Начиная с этого момента, вы все находитесь в оплачиваемом отпуске, и я лично предупрежу каждого, когда можно будет приступить к работе. Я очень надеюсь, что не утратил вашего доверия и нас ждет в дальнейшем плодотворная совместная работа.
Он замолчал, ожидая комментариев, которых почему-то в первые минуты не последовало.
— Если есть вопросы, не стесняйтесь.
Надя подняла руку, как школьница, и ждала, когда Матье посмотрит в ее сторону.
— Мне кажется, все мы были очень огорчены известием о вашей болезни, которую нам никто так и не назвал. Некоторые могли подумать, что речь шла о каком-то страшном, долгосрочном, а может, неизлечимом заболевании, ну вы понимаете…
— Рак? Нет, это не так. Я бы вам об этом сказал — в раке нет ничего постыдного. Со мной случилось то, что прежде именовалось депрессией, а теперь чаще называют «эмоциональное выгорание». И это не выдуманное, а совершенно реальное состояние, когда человек словно обрушивается в некий темный колодец и ему приходится совершать сотни попыток, чтобы наконец выбраться оттуда, ухватиться за край и вылезти наружу. До того, как это случилось со мной, я считал себя очень сильным, зато теперь знаю, что от подобного не застрахован никто. Впрочем, эта болезнь не заразна.
Последнюю фразу он произнес, улыбаясь, и сразу почувствовал, как напряженная атмосфера разрядилась.
— С возвращением! Добро пожаловать к нам! — выкрикнул один из сотрудников.
— Спасибо. Не могу предложить вам выпить — день для этого не слишком подходящий, сейчас не до празднования, но я обещаю всем, что мы непременно сдвинем бокалы в день открытия!
Окинув взглядом собравшихся, дабы убедиться, что больше никто не желает высказаться, Матье отошел от окна и открыл дверь, давая понять, что собрание закончено. Один за другим сотрудники стали выходить, подавая ему руку на прощание. Надя задержалась, как бы намекая, что и она относится к кругу привилегированных особ, поскольку Корантен и Анжелика не двинулись с места.
— Вы правильно сделали, что вмешались, — сказал ей Матье. — Никто не осмелился задать этот вопрос.
Он по-прежнему держал дверь открытой, что вынудило Надю тоже уйти. Однако в то время, когда она проходила мимо, Матье добавил:
— Я рассчитываю, что вы проследите, чтобы внизу все было правильно организовано. Предупредите меня, когда клининговая служба завершит работы, а то у меня и без них дел хватает.
Когда она вышла, он с облегчением выдохнул.
— Все ведь прошло гладко, не так ли?
— Вы не обязаны были перед ними оправдываться, — возразил Корантен.
— Не согласен. Обязан, да еще как! Вы что, считаете их идиотами? Сказать правду — это самое меньшее, что я должен был сделать, чтобы восстановить доверительную атмосферу между нами.
— Если не считать того, что у них нет никакой гарантии, что завтра вы снова не убежите и не спрячетесь под одеялом аж до самого Рождества.
Матье выпрямился и сердито взглянул на Корантена.
— Не заходите слишком далеко, я сейчас не в настроении.
Его задело замечание Корантена, потому что и у него были те же сомнения. Выдержит ли он это напряжение и дальше, за пределами сегодняшнего делового марафона? Удалось ли ему восстановить утраченную мотивацию? И не совершит ли он опять той же ошибки, взвалив на себя слишком много, что вполне может его сломить? Он не был уверен, что избавился до конца от депрессии, он лишь почувствовал начало выздоровления и знал, что ему может грозить рецидив. Тем не менее, получив известие, что магазин подвергся нападению, он немедленно туда устремился, хотя, случись это парой недель раньше, он, возможно, остался бы равнодушным.
Корантен тем временем собирал свои вещи, на этот раз не забыв планшет.
— Я еще вернусь, ближе к вечеру, — заявил он. — Если вы быстро получите подробную смету, мы сможем рассчитать наши расходы точнее.
Матье заметил, что Анжелика и молодой человек обменялись взглядами двух соучастников. На каком этапе их отношения?
— Я поеду с тобой, — сказала она Корантену. — Утром я прогуляла учебу, но теперь мне действительно нужно ехать на занятия.
Ах вот как, они уже на «ты»! В этот момент у Матье зазвонил телефон, и, когда он снял трубку, молодые люди, воспользовавшись этим, испарились.
* * *
Тесс нервно ходила взад и вперед по своей лавке. Время от времени она бросала обеспокоенный взгляд в сторону витрины, куда более уязвимой, чем та, что в книжном магазине, а ведь и она раскололась до крошки.
Матье… В каком он сейчас состоянии? Станет ли этот акт вандализма последней каплей, переполнившей чашу? Он вполне мог никогда больше не оправиться от депрессии, все послать в тартарары окончательно. Или же, наоборот, снова, одним махом, стать тем Матье, которого она так любила, — деятельным и энергичным.
Потому что она продолжала его любить, и это повергало ее в отчаяние. Но, как ни парадоксально, она не оставалась равнодушной и к любезному вниманию Бенуа. Ей было приятно встречаться с ним, смеяться вместе с ним, чувствовать в нем опору. Во время депрессии Матье она пережила отвратительные месяцы, и, несмотря на все ее терпение, в итоге ее отвергли. Был ли у нее другой выход, кроме того, чтобы попытаться найти замену Матье?
Тесс любила жизнь, по своей природе она была веселой и думала, что сможет с легкостью перевернуть страницу, однако ничего подобного не произошло. Она все время думала о Матье и чудесном будущем с ним, которое уже успела себе нарисовать и от которого не в силах была отказаться. Она видела себя хозяйкой в его доме, в Сент-Адрессе, который они вместе превратили бы в любовное семейное гнездышко и где, возможно, у них появился бы ребенок. Они вместе бы завтракали на террасе, рука в руке, глядя на море, и, возможно, — почему бы и нет? — говорили о свадьбе. Но эта мечта канула в Лету, невозможно было этого не признать, и Матье больше ее не любил.
Почему? Что она сделала — или не сделала, — чтобы он отверг ее таким образом? В любом случае, даже если у него еще и оставались какие-то иллюзии насчет его возлюбленной, то поведение Анжелики должно было их окончательно уничтожить. Повернувшись к
