Раздался условный свист, и Грудвар, соблюдая осторожность, вылез из дыры, где они прятались.
— Мы здесь, — окликнул он Бурдюка.
Ловко пробираясь среди обломков, Бурдюк через мгновение оказался в объятиях друзей.
— Ну как там? — нетерпеливо спросил Грудвар, осторожно выглядывая наружу.
— Полный порядок, — снова широко улыбнулся Бурдюк. — Сирх готов предоставить нам кров и даже прислал повозку, чтобы доставить дорогих гостей в дом.
— А как насчет еды? — спросил Слим. — Я чертовски голоден.
— Все будет, — заверил его Бурдюк. — Сирх, как выяснилось, в своем сыночке души не чает. В лепешку расшибется ради него.
— Ты сказал ему обо мне? — спросил Граис.
— Конечно, — кивнул Бурдюк. — Как и договаривались, не сразу.
— Ну и что Сирх?
— Он согласился принять нас и попытаться устроить нам встречу с наместником еще до того, как узнал о тебе. Правда, с оговоркой, что за исход дела он не ручается. Но когда он услышал твое имя… — Наклонив голову к плечу, Бурдюк посмотрел на Граиса так, словно видел его впервые. — Не пойму, что в тебе такого, что одно твое имя способно внушить ужас самому преподобному Сирху?
— Продолжай, — нетерпеливо махнул рукой Граис.
— Ну, сначала он, значит, испугался. Аж побледнел. Но потом… — Бурдюк снова глянул на Граиса как-то странно. Впрочем, на этот раз ничего не спросил. — Потом мне показалось, что он даже обрадовался, что увидит тебя. Сразу же позвал слугу и велел не мешкая отправлять за вами повозку.
— Ты уверен, что Сирх не хитрил с тобой? — настороженно поинтересовался Грудвар.
— Я же говорю: ребенку даже ясно, что судьба сына ему далеко небезразлична, — ответил Бурдюк. — И он прекрасно понимает, от чего зависит, будет его сын жить или умрет.
— Может быть, все же тебе стоит пока остаться здесь? — обратился Грудвар к Граису. — Мы вернемся за тобой, когда убедимся, что Сирх не готовит нам ловушку.
— Не стоит, — махнув рукой, ответил Граис. — Я уверен, что все будет в порядке.
— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Слим.
— Я хорошо знаю Сирха, — сказал Граис. — Если бы его не интересовала судьба Килоса, то он даже не стал бы разговаривать с нашим посланником, а просто приказал бы схватить его, посадить под замок и только после этого допросить.
— У вас всякие сомнения исчезнут, когда вы увидите, какого возницу дал мне Сирх, — усмехнулся Бурдюк.
— Какого? — тут же спросил Грудвар.
— Пойдемте, сами увидите. — Указывая направление, Бурдюк первым двинулся в сторону городских застроек.
Небольшая крытая повозка, запряженная парой чеклаков, стояла в конце улицы, упирающейся в свалку строительных материалов, которые, судя по всему, превратятся в городскую стену не раньше, чем умрет последний государственный чиновник, отвечающий за ее возведение.
Понурый возница сидел на передке повозки, придерживая вожжи, и дремал. Он был худ настолько, что казался похожим на игрушечного человечка, каких делают ребятишки, связывая вместе несколько палочек. Но это была не болезненная худоба. Так выглядели все уроженцы Буссара. Вернее сказать, те из буссарцев, кто уцелел после бойни, учиненной в Буссаре армией Кахимской империи после подавления вспыхнувшего там восстания.
Увидев приближающихся к повозке людей, возница приветливо кивнул им.
— Я не знаю, как его зовут, — сообщил Бурдюк. — Он понимает по-йеритски, но молчит.
— Не хочет с тобой говорить, — усмехнулся Грудвар, — значит, не внушаешь ты ему доверия.
— У него нет языка, — ответил, забираясь в повозку Бурдюк.
Все одновременно посмотрели на возницу. Тот, подтверждая сказанное Бурдюком, выразительно кивнул.
Как только все четверо оказались в повозке, возница взмахнул вожжами.
— Насколько я смог его понять, — взглядом указав на спину буссарца, сказал Бурдюк, — язык ему за что-то вырвали кахимцы. А Сирх его спас и в результате получил идеального слугу. Такому можно поручить любое секретное дело — не проболтается.
— А не хочет ли Сирх и с нами так поступить? — как бы ни к кому не обращаясь, спросил Грудвар. — Будет у него на несколько слуг больше.
— Ты погромче об этом кричи, — одернул бородача Бурдюк, — тогда небось твою идею возьмут на вооружение.
Так разговаривая, они и не заметили, как прибыли на место.
Повозка подъехала к воротам заднего двора усадьбы Сирха, которые уже были предупредительно открыты ожидавшими гостей слугами. Здесь же находились и двое внушительного вида эребийцев, которые сразу же, не давая йеритам оглядеться, повели их вглубь усадьбы и тайной тропой доставили к потайной комнате, в которой уже побывал Бурдюк.
— И что теперь? — спросил Слим, когда дверь за ними закрылась.
— Будем ждать, что предпримет Сирх, — сказал Граис. — Если бы в его намерения входило сразу же сдать нас властям, то мы уже были бы в кандалах.
— А так — всего лишь под замком. — Грудвар стукнул кулаком по запертой двери.
— Будем ждать, — повторил Граис.
— А ты обещал роскошный обед, — с укором посмотрел на Бурдюка Слим.
— Я что, — развел руками тот. — Мне преподобный обещал, что все будет в порядке…
Бурдюк хотел сказать еще что-то по поводу того, стоит ли верить словам Сирха, но внимание его отвлекла едва заметно колыхнувшаяся портьера, за которой, как ему было известно, скрывалась еще одна потайная дверь.
Откинув портьеру, в комнату вошли двое слуг-йеритов с огромными подносами, на каждом из которых находилось несколько серебряных блюд, накрытых блестящими, подобно зеркалам, крышками. Поставив свою ношу на низкий обеденный столик и так и не произнеся ни слова, слуги быстро удалились.
— Похоже, у Сирха все слуги немые, — буркнул Грудвар, проводив мрачным взглядом скрывшихся за портьерой слуг.
Слим, отодвинув рукой портьеру, дернул дверную ручку.
— Закрыто, — спокойно констатировал он.
— Ну, что я вам говорил! — с видом победителя провозгласил Бурдюк, приподняв крышку над одним из блюд.
На украшенном вычурной резьбой серебре лежала зажаренная, с коричневатой хрустящей корочкой тушка какой-то небольшой птицы в обрамлении аккуратно уложенной зелени.
— Ничего себе, — присвистнул Слим, откинув крышку с другого блюда. — Как наместнику подают…
— Ты теперь с наместником, считай, на одном уровне. — Усевшись на пол, Грудвар зажал тушку птицы в кулак и зубами вырвал огромный кусок мяса.
— Если только нас не на убой откармливают, — усмехнувшись, заметил Бурдюк.
Граис устроился чуть в стороне от остальных, поставив себе на колени блюдо с мелко нарубленным мясом с тушеными овощами.
У ксеноса не было ни малейшего сомнения в том, что Сирх согласится принять и выслушать странных послов. Одинокие пожилые люди, чувствующие, что вестник смерти уже приближается к порогу их дома, либо превращаются в мизантропов, либо, что бывает гораздо чаще, становятся необычайно сентиментальными. Сейчас Сирх просто выдерживал паузу, подобающую преподобному, роль которого он, несмотря ни на что, все еще продолжал играть. Граису даже было любопытно, насколько хватит у Сирха выдержки. Как долго он продержит послов в одиночестве, прежде чем встретиться с ними?..
— Да, славная была еда. — Отвалившись от опустевшего стола, Бурдюк вытер руки об атласное покрывало на кровати. — Так бы и остался здесь на всю жизнь.
— А если еще и девочек приведут… — скабрезно усмехнулся Слим.
Хохотнув, Грудвар упал на спину и закинул руки за голову.
— Странно, что нас не обыскали, — размышляя вслух, произнес Бурдюк. — Меня, прежде чем привести в эту комнату, обшарили всего. Даже в рот заглянули.
— Мы — послы, — гордо произнес Грудвар и удовлетворенно провел ладонью по тугому животу.
— Сирху об этом только с моих слов известно, — сказал Бурдюк с сомнением. — Так почему бы кому-то не предположить, что это посольство только с тем и затеяно, чтобы Сирха убить?
— Да кому он нужен, — безразлично махнул рукой Грудвар. — Если было бы нужно, то и без нас давно бы убили.
Слушая разговор двух йеритов, Граис невольно задумался. А ведь действительно странно, почему не было ни единого случая покушения на жизнь преподобного, которого за глаза поносит едва ли не каждый второй в Йере? Почему не было попыток убить наместника, ни прежнего, ни нынешнего? Должно быть, сознание йеритов, свято верящих в то, что жизнь и смерть каждого отдельного человека всецело находится в руках Поднебесного, просто не приемлет подобных методов воздействия на существующую действительность. Но почему в таком случае Грудвар и Слим бежали из тюрьмы, а не остались там дожидаться приговора, препоручив свои жизни все тому же Поднебесному?..
От размышлений Граиса оторвал появившийся в комнате слуга-эребиец.
— Ты, — указал он зажатой в руке плеткой на Граиса. — Идем со мной. Преподобный хочет говорить с тобой.
