ее брака лежала чужая тайна.
— Я рада, что у тебя все так чудесно устроилось, прежде чем ты поклялась в вечной любви лорду Киммелю. — Мысленно Ромэйн похвалила себя за то, что хорошо держалась. — Как отнесся к этому известию твой отец?
Филомена вздохнула:
— Папа ничего не знает. Болезнь приковала его к постели, и доктора сомневаются, что он когда-нибудь встанет. Я не хочу усугублять его тяжелое положение рассказами о своих сердечных метаниях. Он так хотел, чтобы я вышла замуж за титулованную особу, и был так разочарован, когда моей сердечной привязанностью оказался мистер Баумфри.
— Пожалуйста, передай своему папе, что мысленно мы поддерживаем его в трудном положении и желаем ему выздоровления. — Извини нас. На следующей неделе Эллен будет представлена свету, и я хотела бы познакомить ее с некоторыми людьми, которые будут приглашены к нам на бал.
Едва они отошли на несколько шагов от леди Баумфри, как Эллен прошептала:
— Она совершенная мегера. Мистер Монткриф должен быть умалишенным, чтобы ухаживать за ней.
— Эллен!
— Не надо ругать меня, ты же ее тоже недолюбливаешь.
— Она моя подруга.
От удивления бровки Эллен поползли наверх.
— У тебя странные подруги, Ромэйн. Они пытаются извлечь выгоду из несчастий других. Она нисколько не сожалеет ни о болезни отца, ни о разрыве помолвки.
— Между Филоменой и лордом Хакотом никогда не было близости, какая обычно существует между отцами и дочерьми. На это есть … — Зная, что такие деликатные вещи не принято обсуждать на вечеринках, Ромэйн тихо закончила, — … много причин.
— Не надо ее защищать. Она зловредное насекомое.
В глубине души Ромэйн не могла не согласиться с выводами Эллен.
Между тем праздник начался.
