Вот и все, грустно подумал Тигренко, вот и все, Зарубов отчего-то принял решение поддержать мэра, хоть и делает вид, что еще ничего не решил. На душе сразу стало темно, тоскливо. Кто-то начал высказывать мнения, выносить предложения, но он уже ничего не слышал, в голове сами собой рисовались трагичные картинки: Дубов до последнего отстреливающийся в попытках защитить дом Кати, княжеские войны бегущие в последнюю атаку за спинами которых дымятся руины Града, минометный обстрел, разметающий мотоциклетный строй байкеров. Он не сразу понял, что его настойчиво трепят за плечо.
– Роман, Рома, ты что, уснул что ли, словно аист в зиму? – спросил его Ахмед сидящий рядом.
Тиграш вздрогнул, глянул на друга, обвел взглядом притихших сослуживцев, все пристально смотрели на него. Зарубов поймав его взгляд, качнул едва заметно головой, порицая, дескать, что ж ты творишь-то!?
– Прошу извинить меня, задумался что-то, – с металлическими нотками в голосе произнес Тиграш и уставился в стол перед собой, – у меня там друзья остались… а слушать разглагольствования о том, почему их не стоит спасать, не хочу.
– Угомонись, – перебил его речь Зарубов. – Никто не заставляет тебя забыть о них, или отречься. Ты бы если не в облаках летал, а слушал, о чем тут товарищи по ружью говорят, не бычился бы сейчас понапрасну. Все, с тобой потом поговорим, капитан, в отпуск тебе видимо пора, теряешь хватку. Итак, действуем по следующему сценарию: после того как наши вероятные союзники подпишут договор, выступаем. Технику и все свободные силы, прежде всего, направляем на закрепление на новом участке. Одновременно с этим, надо будет надавать по рожам неугомонным бойцам в черно-красных тряпках, оказавшихся в пределах досягаемости. Так что, первое, Ахмед, твои лбы, которые тут остались, завтра выступают. Охрану нашим переселенцам и без них обеспечим. Пусть закрепляются, изучают территорию, чтобы, когда туда придет большая часть солдат, они могли им в случае необходимости обеспечит прикрытие на время разворачивания лагеря. Второе, Каргузин, все оружие, технику проверить, по необходимости заменить изношенные детали новыми, особенно это касается техники. Сахоров, на тебе с этого момента все вопросы по связи. Все, всем разойтись. Возникающие вопросы будем решать в рабочем порядке. Тигренко, ты останься, остальные свободны.
Офицеры, тихо переговариваясь, покинули кабинет полковника. Зарубов дождался, пока за последним из них закрылась дверь, и лишь после этого начал говорить:
– Так, Ром, сказать что ты меня расстроил сегодня, значит, ничего не сказать. Что за сопли? Да не кривись ты, не кривись, но надеюсь, такого я больше не увижу, тем более на общем-то собрании. И так теперь кривотолки пойдут среди солдат, мол, зам мой сдавать стал. Ладно, теперь по делу. Князь твой прав был, не дадут нам просто так жить, втянут в большую игру под названием политика. Да чего там, уже втянули, вон и Васюрин наш с головой в нее кинулся. Я-то отлично понимаю, что если сегодня наглеть будем, завтра, когда надобность в нас отпадет, нам в спину плевать будут, а то и кинжал сунут, и правы будут. Васюрин кусок не по рту ухватить пытается, я уже и так и эдак объяснял, что ту территорию, которую он выцаганить пытается, мы не удержим в случае чего. И вроде заставил его задуматься, так что, думаю, на официальной встрече с Князем и Саблезубом, запросы свои он поумерит.
– Официальная встреча? Я видимо что-то упустил – удивился Тигренко.
– Не упустил, а не знал. Да и когда тебе с твоим-то детским садом, Илья кстати, до сих пор дуется. Но с ним сами потом все порешаете, благо люди взрослые. Теперь касаемо встречи, через неделю запланирована официальная встреча наших лидеров. Так что, я вместе с мэром и нашим эскулапом, уеду уже послезавтра.
– Не слишком ли рискованно?
– Да нет. Каргузин правда тоже против, засадой меня стращал и заговорами, но я склонен считать все это надуманными страхами. Пока что, не байкерам, не этим лесным рыцарям, брать у нас нечего, у них своих забот хватает, которые мы в состояние, по их мнению, решить. Так что заговоры маловероятны. А засада… не знаю, парламентер от Всадников Апокалипсиса, язык поломаешь мля, выдумали названице, заверил, что охрану нам обеспечат самую невероятную. Хотя если что, командование переедет тебе с Ильей, и организуете тут хунту, я, кстати, не шучу. Потому что, если фермеры с городскими демократию затеют, считайте, что контроль вы утратите над поселением. Васюрин хоть и скрипя сердцем, кстати, тоже подтвердил такой вариант, как наиболее правильный по этим временам. Что касается тебя… для начала надо решить по твоим найденышам, либо зачисляй их к себе в отряд, либо отправляй домой, не те времена настали, чтобы я мог позволить тебе с ними нянчиться.
– Я так понимаю, для меня очередное задание появилось?
– Правильно понимаешь, – кивнул полковник.
– А помнится, кто-то обещал мне отпуск и прочие отгула, – не противясь, а скорее задора ради, попытался было протестовать капитан.
– Ну, на кой он тебе сейчас? А? Да и не кем мне тебя заменить.
– Ну, раз не кем, – протянул Тиграш и рассмеялся, – рассказывайте, не тяните, куда в этот раз мне шлепать предстоит.
– О, в интереснейшие места, – улыбнулся полковник, видя появившийся в глазах помощника азартный блеск, – думаю, пришла пора получше узнать, что это за чумные такие, где живут и чем дышат. А то устраивать махач с непонятно кем не сильно тянет.
– Что-то такое я и подозревал. Эх, за что вы так меня не любите, не иначе на женщину мою глаз положили, то в ожог, то в пасть к черту.
Полковник рассмеялся шутке, подмигнул.
– Женщина у тебя и впрямь славная, чуть за колбасу войну со мной не начала. Один пойдешь?
– Да, не пацанов же тащить.
– Ну да, значит домой их, – хитро щурясь согласился Зарубов.
– Алексей Степанович, ну… они ж не бойцы, какими бы рембами себя не считали.
– А если ты их все время будешь в хате прятать, то и не станут никогда. Пойми, Ром, я не настаиваю ни на чем, но если ты решил их воспитывать как разведчиков, воспитывай сразу, а у меня тут никто с ними возиться не будет. Парни взрослые, поэтому или пиши их к себе или до дома. Во время боевых действий тут не до игр будет.
– Я подумаю.
– Подумай. И вот еще что, по размышлению, мы вот что решили, на новом месте база наша будет отстоять от города на довольно приличном расстоянии. Я тебя обидеть не хочу, сам знаешь, ты мне как сын, но бабе твоей своевольничать не позволю, она едет в город, и это не обсуждается. Так что объясни ей сам сразу все, шутки-шутками, а ежели что, дам приказ и поедет перевязанная вся, словно фермерская колбаса.
– Это самое сложное в предстоящем задании, – рассмеялся капитан, – ладно, объясню.
– Ну, тогда все, можешь быть свободен. Время выхода не ставлю. Сам решишь, когда тебе удобнее выходить, а вот по срокам, будь любезен в пару недель уложиться. Сержант твой укатил, говорят? Жаль, сопровождай тебя боец из беркута, я б себя спокойней чувствовал. Все, топай отседова.
К дому Тигренко шел долго, неспешно шагая, размышлял, как отвертеться от Рыси, предчувствуя, что в этот раз, она костьми ляжет, а увяжется за ним. Да и с парнями из Первоцвета нужно что-то решить. Брать их на задание, пользы будет меньше чем сложностей, к тому же Молчун сейчас не дееспособен. Так и не решив ничего, он подошел к дому, сел на ступеньки, заходить и начинать тяжелый разговор не тянуло. Скрипнув дверью, на крыльцо вышла Кристина, тихонько села рядом, обняла его руку.
– Одного не пущу, – без предисловий категорично выдала она. – Я тут одна с ума сойду, уж лучше с тобой под пулями бегать, чем сидеть и ждать, не зная живой ты или уже кормишь радиоактивных варанов.
Роман хмыкнул, но не ответил.
– И не думай, что сбежать сумеешь… да и сумеешь если, я тогда уйду сама. Навсегда. Понял.
– Понял, понял, чудо ты мое зеленоокое, – Он наклонился к ее лицу, нежно поцеловал. И продолжил, – А ты понимаешь, что если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу.
– Глупости. Как будто тут меня крысы сожрать не могут или те же чумные застрелить. Когда выходим?
Роман скосил на нее глаза, спорить не хотелось совсем и, вместо этого, зарылся лицом в пахнущих луговой травой кудряшках. И мысленно махнул рукой, а и черт с ним, возьмет девчонку с собой. В принципе ведь права, тут не намного безопасней. Безопасней конечно, в разы, но в условиях переезда и возможного конфликта, не на много. Он, снова, поцеловал ее и, глядя в самые родные зеленые глаза, произнес:
– Завтра утром выходим. Так что беги, собирайся.
Рысь радостно пискнула, вскочила ураганом, обняла его, покрывая лицо молниеносными поцелуями и тараторя, что он у нее самый-самый и что с ней у него проблем не будет. Внутренний голос язвительно каркнул, что проблемы-то как раз с ее присутствием прибавятся, но Роман отмахнулся от него. Хлопнул девушку по попке.
