бизнеса. Денис прав, надо бы взять перерыв с Агатой, пока с Полканом и Борзым все не устаканится. Но до этого я хочу хоть немного подержать ее в своих руках.
— На сегодня все! — наконец выкрикивает фотограф. — Все молодцы!
Агата опускает плечи и становится на полную стопу. Пуанты, купальник, кожа Агаты и даже ее волосы — все в цветном порошке. Она улыбается своему партнеру по танцам и идет в мою сторону, не глядя на меня. А потом поднимает голову и резко останавливается. Дежурная улыбка сменяется широкой и искренней, и я улыбаюсь в ответ.
— Привет. Я ждала тебя через полчаса.
— Приехал немного раньше, чтобы посмотреть на тебя.
— Дай мне полчаса принять душ и переодеться.
— Жду тебя на улице, — киваю и выхожу из здания.
Спустя полчаса Агата выпархивает и останавливается возле меня. Отбрасываю окурок в сторону и, притянув ее за талию, впиваюсь в нежные губы.
— Фу, ты только что покурил, — кривится она, а я, улыбнувшись шире, целую ее глубже. Пусть плюется и кривится, я не могу сдержаться, когда она так близко.
— Поехали, — киваю на машину и помогаю Агате занять пассажирское сиденье.
Перед тем, как сесть на свое место, по привычке окидываю улицу взглядом и, удовлетворившись тем, что никакой угрозы не замечаю, скрываюсь в машине.
— Ко мне? — спрашиваю, заводя мотор.
— К тебе позже. Мама позвонила, попросила заскочить к дедушке ненадолго. Сначала отвези меня домой, а через два часа можешь забрать. Или я сама могу к тебе приехать.
— Наберешь, как освободишься после дедушки.
— Хорошо.
Агата откидывается на спинку сиденья и смотрит на меня с улыбкой, а я периодически бросаю на нее взгляды и пытаюсь найти слова для паузы в отношениях. Может, сначала трахнуть ее как следует, а потом поговорить? Объяснить, что эта пауза вызвана опасностью, чтобы она не накрутила себя? Агата вроде понимающая и адекватная, должна нормально отреагировать.
Немного проехав по широкому проспекту, перестраиваюсь в правый ряд и в зеркале заднего вида замечаю машину, которая перестраивается сразу за мной. Возвращаюсь в левую полосу, и она повторяет мой маневр. Хмурюсь, понимая, к чему все идет.
— Агата, ты пристегнута? — спрашиваю я.
— Да. Я всегда пристегиваюсь.
Стиснув зубы, прикидываю дальнейший маршрут и кидаю мрачный взгляд в зеркало.
— Не хочу тебя пугать, но сейчас мы поиграем в погоню.
— Что это значит, Матвей? — настороженно спрашивает она.
— Это значит, что езда будет быстрой и жесткой. Но тебе придется потерпеть и, главное, не орать, чтобы не отвлекать меня. Держись, Агата. Погнали.
Как только произношу это, бросаю последний взгляд в зеркало и давлю педаль газа до самого пола, разгоняя машину под тихий вскрик Агаты.
Глава 47
Агата
— Матвей! — кричу, когда он в очередной раз дергает руль вправо, и мы едва не сталкиваемся с едущей в соседнем ряду машиной.
— Тихо, я сказал! — рявкает он, и я вздрагиваю.
Вцепившись в ручку двери, смотрю широко распахнутыми глазами на то, как мы обгоняем машину за машиной, а мимо нас проносится пейзаж, теперь превратившийся в одно цветное пятно. Моя истерика застревает в горле. Я хочу кричать и даже открываю рот, но не могу. С губ не срывается ни звука, несмотря на то, что горло напрягается, стараясь выдавить хоть что-то.
Наконец, едва не влетев в отбойник, мы съезжаем с широкого проспекта и выезжаем на двухполосную улочку. Но от этого не становится легче, потому что трафик здесь не менее загруженный, а мы все равно летим на запредельной скорости. Когда при очередном обгоне Матвей чуть не влетает в грузовик, я зажмуриваюсь и молюсь. Я не готова умереть. Ни ради Матвея, ни просто так. Теперь я понимаю, о чем говорила мама, когда предупреждала меня о Громовом и его роде деятельности. Жить в таком режиме я точно не готова. А умирать за сомнительные ценности — тем более.
Распахиваю глаза, когда машина делает очередной крутой вираж. Впиваюсь взглядом в боковое зеркало и вижу, как машина за нами не вписывается в этот поворот. Тогда я оборачиваюсь и будто в замедленной съемке наблюдаю, как та машина, ударившись в отбойник, подлетает и переворачивается. Что с ней происходит дальше, я уже не вижу, потому что мы сворачиваем на следующую улицу, и теперь Матвей едет медленнее.
— Кто это перевернулся? — спрашиваю хриплым голосом. — Наши преследователи? Нас же преследовали? Поэтому мы так ехали?
Я изо всех сил стараюсь убрать из голоса истерические нотки, но выходит откровенно паршиво, Матвей распознает их за секунду.
— Успокойся, — холодным тоном велит он, и у меня позвоночник сковывает льдом.
— Успокоиться?! Может там кто-то погиб! — кричу я, не в силах сдержать отчаяние и ужас, которые сжимают мои внутренности.
— Погиб тот, кто хотел нашей смерти, Агата! — орет он в ответ. — Успокойся, я сказал!
Матвей что-то набирает на панели, и в салоне раздаются длинные гудки, потом стихают. Громов ругается, снова набирает, но результат тот же. Снова набирает.
— Привет, Мот, — слышится голос Дениса.
— Дэн, я отцу не смог дозвониться. Попробуй ты, я за рулем. Везу Агату, и нам кто-то сел на хвост. Гнали полгорода, потом машина преследователей перевернулась. — Он называет марку и номер, а я удивляюсь, как он успел все это заметить и запомнить в такой обстановке. — Я думаю, это Борзый, но не уверен. Скажи папе и Гене, чтобы пробил номер. Ты где сейчас?
— Еду в “Облака”.
— Сворачивай к дому родителей, встретимся там.
— Ладно, — отвечает Денис и отключается.
Я не могу дышать. У меня гипервентиляция легких. Погоня и телефонный звонок смешиваются с воспоминаниями о предупреждении мамы, заставляя крупную дрожь сотрясать мое тело. Я крепко сжимаю руки, сплетая пальцы, и складываю их на коленях. От того, как крепко я держалась за ручку двери, пальцы онемели, и я не чувствую кончиков.
— Сильно испугалась? — уже спокойнее спрашивает Матвей, а я не могу ему ответить.
Этот вопрос и забота в голосе срывают мою броню, и я начинаю рыдать. Громко и совершенно некрасиво, но сейчас у меня нет никаких моральных сил строить из себя сильную личность. Мне больно и до ужаса страшно. Внутри меня все внутренности завязаны в узел, а сердце мечется по грудной клетке, не находя себе места. Во что, черт подери, я ввязалась?! А главное зачем? Неужели мне плохо жилось моей спокойной размеренной жизнью? Почему я запала именно на Громова?!
— Агата… — он пытается взять меня за руку, но я отдергиваю ее. — Маленькая, этого не должно было случиться.
