— Хотите вымыть руки?
Джоана подошла к рукомойнику и остановилась.
— Ну что же вы?
Джоана помялась и сказала несколько слов по-английски.
Лиза объяснила:
— Она не умеет.
Пришлось показать. Потом Лиза спросила:
— А как ты моешься?
— Когда приезжают друзья, у которых есть машина, он отвозят меня в Дом творчества. А так — грею воду на плите и моюсь по частям.
Лиза даже переспросила. А потом закрыла лицо рукам
286
и как заплачет. Она плакала всерьез, всхлипывала, из-под пальцев текли крупные слезы.
— Лизочка, перестань, что случилось?
Но она все плакала:
— Такие прекрасные люди и вынуждены так жить!
И сквозь слезы спросила:
— Ты любишь шанель номер пять?
Лиля засмеялась:
— Люблю. В детективных романах. Но, Лизочка, вообще-то я чистая.
Должен сказать, нам чрезвычайно часто приходится испытывать чувство национального унижения. Когда Миша Т., и известный ленинградский художник, летел по туристской путевке в Данию, всю группу предупреждали:
В самолете будут возить на столике коньяк, сигареты, конфеты. Старайтесь не покупать. Помните, что денег мало и это валюта.
Миша жаловался: чувствуешь себя хуже всех. Красочные журналы, безделушки. Все покупают, кроме наших. Лимонад в таких нарядных бутылках. Пить хочется, а отказываешься. И самое ужасное — сознание, что окружающие понимают, почему.
Едут обыкновенные милые люди, но они богачи, буржуи, капиталисты. А мы — советико, импотенто, нищие.
СПАГЕТТИ-
Странные существа иностранцы — будто жители другой планеты.
У ленинградской красавицы Ани Каплан был приятель-итальянец. Накануне отъезда он сказал ей:
— Знаете, Аня, мы, к сожалению, не сможем провести последний вечер вместе: друзья из землячества пригласили меня на спагетти. Лия спросила:
— А почему я не могу пойти с вами?
287
Он ответил:
— Потому что спагетти приготовлено на семь человек.
Аня удивилась:
— Ну и что? Где семь, там и восемь.
— Нет, Аня, вы не понимаете, — в свою очередь удивился он, — я же объяснил вам: спагетти приготовлено на семерых,
Аня еще пыталась превратить все в шутку:
— Это же не котлеты, не порционное блюдо, — сказала она. — Каждый отложит мне понемножку, и у меня будет даже больше, чем у остальных.
Но итальянец не принял шутки и стоял на своем:
— Поймите, это было бы неприлично: спагетти приготовлено на семь человек.
Они расстались, не поняв друг друга — оскорбленные и недоумевающие.
О, ВОЗЬМИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА! –
Американские студенты дарят так:
— О, возьмите, пожалуйста: нам это совершенно не нужно!
Почти по русской поговорке: "На тебе, убоже, что мне негоже!"
Несомненно, их формула сложилась от смущения, но есть в ней и бессознательный оттенок высокомерия.
СОВСЕМ ОБАЛДЕЛИ –
Американский аспирант Валдек побывал на концерте Михаила Жванецкого. Явился сияющий, переполненный впечатлениями, и ахнул, увидев Жванецкого у нас.
Мы усадили их рядом. Через минуту он уже приставал и своему соседу:
— Переезжайте в Америку. Это такая прекрасная страна.
— А профессия? — спросил тот.
288
Но Валдек уже входил в раж: Да, вероятно, вы не будете там ни писателем, ни артистом. Вы станете, к примеру, мойщиком окон. Но зато будете свободны.
И с шиком выложил аргумент:
— У нас все равны: если вы захотите, вы сможете ходить к тому же врачу, к которому ходит Ростропович.
На следующий день Джакки спросила:
— Правда, для Жванецкого большая честь, что он познакомился с Валдеком?
— Почему?
— Как почему? Он же американец.
Совсем обалдели!
НАУКА ЛЮБВИ-
Джакки сказала, что до того, как выйти за Валдека, она жила с другим человеком, и это хорошо для Валдека, потому что она многому научилась, стала опытнее.
Валдек сидел рядом, слушал и удовлетворенно кивал головой.
Да я бы умер!
ПУШКИН ПО-АНГЛИЙСКИ-
Я спросил у Лизы Такер:
— Лизочка, кого вы собираетесь переводить?
— Пушкина.
— Вот молодец! — обрадовался я. — А как?
— Свободным стихом, верлибром.
Я ужаснулся:
— Лизочка, но так нельзя!
Она посмотрела спокойно, чуть насмешливо:
— Отчего же нельзя? Сейчас по-другому не пишут.
Не понимает.
289
ПОЧТУ ЗА ЧЕСТЬ –
Господи, ну конечно же это смешно, разумеется, между нами пропасть непонимания.
Но сколько мы перекинули мостиков!
Эти мальчики и девочки — немцы, американцы, шведы — разве не дарили они нам свою нежность и преданность? Где была бы без них моя книга?
И на всю жизнь запомнил я девушку, бережно сворачивающую листы рукописи, прячущую их под пальто, и голос с иностранным акцентом, произносящий старинные русские слова:
— Почту за честь!
Я долго не мог понять, чем же они так отличаются от нас — эти люди, и наконец понял: чувством собственного достоинства. Вот идет по Московскому проспекту молодой негр — плечи расправлены, голова гордо закинута. А на oc— тановке ждет автобуса Наум — блестящий инженер с двумя высшими образованиями, знающий несколько языков — сутулящийся, униженный, неуверенный в себе: человек второго сорта.
На работе его внезапно понизили в должности.
— За что? — спросил он.
— А так, — отрезал директор, — ни за что. Просто я тебе не доверяю.
— Но почему?
— Я не обязан отвечать. С одним человеком я пошел бы в разведку, с другим нет. Не доверяю — и все.
Наум говорит мне:
— Я здесь родился, это моя страна. Я хочу во всем принимать участие, но меня отталкивают, а если лезу, бьют по щекам — справа налево и слева направо.
И что тут остается делать?
Мы снова затеяли перестановку.
Подвинули шкаф, оттеснили сервант.
290
И сделалось грустно, и стало неловко,
Как будто бы каждый предмет эмигрант.
Ну что же, предметы! Скитайтесь по свету,
Ведь мир вашей комнаты странно-велик:
Блуждают диваны, кочуют портреты
И зеркало прячет потерянный лик.
Все стронулось с места, хотя б на полшага,
Дома покачнулись в оконном стекле…
Чего ж ты нахохлился, старый бродяга?
Кого еще встретишь на этой земле?
ПЕРЕД СЕРВАНТОМ-
Я остался на даче, а Лиля отправилась в город за пенсией. Сидела на кухне одна, лицом к серванту, и вспоминала.
Вот эту красивую сахарницу подарил нам Юра Черняк. Ручку от крышки отбили на таможне: смотрели, нет ли чего внутри, в фарфоре.
А эти чашки оставила на память Гитана. Муж ее Володя, нывший заместитель директора Баргузинского заповедника, теперь портье в каком-то венском отеле. Но они разослали предложения в университеты разных стран и надеются, все-таки надеются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
