— Бог дарует каждому свой путь. Если в этой жизни я раскаюсь и буду жить праведно, тогда после смерти и очищения я смогу взойти на небо.
Я развел руками, не зная, что еще сказать на подобные глупости. Словно жрецы вбили Магнусу в голову ответы на все вопросы. Но я помнил слова Тулле о том, что солнцепоклонники ловки в словах, так как не говорят со своим богом напрямую, как Мамировы жрецы. Легко молоть языком, коли ты не слышишь собеседника. Одно слово Тулле весит больше, чем целый ворох у солнечного жреца.
— «Сокол», — шепнул мне Простодушный.
Я пожал плечами, не понимая, о чем он.
— Хирд, охота, ульверы… Ну же! — толкнул меня Херлиф.
— Знаешь, у нас появился новый корабль, — неуверенно сказал я. — Красавец! На три десятка весел, парусом можно весь сольхус накрыть, каждое весло с узором, с рукоятью в виде птицы. Не плывет, а летит по морю. Настоящий сокол!
Вот теперь конунгова сына проняло. Наконец с его лица слезло скучное благочестивое выражение, и в глазах блеснул интерес, но вслух он ничего не сказал.
— А еще у меня топор от Кормунда, с примесью твариного праха. Сам рубит, даже помогать не надо. Жаль, легковат для меня стал. Сегодня снова к Кормунду ходил, попросил оружие под хельта.
— Я тоже хотел свое…
— Магнус! — окликнул сарап. — Мы еще не прочли все молитвы!
— А еще нам людей в хирд не хватает. Корабль-то вон какой! Мы новых хирдманов набрали, но места на веслах еще есть. Может, посоветуешь кого? Только мы ниже хускарла не берем. Альрик-то уже хельтом стал!
— Да кого советовать… Я только отцовых хирдманов знаю.
Снова вмешался жрец.
— Магнус!
— А то, может, сам к нам пойдешь? У нас ведь кого только нет. Есть и норды из Бриттланда, и настоящие бритты, они даже речь нашу толком не знают, есть полусарап. Серебра получим горы! А коли скальда подберем, так еще и песен о нас сложат немало.
Сарап подошел к Магнусу, очертил круг перед его лицом.
— Успокой свои мысли. Это ли не искушение? Если ты сумеешь противостоять ему, станешь еще ближе к Светозарному. Будь стоек духом, и возможно, когда-нибудь ты увидишь Набианора!
— Это искушение, — пробормотал конунгов сын. — Надо быть стойким.
Я хотел сказать еще что-нибудь, но Простодушный покачал головой и махнул рукой в сторону двери.
Когда мы вышли, Херлиф рассмеялся:
— Какой добрый норд не мечтает стать хирдманом!
— Пока он со жрецом, мы его не вытащим, — вздохнул я.
— Значит, нужно их разлучить. И лучше сделать это чужими руками.
Осталось лишь убедить Рагнвальда, его жену и ульверов, что Магнус должен войти в наш хирд.
Глава 4
Я стоял на корме возле Альрика и недовольно хмурился, глядя на хирдманов. Не ожидал я такой подлянки от Рагнвальда, не ожидал. Зачем только согласился помочь его сыну? Пусть бы и дальше пускал слюни на черноголовых мужиков с выбритыми макушками. Мне-то что? Кто этот Магнус? Брат? Друг? Зять? Я ему ничего не должен, он мне тоже, раз уж отдарился бездновым браслетом.
И хуже всего то, что подобные мысли нужно гнать, иначе конунгов отпрыск никогда не войдет в мою стаю. Выходит, что я даже ненавидеть его не могу, а должен принять, как собрата-хирдмана. И чем быстрее, тем лучше. Иначе я не смогу ощущать себя хёвдингом на своем же корабле.
Конечно, мы не стали говорить Рагнвальду, что у меня есть особый дар, который может прогнать ворожбу. Альрик сказал, что Магнусу нужно оторваться от солнечных жрецов, от заботливой матери, от щедрого отца, стоит испытать волю наших богов, побывать в истинном бою не на жизнь, а на смерть. Сказал, что конунг мог бы отправить сына со своими людьми, но там Магнус будет все равно что у матери за пазухой, ведь каждый будет отвечать за него головой. Другое дело, опытный хирд, не столь близко знакомый с парнем! И при этом у Магнуса там будет друг, приверженец Фомрира. А там уж соленые воды, крепкие ветра, азарт сражений и вольная жизнь хирдмана выбьют из парня всю дурь.
Вряд ли такая речь убедила бы конунга, да помогла жена, взявшая в голову, что она виновна в заблуждениях сына и что только я могу его спасти. И еще история с убийством Гачая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Казалось бы, хватай Магнуса и плыви себе восвояси… Но нет. Это же сын конунга! Неужто хирд из хускарлов и двух хельтов сможет защитить его? А потому Рагнвальд приставил к сыну няньку, а заодно и к нам всем. Стиг Мокрые Штаны, хельт уже на тринадцатой руне! Впервые я увидел его во время спора ярла Сигарра и ярла Хрейна. Стиг наблюдал за сражением и назвал победителя от лица конунга. Еще он присматривал за турниром по кнаттлейку в Хандельсби. Словом, Мокрые Штаны часто служил гласом и оком конунга, а тут его отправили приглядывать за Магнусом. Теперь он был самым сильным на корабле. И мне это ой как не нравилось!
Но это лишь полбеды. Рагнвальд не хотел отпускать сына гулять по Северным морям почем зря, потому заранее выбрал для нас работенку. И именно Стиг решал, что мы будем делать и на кого охотиться. Если б я сразу знал, что так будет, отказался бы.
Нет, недаром есть обычай отправлять сыновей на воспитание к друзьям или родственникам. Нарочно придумали, чтоб любящие отцы и матери не растили трусливых слюнтяев!
Дед Магнуса, Зигвард Безухий, жестко и крепко держал все Северные острова в узде. Рагнвальд Беспечный в свое время победил в войне, чтоб занять место отца. А вот Магнус… Каким конунгом он станет? Может, правильно Рагнвальд завел еще одну жену? Чем больше сыновей, тем меньше над ними трясешься и тем сильнее будет наследник.
Я своего Ульварна баловать не стану. Даже если Фридюр больше не родит ни одного ребенка, всё равно отправлю сына подальше из Сторбаша, например, отдам на воспитание тестю. На Туманном острове особо не забалуешь. Сейчас отдавать рановато, но вот проживет зим пять-шесть, так и отвезу. А как получит первую руну, возьму к себе в хирд, но на другой корабль. Пусть побегает под присмотром, но без опеки.
На первое задание Стиг предложил охоту на троллей. На троллей! Он бы еще отправил нас на кур поохотиться! Я третью руну получил от убийства троллихи, так что мне, девятирунному, тролли? Смех да и только. И ведь не постыдился говорить такое нашему хирду, даже глаз своих наглых не отвел.
Тролли! Это ведь даже не твари. Так, зверушки неразумные, разве что чуток сильнее медведей и кабанов. Их смерти только для Офейга и Неви хоть как-то полезны будут, а остальным…
Уж как я бранил, как стыдил Стига Мокрые Штаны! Говорил, что за такое впору нам приплачивать, чтоб никто не прознал, что Снежные волки пошли троллей убивать. Говорил, что теперь-то понял, почему ему прозвище такое дали. А он с каменной мордой ответил: «Вы, дурни, недавно на Измененного полезли, не зная ни его силы, ни тех мест. Сначала я на вас в деле посмотрю, а уж потом и насчет доброй работы поговорим.» Ссыкун трусливый! Уселся на носу «Сокола» и глаз с Магнуса не сводит.
Мне уже из-за Стига и троллей неудобно перед братьями было, а тут еще Магнус вел себя как полоумный. Сначала он радовался свободе, облазил весь корабль, поздоровался с ульверами, сел на весла, как равный. А в полдень как бухнулся на колени и давай круги перед лицом водить, бормотать что-то. Дурень Офейг никогда такого прежде не видал, потому полез к нему с вопросами, а Рагнвальдссон и рад поговорить о боге своем, о Солнце, и его пророке Набианоре. Намолол языком столько, что если бы каждое словечко обернулось зернышком, целый мешок бы набрался. Живодер послушал его, послушал, а потом попер на Магнуса с Бездной. Хорошо хоть конунгов сын не сообразил, что Домну — это и есть Бездна, потому что Живодер половину слов на своем языке говорил.
Неви, как ощипанный куренок, носился по «Соколу» и высматривал, что в море водится. То и дело слышался его восторженный вопль из-за мелкой рыбешки или задницы кита. Рысь и Андтрудюр пытались вдвоем побороть Сварта. Бритт медленно говорил с Коршуном, заучивая нордскую речь. Квигульд Синезуб поспорил с Отчаянным, кто из них сильнее, уже хотел вытащить копье и подраться прямо на корабле. Скарв Липкие Руки выспрашивал у Вепря, почем купили бочки, и доказывал, что мы переплатили. Кажись, он хотел взять на себя закупку снеди и утвари. Беспалый сидел один и при этом умудрялся браниться сам с собой. Громко выводил какую-то песенку Свистун.
