Глава 30
С побега Трана прошло семь месяцев. Это происшествие выбило его сослуживцев из колеи, оно до сих пор вспоминалось и обсуждалось. Подобного не могли припомнить даже ветераны. Парень, по слухам, нелегально вшил эндоскелет и постепенно сошёл с ума от препарата, который помогал его телу справиться с чужеродным металлом. А может быть, и от чувств, которые вынудили его пойти на этот шаг.
Тран просто исчез или даже умер (многие, в том числе Дэл, искренне считали, что смерть для него была бы лучшим вариантом), но он упрямо не хотел исчезать из памяти бывших сослуживцев. Потому в казарме теперь было тихо и ощущалось напряжение.
Напряжение усиливалось и внешними факторами.
В последнее время в городе будто бы шла война: какие-то неуловимые террористы взорвали несколько заводов, регулярно нападали на колонны грузовиков, а недавно и вовсе похитили одного из старших координаторов, голову которого чуть позднее прислали по почте Мастеру Шаксу. Мелких бесчинств было просто не счесть.
Многие стали подозревать, что такие чётко спланированные операции мог бы организовать лишь хорошо осведомлённый человек. Простой разведкой и даже подкупом агентов тут вряд ли можно обойтись. Кем бы ни был загадочный враг Мастера Шакса, он действовал явно не наугад, и ему не просто везло. Кроме того, удивляла и его «узкая направленность». Казалось, что вся его деятельность направлена против киборгов: взорванные заводы производили инъекции, которые помогали солдатам Мастера уживаться с «железом» в собственном теле; погибшие охранники грузовиков в основном были новобранцами в киберармии Мастера Шакса, да и сами колонны перевозили те самые инъекции; старшие координаторы, и обезглавленный в том числе, принимали участие во всех операциях киборгов-ликвидаторов, дистанционно направляя их по следу жертв и предупреждая об опасностях.
Эти факты многих заставили прийти к выводу, что за всем может стоять некто, имеющий зуб не столько на хозяина города, сколько на его киборгов. Но всё-таки Мастер страдал тоже, и весьма ощутимо: промышленность Нидрэда терпела убытки, население роптало и потихоньку перебиралось в соседние города.
Наконец координаторы решили, что всё это дело рук республиканцев, которых за два года, прошедших со смерти Императора, развелось как мутантов нестреляных.
Как бы то ни было, с войной, идущей на улицах мегаполиса, следовало покончить как можно скорее.
* * *
Силовая полиция, расквартированная в Нидрэде по распоряжению Канцлера, вмешивалась лишь иногда. Основной её задачей являлся контроль настроений относительно системы. Задействовать всю мощь силовой полиции можно было лишь в случае прямой угрозы для государства.
Поэтому в операции участвовали только киборги Мастера Шакса. Хозяину города были необходимы сведения о группировках, которые могли иметь хоть какое-то отношение к творящемуся в Нидрэде безобразию. Благодаря наводкам осведомителей удалось выйти на след нескольких преступников. Дальше задействовали силы киберармии.
Особенность проведения операций по захвату преступников на нижних уровнях мегаполиса заключалась в том, что координаторы не имели возможности отследить всю местность через камеры наблюдения и проверить всех людей, оказавшихся на территории зачистки. Поэтому уничтожению подвергались все, кто не успел скрыться и уж тем более оказывал сопротивление. Ведь любой может ударить в спину в самый неожиданный момент.
Впрочем, сейчас директивы киборгов были смягчены, и людей надлежало не уничтожать, а арестовывать, чтобы затем предоставить их в распоряжение нейросканировщиков.
Группа захвата окружила небольшой стрип-бар, частично рассредоточившись по ближайшим закоулкам, в которых преступники могут попытаться скрыться.
Посетители бара, вышедшие покурить или просто проветриться, кинулись врассыпную при виде приближающихся байков. Те, кто бросился внутрь заведения, автоматически приравнивались к сообщникам находившихся там преступников, и шансы их на выживание стремительно уменьшались.
Киборги вломились в бар раньше, чем их жертв успели предупредить.
Завязалась перестрелка. Ни в чём неповинные люди с криками кидались на пол и пытались укрыться то за перевёрнутым столом, то за тумбой, на которой с визгом сжалась в комок какая-нибудь зазевавшаяся сучка-стриптизёрша. Киборги стреляли только по ногам тех, кто проявил хотя бы малейшую агрессию.
Часть отряда осталась контролировать зал, остальные киборги разделились и принялись методично прочёсывать всё помещение. Они сносили двери с петель одним ударом ноги, пугая персонал бара и засевших в приватных комнатках посетителей. Два или три человека схватились за оружие. Но киборги стреляли гораздо быстрее и точнее. Они бесцеремонно выволакивали за шкирку тех противников, кто выжил, и сваливали их кучей в зале, прямо на танцполе. Трое киборгов держали арестованных на мушке, ни на что не отвлекаясь.
Внезапно один из киборгов — это был Найт — развернулся и мгновенно выстрелил куда-то вверх.
С кованого балкончика молча кувырнулся диджей с аккуратным пулевым отверстием ровно в центре лба. Он так и умер с изумлением на лице и с зажатым в руке пистолетом. Надеялся помочь своим дружкам, у которых доставал лучшую в городе синтетику по дешёвке.
Альбинос сразу же резко крутнулся в сторону какого-то движения у бара и выстрелил ровно над головой бармена, тот от неожиданности выронил обрез, который едва успел достать из-под стойки, и вскинул руки:
— Я сдаюсь, сдаюсь!
К двери метнулся посетитель, сидевший до того у стены на корточках очень близко от Найта. Но он не рассчитывал, что ноги у парня окажутся настолько длинными. Сшибив его на пол подсечкой, молодой киборг развернулся и сразу же придавил неудавшегося беглеца коленом к полу.
Остальных преступников и их сообщников схватили в следующие полчаса.
Сканирование мозга всех арестованных показало, что в городе действует весьма сильная и хорошо организованная банда. Насчёт политических убеждений её участников не удалось получить более-менее достоверной информации, поэтому версия о республиканцах отпала почти сразу.
В короткие сроки банду удалось переловить, но складывалось ощущение, что на смену одному схваченному или убитому преступнику приходят двое или трое новых.
Найту скучать не приходилось. Наконец-то он в полной мере ощутил различие между родной Броксой и крупным мегаполисом.
Удачно выполненные задания приносили неплохой процент, и Найт потратил накопления на первую вшивку так называемой тяжёлой группы — эндоскелет обеих рук.
* * *
Отойдя от наркоза, проведя положенное время с регенерациоными шинами, наложенными на руки, и получив полный комплекс обезболивающих, Найт вышел в коридор и медленно прохаживался туда-сюда, пытаясь бороться с сонливостью и головокружением. Он осторожно держался за стену, чувствуя непривычную слабость в руках, как будто отлежал. Неприятные мурашки никак не проходили.
На реабилитацию после вживления имплантатов тяжёлой группы отводилось обычно около недели. Но бывалые утверждали, что если не спать как сурок, а побольше шевелиться — «гонять кровь», то тело справится со стрессом гораздо быстрее. Найт хотел поскорее вернуться в строй и продолжить охоту за врагами Мастера Шакса.
Вдруг под рукой с лёгким шорохом разъехались двери, и Найт чуть не завалился вправо всем телом. Его подхватили крепкие смуглые руки. Найт увидел перед собой Дэла. Вместе с ним из палаты вышел уже знакомый Найту коренастый блондин, стриженный «площадкой».
— Ты чего тут делаешь? — спросил Дэл рассерженно.
— Я… — Найт сначала растерялся и как будто съёжился, но сразу же взял себя в руки, выпрямился во весь рост, мгновенно став на полголовы выше Дэла. — Я на реабилитации. Руки сделал.
— А, — Дэл смерил его беглым взглядом и, обогнув, зашагал по коридору. Его светловолосый приятель последовал за ним. Найт оглянулся на дверь палаты, рядом с которой произошла неожиданная встреча. Интересно, кого же Дэл навещал?
Оглянувшись по сторонам, Найт нажал кнопку. Матовые полупрозрачные створки раздвинулись в стороны, и парень скользнул в палату.
На кровати лежал увитый капельницами Виктор Шталь, второй инструктор. Его шея и торс были плотно забинтованы широкими лентами серебристого регенерационного материала. Смертельная бледность сделала и без того светлую кожу чуть сероватой. Сейчас с лица инструктора была стёрта привычная развязная ухмылочка, и это лицо больше не казалось Найту неприятным. Стали заметны антично-правильные черты. Печать страдания придавала Виктору Шталю какой-то возвышенности, торжественной, скульптурной красоты.
Вдруг светло-серые глаза, подёрнутые дымкой боли и остатков наркоза, резко раскрылись и уставились на замершего Найта.
