— Я не мог здесь оставаться, — хмыкнул Мальстен.
— Почему? — требовательно повторил Бэстифар.
— В первую очередь из-за тебя. — Только теперь данталли поднял на него глаза. Бэстифар громко вдохнул и задержал дыхание.
— Что… — Он прочистил горло и покачал головой. — Что же такого ужасного я тебе сделал, что твоя жизнь здесь стала невыносимой?
Мальстен устало улыбнулся.
— Бэстифар, в моем решении покинуть Малагорию участвовало много факторов. То, что говорил мне Грэг, было одним из них, но не основополагающим. Я знал, что уже тогда являлся неплохим оружием для тебя и источником сил, с помощью которых ты мог влиять на людей. Ты применял свои силы и ко мне, для тебя это было игрой, состязанием…
— И пыткой, — поморщился Бэстифар. — Это ты забыл добавить?
— Ты не считал это пыткой, — вздохнул Мальстен. — У нас был разный взгляд на твое воздействие, но речь даже не об этом. Просто игры… надоедают, Бэс. — Он внимательно вгляделся в его лицо, стараясь найти там понимание, но встретил лишь недоумение. — И я бы со временем тебе попросту наскучил.
Бэстифар возмущенно округлил глаза.
— По-твоему, я тебя игрушкой считал? Наигрался и выкинул с глаз долой?! — Он снова повысил голос. Мальстен встретил его негодование спокойно и покачал головой.
— Во имя богов, прекрати ставить эти клейма, — устало попросил он. — И попробуй хоть раз прислушаться к тому, что я говорю тебе, а не к собственному возмущению.
Бэстифар набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но отчего-то прикусил язык и смолчал. Его поразила тягучая, тяжелая тоска, с которой говорил Мальстен. И пусть он никогда не пытался привлекать к ней ничье внимание, она будто всегда жила внутри него.
— Я не понимаю, — ошеломленно произнес Бэстифар. — Ты сказал, что жизнь в Грате была для тебя самым лучшим периодом. Как можно говорить о чем-то счастливом так, будто это причиняет тебе боль? Ее ведь… нет. Реальной. Я бы знал. — Он нервно усмехнулся и тут же нахмурился. — Но тебе, как будто… всегда… Я не могу понять.
Мальстен покачал головой.
— Бэс, ты говорил, что всегда благоволил мне. Что сделал мою жизнь в Грате такой, какая мне в Хоттмаре и не снилась. Ты говорил, что дал мне всё, — он серьезно посмотрел а глаза аркала, — и ты совершенно прав в этом. Это сделал ты. Беда в том, что моя жизнь, и мое благополучие в Грате целиком и полностью зависели от тебя.
Бэстифар неуютно поежился.
— Говоришь так, будто в этом есть что-то плохое, — нервно усмехнулся он.
Мальстен оставался чрезвычайно серьезным.
— День за днем я привязывался к этой чудесной стране. К людям. К цирку. — Он тяжело вздохнул. — Это было едва ли не первый раз, когда я чувствовал себя нужным. И каждый день я знал, что могу потерять это в мгновение ока, а повлиять на это… — Он печально ухмыльнулся, пожав плечами. — Я ведь обещал тебе больше нити так не использовать. Слово я держу. Ты знаешь.
Бэстифар озадаченно нахмурился. Опьянение отпускало его с каждым мгновением.
— Повлиять? — переспросил он. — Ты имеешь в виду… — Он потряс головой, собираясь с мыслями. — Проклятье, и мы снова возвращаемся к клеймам! Мальстен, каким же чудовищем я вижусь с твоей стороны, если ты решил, что я рано или поздно просто вышвырну тебя прочь и лишу всего? Я ведь не в игрушки играл, когда предложил тебе место в цирке, я говорил серьезно. Ты мне просто не верил? Или что заставило тебя сделать обо мне такой вывод?
Мальстен вздохнул.
— Ты и заставил.
— Но…
— Бэстифар, ты говоришь так, будто играть чужими судьбами не в твоих правилах, — внушительно посмотрев на него, сказал Мальстен. — Но посмотри на свои действия. Разве судьбой Аэлин ты не играл? Разве судьбу собственной матери не решил хладнокровно и без колебаний? Думаю, когда ты предъявил свои притязания на трон, своим многочисленным братьям ты тоже без труда навязал свои условия. И не без применения силы. Я уж молчу про гимнастов, с которыми ты расправился без колебаний.
Бэстифар поморщился.
— Это ведь совсем другое…
— Нет, — строго ответил Мальстен. — Это то же самое, Бэс.
— Я не…
— Послушай, — данталли внушительно взглянул на него, — просто представь себе ситуацию: вы с Карой решили завести детей.
— Боги! — нервно усмехнулся Бэстифар. — Был тут случай…
— Бэс.
— Ладно, молчу.
— Ты прекрасно знаешь, что Кара относится ко мне не так уж тепло. Как думаешь, какой выбор ты сделаешь, если она убедит тебя, что я опасен для нее и ваших будущих детей? — Мальстен пожал плечами.
— Не люблю рассматривать небылицы, но я бы нашел выход. Мальстен я бы не поступил с тобой так жестоко после всего, через что мы прошли.
— Скажи это Отару Парсу. Я знаю, с какими мыслями он умирал и как верно тебе служил. Ему бы очень понравились твои теперешние речи. — Холодный взгляд данталли буквально пригвоздил аркала к полу. Растерянный и обезоруженный, Бэстифар уставился на Мальстена, и в его темных глазах начало проступать понимание. — Скажешь, что я пессимист? Что зря опасаюсь? Что это невозможно?
Бэстифар опустил взгляд.
— И все же, — покачал головой он, — с тобой я бы так не поступил.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
Как бы ни хотелось это опровергнуть, Бэстифар знал, что Мальстен прав. Приближенные к монархам могут в одночасье впасть в немилость, и тогда их судьба перевернется с ног на голову. Слишком много было в истории таких примеров, чтобы сбрасывать их со счетов. И хоть Бэстифар был уверен, что не позволил бы себе обойтись жестоко со своим лучшим другом, в словах Мальстена был резон, перекрыть который не получалось.
Должен же быть выход, — со злостью подумал аркал.
Идея, пришедшая в голову, на первый взгляд показалась полным безумием. На второй — заставила расплыться в победной улыбке.
— Что ж, — Бэстифар решительно поднял глаза и кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, — в таком случае, я подпишу документ. Приговор об изгнании. В нашей стране его нельзя отменить. Точнее… это может сделать царь, но если приговорен он сам…
Мальстен нахмурился.
— Что ты несешь?
— Остаюсь перед тобой безоружным. Уравниваю шансы. — Бэстифар осклабился. — Ты приверженец честных игр, так будь по-твоему. В случае, если твои опасения подтвердятся, ты впадешь в немилость, и я выгоню тебя из цирка, приговор вступит в силу. Я буду изгнан, лишен имени и права когда-либо возвращаться в Грат. Я потеряю трон, наследие и все, что когда-либо создал, если нарушу слово, которое дал тебе. А я даю тебе слово, что, пока я правлю этой страной, ты никогда не будешь отсюда изгнан. И пока ты стоишь на защите Малагории, Малагория так же будет вступаться за тебя.
Мальстен ошеломленно отступил.
— Бэс… это слишком…
— Честно? — перебил аркал, усмехнувшись. Собственная идея с каждой минутой нравилась ему все больше. — Именно. Я бы даже сказал, это очень в твоем духе. Но, знаешь, — ему потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами и сказать то, что он собирался сказать, — три года я ломал голову над причинами твоего побега. Теперь они мне известны. И я могу сделать так, чтобы их больше не возникало. Если тебя это не устроит, то ты лжешь — и себе, и мне, и всем остальным.
Мальстен медленно вздохнул, прислушиваясь к себе. Предложение Бэстифара было опасным и слишком уж хорошим, чтобы быть правдой.
— Но ответ мне нужен сейчас, — с вызовом произнес аркал. — Если я свяжу себя подобным договором, я должен знать, что это не напрасно. Все правда: ты — самое опасное существо, которое я встречал на Арреде. Самый искусный постановщик представлений. Талантливейший художник. Хороший стратег. Мне полезно держать тебя при себе, потому что я царь. Но прежде всего я хочу, чтобы ты остался, потому что ты мой друг, и в этой стране у тебя может быть и дом, и будущее. Если я свяжу себя таким договором, ты больше не станешь бежать?
Мальстен несколько мгновений помедлил.
— Договор не обязателен, мне достаточно твоего обещания…
