— Например?
— Например, просит назвать пять моих любимых книг. Или кто, по моему мнению, был лучшим из наших президентов…
— И что ты ответила? — перебивает меня Лиза.
— ФДР[33]. В честь него назвали автомагистраль.
— Сомнительный ответ.
— Еще кого я считаю лучшим актером — Шона Коннери или Энтони Хопкинса. В смысле, откуда он узнал, что я влюблена в Шона Коннери?
— Спорим, он не знает.
— Точно, знает.
— Ха! — восклицает Лиза. — И о чем же еще вы, друзья, переписываетесь?
— О многом. Он похож на дневник, который пишешь в обратном направлении. Понимаешь, о чем я? Ой, как в тот вечер, когда мы встретились с Вероникой? Я написала ему об этом. Все случилось совершенно неожиданно. И я думала, что он примет меня за полную дуру, которой я вполне могу быть. Но он прислал мне очень милый ответ, на удивление умиротворяющий. Еще он сказал, чтобы я не переживала, так как он никогда с ней не спал, и это показалось мне забавным.
— Ты считаешь его ясновидящим, — бормочет Лиза.
— Да, — печально киваю я. — Странно, но, пожалуй, мне всегда немного хотелось на нее походить.
— Почему? — со злостью спрашивает Лиза и делает глоток пива.
— Да ладно тебе, успокойся.
— Она, мягко выражаясь, дешевая шлюха. Мы с Бонни и Кристалом знали это с самого начала, — говорит Лиза и самодовольно поправляет лифчик своего бикини цвета лайма, а затем играет браслетом с брелоками. Лиза нервничает, когда чем-то расстроена.
— Успокойся, Лиза, она веселая, забавная и уверенная в себе.
— Ты тоже, — с нажимом говорит Лиза.
— Нет. Уверенности мне не хватает.
— Только потому, что ты сама подрываешь свой авторитет, — серьезно говорит Лиза.
Она убирает «Страх и трепет» и потягивается. Ее стройное тело напрягается. Потом Лиза вытягивает пальцы ног и вдруг вскакивает в возбуждении.
— Теперь переходим к более серьезным вещам, — объявляет она.
Я поднимаю бровь:
— Да?
— Как будем развлекаться сегодня вечером?
— Развлекаться? Задача не из легких, ты не находишь?
— Чепуха! Нам нужно как следует встряхнуться.
— А как насчет того, чтобы с кем-нибудь познакомиться?
— Это второй вопрос. Не забегай вперед.
— В «Джипси» мы не пойдем, — быстро говорю я. «Джипси» — это бар для старшеклассников, на фоне которых йельцы, которых многие считают придурками, выглядят ангелами.
— Я не собиралась даже предлагать, — огрызается Лиза. — Я думаю, что нам нужно нечто более стимулирующее.
— И в «Редхот пони экспресс» я тоже не пойду, — добавляю я. В последний раз мы выпили мартини и отправились на мужское стриптиз-шоу, которое проходит в «Жабе» дважды в год «Ред хот пони экспресс» пони не предлагал, но жара там стояла градусов, наверное, сто. Мужчины, одетые строителями, раздевались до ярко-розовых трусов-тонг и тыкали нам в лицо своими небритыми причинными местами. Запах пота от их яиц плохо сочетается с четырьмя мартини и пустым желудком. Ушли мы рано и поели фалафели[34] в «Мамунсе» — ресторане с кухней Среднего Запада на рынке Нью-Хейвена.
— Поверь мне, — говорит Лиза, отбрасывая назад волосы, — одного посещения «Редхот пони экспресс» было достаточно.
— Сегодня суббота. Остается только «Жаба».
— Надоела! Ка-а-ак надоела! Я устала от этой «Лягушки».
— Лиза, — медленно произношу я.
— Да?
— Кажется, Почтальон может по-настоящему мне понравиться. Очень.
— Ты даже не знаешь, как он выглядит.
— Но он меня понимает. Как ты. Или Кристал. И я могу с ним разговаривать. И писать. Да все что угодно… я могу, и это здорово. У меня нет чувства, будто я живу какими-то ожиданиями, понимаешь? С ним все получается так естественно. Я знаю, это звучит глупо, но…
— А вдруг у него волосатая спина или… или кольцо в соске? — высказывает предположение Лиза.
— И то и другое поправимо. Она улыбается:
— Рискуй! Рискуй всем! Не обращай внимания ни на чье мнение. Сделай то, что для тебя всего труднее. Думай о себе. Смотри правде в глаза. — Тут она делает паузу. — Кэтрин Мэнсфилд.
— Кто это?
— Моя дорогая, это всего лишь одна из самых знаменитых писательниц, когда-либо рождавшихся в Новой Зеландии.
— Ну конечно.
— Если тебе это нужно, попытай счастья. Вот все, что я хочу сказать.
— Очень верно замечено, — отвечаю я. Я и так уже многим рискую с этим анонимом. Чуть больше риска, чуть меньше — какая разница. Хотя, возможно, легче действовать, когда у человека нет ни лица, ни имени. Возможно, тогда риска вообще нет.
Лиза прищуривается на солнце и сморит на быстро облупляющийся маникюр, я же тем временем размышляю.
— Так все же что ты хочешь сделать? — спрашиваю я, нарушая молчание.
— Придумаю что-нибудь. Твоя задача быть готовой ровно к десяти вечера. Мы выпьем у тебя в комнате, поэтому приготовь что-нибудь приличное. Никаких глупостей типа «Дубры».
— Ты хочешь сказать, что это ночь «Серого гуся»? — спрашиваю я.
— Да, — мрачно отвечает Лиза.
Сейчас 11.45, и мы с Лизой уговариваем по четвертому «Серому гусю» с содовой, тремя оливками и лимоном.
На моем компьютере ярко высвечивается предупреждение «50 центов», а мы развлекаемся в клубе (моя комната) с бутылкой шипучки («Серый гусь»).
— Глоток! — перекрикивает музыку Лиза. — Мы должны выпить еще по глотку! Алло!
Она бросается к мини-холодильнику и достает «Серого гуся», чуть не уронив при этом бутылку. Я со своей стороны прыгаю то на диван, то с дивана. Впечатляет, учитывая мой выбор обуви на сегодняшний вечер — дорогие зеленые лодочки на каблуках, которые, как мне кажется, выглядят очаровательно с джинсами, белой футболкой и большими золотыми серьгами-кольцами а-ля Барбарелла.
— Хло! Посмотри, сколько мы выпили. Какой ужас! — произносит, по-видимому, очень огорченная Лиза.
— Ничего! — кричу я в ответ. — От «Серого гуся» у меня на сердце теплеет…
— По отношению к кому?
— Да к кому хочешь, — хихикаю я в ответ.
— О-о-о! По-моему, сегодня один из таких вечеров, — говорит Лиза, наливая в два стакана водку и на семнадцать долларов расплескав ее по столу в гостиной.
Она вручает мне стакан и поднимает свой.
— Подожди! Нужно чем-то закусить. Посмотри в холодильнике. Что у нас там? — спрашиваю я, запрыгнув на диван и чуть не вылив свою порцию на бугристого коричневого красавца.
Лиза возвращается к стандартному студенческому мини-холодильнику и заглядывает в него. На ней ярко-розовое бюстье, сверху белая безрукавка, около сорока ниток жемчуга, бирюзово-голубая пышная юбка-пачка и те самые ботинки на меху. Она похожа на смесь Брук Астор[35] с примой-балериной.
