Тран воспользовался заминкой и рванулся к лифту.
Подчиняясь слаженным приказам координаторов, следивших за перемещениями противника при помощи многочисленных камер наблюдения, Найт, Шусс и несколько их соседей по казарме бросились бегом в один из коридоров.
Они едва успели. Тран вскочил в лифт, но скрыться ему не удалось: кабину дистанционно остановили координаторы этажом ниже. При помощи специального домкрата Шусс развёл дверцы лифта, и его соратники немедленно осветили шахту мощными фонарями. Внизу на мгновение мелькнуло бледное лицо Трана, который выбрался из кабины через крышу и полез вверх по тросам, намереваясь улизнуть. Он действительно напоминал мертвеца: скулы и нос заострились, глубоко запавшие глаза болезненно блестели в затянутых тёмно-бурой кожей глазницах. Он оскалился и разжал руки, соскальзывая в темноту. Белые лучи шарили по стенам шахты.
— Ему никуда не деться! — прорычал Шусс, шагнув назад.
— Только если на сей раз через пол кабины не смоется, — ответил ему один из киборгов.
В микронаушниках прозвучал голос координатора:
— Восемнадцатый этаж.
Отряд разделился, пытаясь взять отступника в кольцо. Тот понял, что лифтами пользоваться бесполезно, и бросился вверх по аварийной лестнице.
На пятидесятом этаже находится энергоблок. Вероятно, туда Тран и направляется.
На девятнадцатом этаже Найт едва не споткнулся о распростёртое тело Шусса. Он полулежал рядом с воротами, которые вели на площадку, и от его затылка по стене тянулся кровавый след, из носа тоже текла кровь. Найт присел рядом на корточки, пощупал пульс под челюстью. Нитевидный. Ну почему большинство молодых киборгов пренебрегают шлемами?!
— Шусс, — прошептал альбинос, тяжело сглотнув. Потом оттащил приятеля к воротам, освобождая путь остальным соратникам, и сообщил о раненом. Им займутся медики.
Стиснув челюсти, Найт бросился вверх по лестнице. Догонит — лично проломит череп этому чёртовому психу, как тот Шуссу.
Киборги стреляли в ускользающего врага, Найт тоже стрелял, благо лестница тянулась вверх громадной квадратной спиралью, и ничто не закрывало обзор. Но Тран словно игнорировал боль, хотя и было видно, что многие выстрелы достигают цели. Координаторы предупреждали, что этот киборг нелегально вшил эндоскелет, поэтому справиться с ним будет нелегко. По сути, ему не нужна собственная плоть, прикрывающая металлический остов.
Найту было плевать на сложности. Он хотел уничтожить опасного врага Мастера Шакса. И отомстить за Шусса. И за когда-то раненого Дэла тоже…
Однако Найт был вынужден подчиниться приказу: его и ещё нескольких киборгов с небольшим процентом вшивок и малым опытом работы координаторы отправили на поиски и уничтожение оставшихся в живых сообщников Трана.
Найту не нравилось, что он вынужден ловить каких-то голодранцев, пусть и вооружённых до зубов. Наверняка те побросают оружие, едва увидев такое количество киборгов, и начнут слёзно умолять о пощаде. Но приказ есть приказ.
Как будто кто-то поставил время на паузу, но при этом никто не застыл на месте… Этот день не кончается, этот час не кончается, эта минута не кончается. Тянется одна единственная бесконечная секунда, за которую Найт успел потерять счёт убитым противникам и перестал обращать внимание на падающих соратников.
Тело действует само, автоматически. Как будто лежишь на кушетке со шлемом виртуальной реальности на голове и действуешь лишь сознанием. И все эти погибающие люди — они такие ненастоящие. Как фигурки в тире.
Боли нет, времени нет, дыхания нет.
Он — машина.
Когда объявили окончание операции, Найт ощутил напряжение в скулах и вдруг понял, что улыбается хищной, кровожадной улыбкой. Потом нахлынула липкая, пронзительно-холодная волна боли и слабости. Сразу в нескольких местах тела вспыхнуло отчётливое ощущение инородных тел, застрявших в мясе. Оказывается, несколько пуль нашли свою цель. Найт повертел головой по сторонам, скользя безразличным взглядом по напряжённым лицам или спинам товарищей, а потом вдруг увидел перевёрнутый пол и понял, что лежит на боку. Больше он ничего не помнил.
* * *
Ранения оказались несерьёзными. Просто чудовищное напряжение всех сил организма и разума, плюс обычное для новичка перевозбуждение нервной системы. Найт довольно быстро восстановился и первым делом проведал Шусса.
По словам врача, он хорошо перенёс операцию и имеет все шансы на выздоровление. Впрочем, сейчас Шусс балансировал между жизнью и смертью. Найт сидел рядом с его кроватью, сложив руки на коленях, и тревожно рассматривал лицо друга. Вокруг глаз растеклись характерные синяки — «очки», и вообще выглядел парень неважно. Но Найт был склонен доверять мнению хирурга.
Посещения были запрещены, но работники госпиталя позволяли молодым киборгам навещать своих однополчан и даже не намекали на лимит времени. Найт мог просидеть в палате хоть целый день.
Ему было страшно за Шусса. Но ещё больше ему было страшно выйти отсюда и узнать, что Дэл погиб.
Найт ещё не интересовался списками погибших. В такой масштабной операции их должно быть немалое количество. А Дэл, помнится, не отличался высоким процентом вшивок и большим опытом работы. Вдруг этот проклятый Тран точно так же проломил ему череп, но его нашли слишком поздно, и операция не помогла?
Найта пугали эти мысли. Он жмурился и усилием воли гнал их, заставляя себя неотрывно смотреть на лицо Шусса. Но не видел его. Видел лишь ухмылку Дэла, его наглые чёрные глаза, а потом почему-то его же лицо, посеревшее и заострившееся, с этими страшными синяками-«очками».
* * *
Найта выписали, и он был вынужден вернуться в казарму. Те его товарищи, что не получили ранений, до сих пор возбуждённо обсуждали подробности побоища. Найт тихо присел на край своей кровати и достал из тумбочки подаренную антикваром вещицу — стеклянный шар, внутри которого крошечная балерина навеки застыла в вихре сверкающих снежинок. Если встряхнуть, то снежинки снова начинали кружиться, и их танец всегда успокаивал Найта. Его мысли, сначала сумбурные и мечущиеся в беспорядке, начинали витать и медленно оседать, как эти снежинки.
Окончательно придя в себя и почувствовав достаточно моральных сил, Найт убрал стеклянный шар, поднялся и отправился в информационный терминал. Там он вышел в локальную сеть башни и внимательно прочитал официальный отчёт координаторов. В том числе и список погибших.
Дэла там не было. Найт перечитал ещё раз, чтобы убедиться окончательно. Хохотнув, вскочил и вынесся из зала, нечаянно опрокинув свой стул и вызвав недовольство редких посетителей.
Рядом с соседней казармой Найт столкнулся с притихшей группкой молодых киборгов, которые шагали по коридору к выходу и угрюмо курили, несмотря на негласное правило — курить в специально отведённых для этого местах.
Один из парней заметил, как Найт направился к двери общей спальни, и, приостановившись, окликнул:
— Эй, Мыш или как тебя там! Слушай, брат, не надо, не ходи сейчас. Дай ему время.
Найт замер, потом сказал спокойным голосом:
— Спасибо за совет.
С этими словами он решительно открыл двери и шагнул в общую спальню.
Дэла он увидел сразу. Тот сидел на кровати, согнувшись в три погибели. Шея его была забинтована эластичными бинтами, сквозь которые слегка просочилась уже запекшаяся кровь. Вокруг его головы медленно клубилось целое облако сигаретного дыма. На полу стояла почти пустая бутылка корна. Дэл был похож на огромный болотный валун, окутанный туманом.
Найт подошёл к нему, тихонько ступая, и проговорил полушёпотом:
— Дэл…
— Чего надо? — послышался надтреснутый хриплый голос, впрочем, вовсе не агрессивный, а усталый. — Иди лучше, куда шёл.
— Я к тебе шёл.
Дэл оглянулся через плечо, и Найт увидел, что он сильно оброс, запустил виски, и что глаза у него красные и заплывшие.
— Тебе не стоит столько пить, — твёрдо произнёс Найт.
— Иди ты в жопу. Тоже мне, воспитатель, — скривился Дэл и отвернулся снова.
Найт одним плавным движением оказался на его кровати, позади, и обнял так крепко, как будто хотел выдавить из него этот дым и эту горечь, как воду из утопленника.
Дэл взвился, заорал:
— Отстань ты, псих! Отвяжись от меня!
Но Найт не отпускал, зажмурившись и уткнувшись лбом в загривок Дэла, в ровный бугорок позвонка, не нарушенный металлом стабилизатора. Держал крепко-крепко и молчал.
К чёрту обещание, данное самому себе, о том, что научится жить без чувств. Без чувств к Дэлу. Разве этому можно научиться?…
Дэл попытался вырваться, обозвал генму и уродом. «Обзывай, обзывай, только не молчи и не тони», — думал Найт, не открывая глаз.
Дэл перестал вырываться и опустил голову.
