— Не надо ее защищать. Она зловредное насекомое.
В глубине души Ромэйн не могла не согласиться с выводами Эллен.
Между тем праздник начался.
Для тех, кто хотел танцевать, заиграл оркестр, и Ромэйн надеялась, что супруг разыщет ее, чтобы пройтись в вальсе, как они сделали это в Вестхэмптон-холле. Они могли быть прекрасной парой и на балу и в постели. Ромэйн прикрыла глаза, прогоняя неожиданное желание, охватившее ее. Джеймс прав: завершить их отношения физической близостью равносильно для нее самоубийству. Это подорвет ее репутацию и лишит шанса выйти замуж по-настоящему после того, как можно будет раскрыть правду. Она это знала. И тем не менее Ромэйн стремилась почувствовать на себе его горячие руки и отдаться любви, как это едва не случилось сегодня утром. Как бы она хотела приблизиться к нему, поймать его за руку и умолить стать ее возлюбленным. Но это было невозможно, тем более, что ее мечты о танце так, кажется, и останутся мечтами. Джеймс продолжал беседовать с Брэдли. Это удивило Ромэйн, но времени на размышления у нее не было: она в сотый раз повторяла историю своих приключений, которая вскоре облетит весь Лондон.
— Леди Лоример, мне больше нечего добавить, — вздыхая, говорила Ромэйн, в то время как любопытная вдова все сильнее наседала на нее.
— Но, Ромэйн…
— Если она говорит, что добавить нечего, можете ей поверить, — раздался за спиной у дам голос еще более звучный, чем голос Джеймса.
Ромэйн обернулась: говоривший был почти на десять лет старше ее. Черноволосый, с легкой проседью, со щеточкой седых усов над верхней губой. Одетый по последней моде, он выглядел прекрасно.
— Добрый вечер, лорд Калвер.
— Как я рад вас видеть! — он нагнулся, чтобы поцеловать руку Ромэйн, но глаза его были устремлены на Эллен. — Мне показалось, что надо бросаться вам на выручку, моя госпожа. — Взгляд его вернулся к Ромэйн, карие глаза весело поблескивали. — Бесконечное любопытство слегка ослабнет, только когда свет найдет следующую жертву.
— Думаю, вы правы. — Чувствуя странную робость Эллен, Ромэйн положила руку девушке на плечо, чтобы подбодрить ее. — Это двоюродная сестра моего мужа мисс Эллен Данбар. Эллен, это лорд Калвер.
— Очень приятно, мисс Данбар, — лорд поднес ручку Эллен к губам, но так и не поцеловал ее.
Поймав пристальный взгляд виконта, устремленный на зардевшееся лицо девушки, Ромэйн почувствовала себя так, будто вторгается во что-то личное и запретное.
— Очень рада, милорд, — едва дыша, ответила Эллен.
— Это слишком много для меня, — ровно ответил лорд и обратился к Ромэйн: — Слышал, что вы вышли замуж, дорогая, но никогда не знаешь, какой сплетне верить.
— Уверяю вас, что эта сплетня оказалась правдой. А вы, сэр? Правду ли говорят, что вы еще помышляете о возвращении в Вест-Индию?
— За плантациями, которые я оставил там, требуется постоянный надзор. Отсутствующий помещик имеет большие шансы быть обобранным присутствующим управляющим. Я рад, что здесь, в Англии, есть люди, которым я могу доверять. Увы! Я предпочитаю умеренный климат моей родины страшной жаре, но каждый должен выполнять свои обязанности.
— Жаль расставаться с вами.
Лорд улыбнулся:
— Как великодушно с вашей стороны поддержать старика такими словами. Могу ли я просить вас об одолжении, мадам? Не позволите ли похитить мисс Данбар и задержать ее на один танец? Надеюсь, мисс Данбар, вы не будете возражать?
— Мисс Данбар еще не готова танцевать, виконт, — спокойно ответила Ромэйн.
— Тогда могу ли я испросить позволения угостить мадемуазель каким-нибудь прохладительным напитком?
Эллен вопросительно взглянула на Ромэйн.
— Хорошо, Эллен, иди, если хочешь.
В душе Ромэйн была рада. Трудно было и мечтать о более подходящем кавалере. Лорд Калвер был джентльменом во всем. Теперь за Эллен можно было не беспокоиться. Ромэйн улыбнулась, проследив за тем, как эти двое, согласно кивая друг другу, прошествовали через зал.
— Виконт позаботится о ней, а ты… может, станцуешь со мной, Ромэйн? — перед девушкой выросла фигура Брэдли.
Ромэйн хотелось спросить, где Джеймс, но это было некрасиво. Но танец — это хорошая мысль! Так много вопросов интересовало ее, так много вещей надо было прояснить, и помочь в этом мог только Брэдли.
Ромэйн не удивилась, не обнаружив в себе возбуждения, которое всегда охватывало ее, когда к ней прикасался Джеймс. Она удивилась тому, что не чувствует досады при мысли о скорой свадьбе Брэдли с женщиной, которая считалась ее подругой. Теша себя мыслью, что если она любит Брэдли, то должна желать ему счастья, Ромэйн позволила партнеру вывести себя на середину зала. Но Брэдли не остановился, а повел ее дальше.
— Брэдли, но сейчас заиграет музыка.
— Дорогая, мы не может разговаривать среди этого шума, а поговорить нам надо обязательно.
Монткриф привел девушку в темную комнату с альковом, окна которой выходили в сад. Ромэйн села на мягкую скамеечку, и он спросил:
— Почему ты не отвечала на мои письма? Я каждый день ждал ответа. Тебе Маккиннон запрещал писать?
Она улыбнулась:
— Джеймс не стал бы тратить время на такие пустяки.
— Почему? Ты ему безразлична?
— Джеймс знает, что я никогда не нарушу своего слова и буду ему верной женой, — торопливо ответила Ромэйн, и, положив руку на плечо собеседнику, добавила: — Филомена сказала мне, что вы с ней достигли полного взаимопонимания.
— Я не могу любить Филомену так же сильно, как люблю тебя. Она была моей утешительницей, но ей мерещится жених там, где его на самом деле нет.
— Брэдли, ты должен быть честен с нею.
Монткриф вздохнул:
— Это трудно. Должен признаться, возможно, я и дал ей повод думать, что собираюсь жениться на ней. Дорогая Ромэйн, неужели ты не понимаешь? Когда я решил, что потерял тебя, мне стало безразлично, как покатится моя жизнь. Теперь ты здесь, и я хочу, чтобы ты была моей женой.
— Ты просишь о невозможном.
— Если ты подашь прошение о…
Ромэйн покачала головой и поднялась.
— Джеймс не даст мне развода.
Брэдли криво улыбнулся и тоже встал. Потом он обнял ее одной рукой за талию.
— А не дать ли нам ему повод самому подать на развод?
— Брэдли! Ты сумасшедший!
По-прежнему улыбаясь, он впился в нее губами. Ромэйн отшатнулась и изо всех сил толкнула Брэдли, чтобы высвободиться из его объятий. Отступив на шаг, она оказалась прижатой к стене и поняла, что он загнал ее в угол.
— Дорогая Ромэйн, не отказывайся от того, чего ты хочешь не меньше меня.
— То, чего хочу я, не имеет к происходящему никакого отношения. — И она повторила то, что твердила последние несколько недель постоянно: — Я жена Джеймса.
