Сам отдал ее ему. И что теперь мне делать? Я в который раз расщепляюсь на две личности. Одна — это старший брат с грузом ответственности на плечах. Он хочет отступить и дать Денису возможность построить отношения с Агатой. Этот же старший брат должен жениться на Оле Самсоновой и стать тем, кто укрепит семейное положение. А второй… Второй — это я настоящий. Который, мать его, уже по уши в Ровинскую! Тот, который хочет защищать ее, любить. Скрыть ото всех и обезопасить. Закрыть своим телом от целого мира. И что, черт подери, мне делать в этой ситуации?!
Для всех будет лучше, если восторжествует здравый смысл. Если я, пожертвовав собственным счастьем, позволю братьям выбирать себе девушек. В конце-концов, разве не такова судьба старших сыновей?
Срываю перчатки с рук и спрыгиваю с ринга под недоуменный взгляд Дениса.
— Мы с ней расстались. Конец истории, — цежу сквозь зубы, с трудом выдавливая из себя эти слова и сваливаю в раздевалку.
После душа одеваюсь и выхожу из зала, на ходу прикуривая сигарету. Телефон в кармане разрывается, но я не хочу никого слышать. Это не рингтон, установленный на семью, так что вполне могу проигнорировать звонок. Ага, третий раз за последние пять минут. Когда телефон начинает звонить в пятый раз, выругавшись, достаю из кармана и зависаю, глядя на экран. На нем фотография Агаты в порошке и ее имя.
— Блядь, — выдыхаю беззвучно, а потом отвечаю: — Слушаю.
— Матвей! — рыдает она в трубку, и волоски на моем теле встают дыбом. — Помоги! Пожалуйста! Я не знаю, кому еще звонить!
— Агата, что случилось? — взволнованно спрашиваю, отбрасывая окурок в сторону.
— Гелю… Ее похитили. Мы были в торговом центре, у меня в машине все время срабатывала сигнализация. Мы с ней пошли посмотреть, в чем дело. Подъехал черный фургон, оттуда выскочили мужчины в масках, затолкали ее в фургон, выбросили телефон и уехали. Матвей, я не знаю, кому еще звонить! Ее телефон разбит, по нему проехалась машина, так что я даже не могу включить его и посмотреть номер ее отца. Помоги, пожалуйста, — рыдает она.
— Тише, маленькая. Я сейчас приеду. Ты где?
— В ТЦ на проспекте.
— Оставайся там. Только не стой на парковке. Сядь в какой-нибудь кофейне и сбрось мне ее название, я приду туда. Агата, слышишь меня? — зову, когда она не отвечает. — Сядь в кофейне. Уйди с парковки сейчас же!
— Хорошо.
— Давай, малышка. И постарайся не плакать. Когда я приеду, сможешь прорыдаться. А сейчас тебе надо взять себя в руки.
— Ты найдешь ее? — всхлипывая, спрашивает она.
— Обязательно найду, — обещаю твердо, хоть и сам не уверен в том, что сдержу это обещание.
Глава 49
Матвей
Прыгнув в машину, завожу мотор и сразу набираю Демона. Слушаю долгие гудки, а потом звонок прерывается. Я снова и снова повторяю свои действия. Мне нужно как можно скорее убедиться, что наш младший придурок пошел на крайние меры, иначе не знаю, что сказать Агате. И опять я сам назначаю себя буфером между отцом и Димой, потому что понимаю брата. Но и от страхов отца отмахнуться тоже не могу. Вся империя может рухнуть, если хоть один из сыновей Громовых пойдет против интересов семьи.
Демон не отвечает, но я не перестаю набирать его до самого торгового центра. Уже хочу сбросить звонок и связаться с Артуром, как Демон внезапно отвечает:
— Мот?
— Ты долбоеб, — рычу я.
— Папа уже в курсе?
— Что ты идиот или что выкрал Ангелину?
— Откуда ты узнал об этом?
— Агата позвонила.
— Так, может, это не я украл, — говорит он, но я слышу напряжение в голосе, а, значит, этот балбес таки решился на похищение.
— Будешь телочкам заливать, — хмыкаю я, немного расслабившись. — Только ты можешь быть настолько отключенным, чтобы украсть дочку криминального авторитета. Ты и твои дружки. Это ж они тебе помогли?
— Какая разница?
— Дим, это первый шаг для развязывания войны, — предупреждаю его. — Ты хоть это понимаешь? Сейчас же Полкана никто не остановит, и хер его знает, сколько еще людей ляжет рядом с Илюхой.
— Понимаю.
— И что думаешь делать?
— Пока не знаю. Но я не подставлю ее под пули, Мот, — хмуро отвечает Демон, и я его понимаю как никто. Сейчас, когда ставлю себя на место брата, а на месте Ангелины представляю Агату, в груди остро простреливает осознанием, что я пойду на что угодно, только бы она была рядом. Что там советовал Дэнчик? Признать свои чувства? Это, нахрен, больно!
— Ладно, — вздыхаю. — Держи в курсе, будем что-то придумывать. Но я хочу, чтобы ты помнил, Дима, сегодня ты пошел против семьи.
Я не мог этого не сказать. Он должен осознавать последствия своих действий. Пора уже взрослеть. И кому ты это говоришь, Мот?
Припарковав машину, проверяю сообщение Агаты и быстро поднимаюсь на нужный этаж ТЦ. Вхожу в кофейню. Моя девочка забилась в угол за дальним столиком и медитирует над чашкой, от которой поднимается пар. Она обхватила ее ладонями и, медленно моргая, смотрит на содержимое.
Когда я подхожу к столику, она поднимает голову и пару секунд смотрит на меня невидящим взглядом, а потом вскакивает и бросается ко мне. Я едва успеваю раскрыть объятия, чтобы она нырнула в них и, уткнувшись носом в мою толстовку, снова разрыдалась.
— Матвей, мне так страшно, — всхлипывая, говорит она. — А если с ней что-то случится? У нее же до сих пор спина больная.
— Тише-тише. Она с Демоном. Он о ней позаботится. — Глажу Агату по голове и целую в макушку. — Не позволит случиться плохому.
Агата поднимает голову, и ее взгляд пылает яростью.
— Твой брат — больной ублюдок, — цедит она. — Сволочь! Вы все там… у вас у всех вавка в голове.
— Давай присядем, — киваю на диванчик, на котором она сидела.
— Не буду я никуда присаживаться!
— Агата, не устраивай цирк. Садись.
Пару секунд подумав, она наконец возвращается на диван.
— Сейчас возьму себе кофе и вернусь. И не смей двигаться с этого места, — приказываю строго, понимая, что она сбежит.
Иду к бару, заказываю себе кофе и шоколадный маффин для Агаты. Он ей сейчас очень нужен. Пока расплачиваюсь, кидаю взгляды на свою девочку. Она не дергается, но уже и не зависает над чашкой. Медленно цедит ее содержимое, рассматривая стоящую на столе рекламу напитков. Взяв свой кофе и маффин, сажусь рядом с Агатой. Ставлю перед ней блюдце с десертом.
— Поешь.
— Мне такое нельзя, — отвечает она устало.
— Тебе все
