— Как далеко отсюда до Италии, — произнесла Терри.
— Мне бы хотелось быть еще дальше, — ответил Паже.
Во взгляде женщины стояли тревога и немой вопрос. Со времени обысков они впервые получили возможность поговорить друг с другом. Они не доверялись телефону и к тому же, были загружены работой; теперь их свидания сводились к кратким встречам после того, как Елена ложилась спать.
— Как по-твоему, что происходит? — спросила Терри.
Паже секунду колебался, затем ответил:
— Думаю, дело в политике. По-моему, Джеймс Коулт очень не хочет, чтобы я выставлял свою кандидатуру на выборах в Сенат.
— У тебя есть подтверждения этому? — нахмурив брови, поинтересовалась Терри.
Паже почувствовал себя неуютно. Обычно они понимали друг друга с полуслова, а сегодня ему показалось, что между ними встал профессиональный скептицизм Терри. Он понимал, что это глупо с его стороны, но ему вдруг захотелось, чтобы любимый человек просто соглашался с ним — без всяких объяснений.
— Нет никаких подтверждений, — наконец произнес он. — Чистая логика.
Терри покачала головой.
— Политика мало что объясняет. Полиция считает, что Рики убит и что один из нас лжет. Возможно, кто-то, имеющий отношение к политике, надеется, что это ты.
Паже внимательно посмотрел на нее.
— Не думаю, чтобы они загадывали настолько далеко. Джеймс Коулт достаточно умен, чтобы понимать, что сам факт следствия отпугнет большинство политиков и настроит избирателей против меня. Это особенно верно, когда речь идет об убийстве, прелюбодеянии или совращении детей. — Паже замолчал. До него с убийственной ясностью дошло, в какой западне он оказался. — Черт бы побрал Рики вместе с его проклятой душонкой! Наверное, ему и в самом горячечном бреду не могло привидеться, что его страстное желание уничтожить нас переживет его самого.
Терри не сводила с Криса пристального взгляда.
— Верно. Если только он не покончил самоубийством.
Настороженное выражение лица Терри и несколько оброненных ею тихих слов поразили Паже, точно громом.
— Что ты хочешь этим сказать?
Тереза мягко взяла его за руку.
— Только то, что ты чего-то не договариваешь, Крис. Возможно, многого.
Он отдернул свою руку, как от огня.
— Может, ты потрудишься привести хотя бы один пример?
Терри перевела взгляд с его руки на его лицо.
— На самом деле мне бы хотелось, чтобы это ты привел мне подобный пример.
Паже почувствовал, что его загоняют в угол.
— Хорошо, — отрезал он. — Я убил этого выродка. Чтобы ты могла позволить себе приобрести новую мебель.
Терри вспыхнула от возмущения:
— Ты что, считаешь, что мне нравится все это? Что я ради собственного удовольствия ломаю себе голову над тем, говоришь ли ты мне всю правду или нет? — Она понизила голос. — Вся история моих отношений с Рики — а может, и вся моя жизнь — состояла из невысказанных мыслей и мучительных вопросов, которые я не смела задать. Я не хочу, чтобы у нас с тобой было так же…
— Черт побери, дело не в выяснении личных отношений. Речь идет о возможном убийстве, а мы с тобой потенциальные свидетели по этому делу. И пока мы не женаты, кто угодно — Монк или Маккинли Брукс или любой надутый помощник прокурора — может часами выбивать из тебя показания, касающиеся содержания наших с тобой бесед. — Паже усилием воли заставил себя говорить сдержаннее. — Одному из нас, возможно, придется давать показания о том, что мы говорили друг другу, показания, которые могут быть использованы против другого. Именно поэтому я не спрашиваю тебя, где ты нашла пистолет.
Во взгляде Терри отразилось недоумение.
— Не думаешь же ты, что это я убила его?
— У меня нет для этого оснований. Но даже задавать тебе этот вопрос было бы большой ошибкой. Разумеется, я могу просто соврать про этот наш разговор. — Он помолчал и добавил: — Или вообще забыть о нем.
Терри пребывала в явном замешательстве.
— Боже правый! — пробормотала она. — Как же можно дойти до такого?!
Паже поднял поврежденную ладонь и держал ее перед лицом Терри, пока та не подняла глаз.
— Не этим ли самым ты и занимаешься? — спросил он. — Тем, что забываешь о некоторых вещах? Особенно перед Монком?
Терри смотрела на него, не произнося ни слова в ответ.
— Забывчивость — невеселая штука, — продолжал Паже. — Верно? Особенно когда эта самая забывчивость просто разновидность лжи.
Овладев собой, Терри взглянула ему в глаза и сказала:
— Но когда мы молчим, мне кажется, что из меня вынули душу.
— Я понимаю тебя, — проговорил Паже, отводя взгляд. — И мне это непросто, как и некоторое другое. Мне очень жаль.
Терри заглянула ему в лицо, словно пытаясь прочесть на нем то, что ускользало от ее понимания.
— Тебе не нужно ни о чем сожалеть. Только скажи мне правду, умоляю. Никто никогда не узнает.
— Только одно, Терри, — произнес Паже и раздельно и отчетливо добавил: — Я не убивал Рикардо Ариаса.
— И у тебя нет ни малейшего понятия, кто мог это сделать? — не сводя с него глаз, спросила Терри.
— Ни малейшего. Если только — как ты и сказала — он не совершил этого сам.
Терри устремила взгляд туда, где дальше по коридору находилась спальня Елены, точно опасаясь, что девочка может услышать их разговор. Паже увидел, как она встрепенулась и глубоко вздохнула. На экране телевизора мелькали немые картинки: говорящие головы и сюжеты новостей — пожар, двойное убийство, интервью в приюте для бездомных.
Терри снова обернулась к нему.
— Крис, но ты все-таки считаешь, что судебный процесс неизбежен?
Паже показалось, что скажи он правду, то самолично призовет проклятия на свою голову.
— Не знаю, — сказал он наконец. — Но я больше не расцениваю подобный исход как невероятный. Именно поэтому я и нанял Кэролайн. И именно поэтому — как бы мне ни хотелось обратного — нам с тобой больше не следует говорить об этом деле.
Терри сидела откинувшись, будто пытаясь примириться с новой формой существования. Внезапно Паже краем глаза увидел нечто на экране телевизора, что мгновенно привлекло его внимание.
Повернувшись, он увидел лицо Джеймса Коулта с беззвучно двигающимися губами. Терри, проследив за его взглядом, взяла пулы и включила звук.
— Я баллотируюсь на пост губернатора, — обращался в микрофон Коулт. — Моя программа основана на принципе доверия. — Он говорил негромким, но приятным голосом. Опаленное солнцем лицо, седовато-золотистые волосы и серо-голубые глаза вызывали в воображении картины южной Калифорнии. У Коулта был раздвоенный подбородок, точь-в-точь как у его отца, Джеймса Коулта-старшего. — Личные качества лидера, — продолжал оратор, — вот ключ к общественному уважению. Я глубоко убежден, что человек, стремящийся занять высокий пост в штате Калифорния, должен являть собой образец, достойный преклонения избирателей и восхищения их детей.
— Возможно, у меня развивается паранойя, — пробормотал Паже. — Но не кажется ли тебе, что это является неким посланием, обращенным ко мне?
Терри взглянула на Криса, словно собираясь о чем-то спросить, но передумала. Когда они вновь устремили взоры к телевизору, Коулта на экране уже не было.
12
— Итак, к Елене вновь вернулись кошмары, — сказала Роза Терезе.
Они сидели на лавочке в парке Долорес, где Терри когда-то играла с сестрами. Стояло солнечное утро, и холмистые лужайки под густой сенью пальм вовсе не походили на те зловещие притоны торговцев наркотиками и бандитов, какими они становились с наступлением темноты. На некотором удалении виднелись детские качели и горки. Елена, на этот раз довольно оживленная, уже заметно устала и теперь обозревала парк, забравшись на самый верх какого-то сооружения на детской площадке. Она не проявляла никакого интереса к игравшим внизу малышам.
Терри внимательно наблюдала за дочерью.
— Когда Крис ушел, — рассказывала она матери, — и я зашла к ней, девочке на мгновение померещилось, что это Рики.
— С чего ты это взяла?
— Она воскликнула: «Папа!», — ответила Терри. — Может, потому что слышала голос Криса.
Роза отыскала глазами Елену и пристально уставилась на фигурку девочки. Спустя минуту она спросила:
— Елена сказала что-нибудь еще?
— Да нет. Видимо, она вспомнила, где находится, и просто обхватила меня ручками за шею.
Роза задумчиво молчала, и Терри решила оставить эту тему. Она не могла сообщить матери о своем разговоре с Крисом: какие бы проблемы ни возникали, они должны были остаться только между ними. Она предпочла, чтобы мать считала, будто полиция вполне удовлетворила свое любопытство и что самоубийство Рики вопрос вполне доказанный. Насколько видела Терри, Роза придерживалась именно такой точки зрения. С того самого дня, когда стало известно о гибели Рикардо, ее больше беспокоило, как это отзовется на Елене, чем отношение полиции к произошедшему.
