тут, следует за моими движениями, когда я разворачиваю ее лицом к стене и погружаюсь прямо в ее гостеприимное тепло. Она принимает мои жесткие толчки, и ее задница идеально трясется, когда я вбиваюсь в ее киску.
Я хватаю ее за бедра и начинаю трахать ее так, как мне нравится. Поскольку я уже знаю, что не выдержу, я трахаю ее безжалостно, жестоко владея ее телом. Ее волосы падают на ее лицо, как солнечный свет, и она выкрикивает мое имя.
Этот звук заставляет меня извергаться в нее, и даже когда мое освобождение вливается в ее проход, я снова возбуждаюсь, думая обо всех способах, которыми я собираюсь взять ее сегодня вечером.
Я обнимаю ее за талию, приподнимаю и притягиваю к себе, когда выхожу из нее.
— Ты в порядке, ангел? — бормочу я ей на ухо.
— Я в порядке.
— Мне нужно больше, — говорю я, и это звучит как эхо из прошлых ночей. — Мне снова нужно больше тебя.
Она смотрит на меня. — Мне… тоже нужно больше.
Это лучшее, что я слышал за долгое время. Наши губы снова встречаются, я беру ее на руки и несу на кровать.
Мне нужно наверстать упущенное за последние два года и за все время, которое я потратил до этого.
Глава 27
Кэндис
Дрожание теплых пальцев на моем животе заставляет меня пошевелиться.
Я открываю глаза и обнаруживаю, что смотрю на длинные стеклянные окна от пола до потолка. Это было то же самое место, где Доминик сидел вчера утром.
Сегодня его нет. Вместо этого он рядом со мной. Моя спина прижата к стальной клетке его груди, а его рука лежит на моей талии. И он не спит.
Я поворачиваюсь к нему лицом, и он смотрит на меня сверху вниз. Он выглядит так, будто не спит уже какое-то время, что вполне объяснимо, потому что снаружи светло, как будто уже несколько часов день.
Пока он продолжает смотреть на меня, я задаюсь вопросом, что принесет мне сегодняшний день.
Я не уверена, что делаю. Кажется, что я знаю, но это не так. Как бы я ни старалась стоять на своем, мое сердце продолжает открываться для него, и это то, что ослабляет меня.
Он касается моей щеки, и волна жара охватывает меня почти так же яростно, как он овладел мной вчера вечером, когда я вспоминаю все, что мы делали.
Все, что я с ним сделала.
Дьявол, он такой, смотрит на меня, словно может читать мои мысли. Я уверена, что ему не нужен такой навык, по румянцу на моих щеках, вероятно, ясно, что я вспоминаю вчерашние ночные деяния.
— Хорошо выспалась? — спрашивает он.
— Да. А ты?
— Определенно, детка.
Я с трудом сглатываю и пытаюсь сосредоточиться. Сегодня понедельник. Мне нужно сделать что-то активное, кроме как думать о горячем сексе с Домиником и заниматься им с ним.
Жак, вероятно, уже летит во Францию, а вопрос о том, что делать дальше, все еще висит в воздухе.
Когда Доминик встает с кровати, я замечаю, что на нем спортивные штаны, так что он, должно быть, оделся раньше. Мы оба были голыми, когда я заснула. Я пристально смотрю на него, пока он подходит к столу и наливает себе стакан воды.
— Что происходит сегодня? — спрашиваю я.
— Ну, нас определенно ждет повтор прошлой ночи. — Его глаза блуждают по моему телу, пока я выпрямляюсь. — Но сначала нам нужно поговорить о том, что с тобой происходит. Ты скажешь мне правду, без ерунды. И ни при каких обстоятельствах ты не будешь мне лгать.
Я снова загнана в угол, передо мной стоит вопрос, что со мной происходит. Он серьезен. Я знаю, что он серьезен. Я также знаю, что если я солгу, он узнает.
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне так, как ты знаешь, что можешь, — говорит он, и я обнаруживаю, что действительно слушаю его. — Я хочу, чтобы ты помнила, кто мы прежде всего. Мы друзья. Клей, который держит нас вместе, — это то, что мы всегда были друзьями, несмотря ни на что. Мы прошли через ад вместе, мы прошли через жизнь вместе. Так что доверься мне в правде.
Он прислоняется к столу, и я вдыхаю.
Он прав. Он абсолютно прав. Мы друзья, поэтому я должна быть в состоянии сказать ему правду, какой бы плохой она ни была, или сколько бы проблем она ни доставляла. Но в этом утверждении так много смысла. Мне нужно сказать так много правды.
Может быть, с этого надо начать.
Вся эта история с Жаком была катастрофой. Я была так обеспокоена тем, чтобы не портить деловые отношения, что я пошла дальше того, что сделал бы любой нормальный человек.
Я была в отчаянии. Так отчаянно хотела узнать, что случилось с моей семьей, что я была готова на все.
Я не знаю, кого я обманывала. Так что, возможно, пришло время перестать думать о деловых отношениях и поговорить с единственным человеком, которого я встретила которому не нравится Жак Бельмон. От меня также не ускользнуло, что Доминик ему не доверяет. Я знаю это и без моих слов, и эта часть не имеет ко мне никакого отношения. Если бы это было так, он бы не поднял на него оружие и не угрожал убить его, как он сделал на аукционе.
— Детка, что происходит? — спрашивает Доминик, и я готовлюсь к разговору.
— В начале этого года я хотела расследовать смерть моих родителей, — начинаю я, и его глаза становятся серьезными.
— Что случилось?
— Я наняла Гиббса. — Он очень хорошо знает Гиббса. — Он нашел имя, которое показалось мне подозрительным, но след остыл, когда он не смог найти никаких подробностей об этом парне. Он сказал, что для этого может быть много причин. Это прозвучит глупо, но я чувствовала в своем сердце, что с этим человеком что-то не так. У меня ничего нет, и я даже не могу быть уверена, но я чувствовала, что это он послал тех людей убить нас.
— Господи Иисусе, Кэндис. Ты рассказала моим братьям?
— Нет… Я ничего не говорила, все было между мной и Гиббсом. Я чувствовала, что вы, ребята, достаточно обо мне заботились, и я просто хотела разобраться в этом сама. Когда Гиббс ничего не смог найти, это беспокоило меня еще несколько месяцев. Пока я не увидела, как имя этого парня снова всплыло. — Вот тут я собираюсь разжечь огонь.
— Как зовут этого парня?
