class="p1">— А если будут сопротивляться? Кто задаром свое добро отдаст? — Бугор повернул голову на бычьей шее и посмотрел на незваного ночного гостя тяжелым взглядом. Рядом с ним, вжимаясь в мокрую землю, находилась его спутница, не проронившая с того момента, как Черва заявился с ней в дом, практически ни звука. Не считая пары дежурных слов.
Одежда, прическа, даже запах — все в ней было нездешним, не таким, как у всех знакомых баб. Даже взгляд — и тот выдавал приезжую. Бугор сразу понял, что дело нечисто — но уж больно красиво расписал добычу Черва. Несмотря на то что парень был ему знаком, Бугор не смог бы точно ответить, где они впервые встретились, даже если бы его стали пытать. Черва появился словно ниоткуда, вроде бы говорил, что с малолетки. По факту оказался шустрым фраером, несколько раз ходил с Бугром на дело, где проявил себя с лучшей стороны. И даже во время последнего налета на продуктовую базу, куда должны были привезти зарплату работников, только Черва не растерялся, когда ворота перекрыл ментовский тарантас и по стенам застрекотали пули. Он схватил сумку с деньгами, бросился к лестнице, ведущей на крышу администрации, взобрался по ней как обезьяна, и пока опера соображали, как перепрыгнуть забор с колючей проволокой, был таков. Двоих тогда взяли, а Бугор, вырубив охранника, утек через склад овощной продукции, едва не застряв в месиве гнилой картошки.
Потом Черва пропал и где он провел последние пару лет, в тюрьме ли за убийство, как поговаривали, или еще где-то — оставался открытым. Может, он легавым патроны подносил, кто его знает. Время такое, никому нельзя доверять.
Что ни говори, но Черва теперь выглядел иначе. Странная прическа, эти длинные волосы, тогда как все кого Бугор знал, были бритыми под полубокс, одежда, какой в магазине не купишь, говор… цивильный, местами слишком правильный, ученый. А теперь странная замануха, вещи, про которые никто из них никогда слышал.
Но уж больно хотелось Бугру увидеть, пощупать их.
Жадность фраера сгубила, — вспомнил он, поглядывая на дом. Но теперь уже поздно давать заднюю. В конце концов, если внутри на самом деле одна мелкотня, как говорит Черва… простые пионеры, ничего сложного он не видел и даже наоборот. Только вот какие пионеры могут быть, когда передовые отряды немецких мотоциклистов уже в Химках, а это… считай, Москва.
Видимо, Черва их совсем за идиотов принимает. Однако вида Бугор не подавал и был относительно спокоен. Черва дохляк и с тремя ему точно не справится, будь он самим дьяволом во плоти.
Бугор слегка оторвал корпус от земли и нащупал в кармане финку — верную спутницу. Что ж, Черва, посмотрим кто кого… — подумал он, глядя в безжизненные, наглухо забитые окна дома. Если что, пеняй на себя. Он уловил недобрый взгляд Хари — того, чей кадык порезал нож Червы и подмигнул ему. Харя слегка наклонил голову. Все под контролем.
Бугор кивнул.
И все же сердечко его трепыхалось. Пионерами тут не пахло. Тогда что? Засада? Сдал их Черва за ломаный грош? Но какой смысл?
— Ну что, идем? — шепнул он, чувствуя, что если они будут и дальше медлить, сомнения съедят весь его пыл. — Похоже, внутри никого.
— Спят они, — уверенно сказал Червяков и посмотрел на Лизу.
Она вдруг подумала, если в доме никого не окажется, значит они ушли — возможно, туда, назад в будущее, к мамам и папам, в теплые постели, в родную школу, подальше от этого ужасного места. Ей вдруг стало себя нестерпимо жалко. На глаза навернулись слезы.
Червяков скривился.
— Ты чего нюни распустила? Пожалела этих молокососов? Да они тебе все косточки уже перемыли, не сомневайся!
Она не сомневалась.
— Идем! — наконец скомандовал Червяков, вскочил и рысью побежал к дому. За ним последовал Бугор, позади Длинный и Харя. Лиза осталась за кустами, никто ее не сторожил. Дрожа от страха и холода, она смотрела, как Червяков приближается к дому, поднимается по ступеням на крыльцо, осторожно трогает дверь и та, после несильного толчка вдруг со скрипом приоткрывается.
От неожиданности Червяков едва не падает на подоспевшего Бугра.
— Черт! Смотри, открыто что ли⁈
Бугор напрягся. Рука опустилась в карман и нащупала рукоятку ножа.
Лиза ожидала услышать крики, звуки борьбы, что угодно, но в избе было тихо.
Липкий ледяной ужас предчувствия сжал ее горло.
ОНИ УШЛИ БЕЗ НЕЕ
Это осознание было настолько ясным и четким, что она содрогнулась.
Они ее бросили, кинули на произвол судьбы, никто даже не попытался объяснить, переубедить ее! Какие же они… сволочи. Прав Червяков…
Она плотно сомкнула губы и быстро зашагала к открытой двери. В ней кипела злоба и разочарование. Возможно, увидев непрошенных гостей из леса, ее одноклассники проглотили языки от страха!
Взбежав по ступеням, она уже была готова выпалить: «Ну что, доигрались в партизан⁈», но так и осталась стоять в сенях с открытым ртом.
Дом был пуст. Это сразу стало ясно по тишине и завыванию ветра в оконных щелях. Не было ни Витька, ни этого новенького, который, несмотря на опасность, пошел за ней в такую даль, ни Ленки, ни Пети… и, конечно, Дениса тоже. Она почувствовала пустоту в груди и злость, которая наполняла ее словно большой пламенеющий шар, вдруг испарилась.
«Ну и что… — прошептала она дрожащими губами, не зная, что именно „ну и что“, — хорошо это или плохо. — Ну и ладно. И уходите, а мне и здесь отлично, с ребят…»
— Вот он! — долетел до нее радостный вопль здоровяка, которого называли Бугром. — Черва, ты про эту штуку говорил? Это же она?
Бугор вертел в огромных ладонях маленькую прямоугольную коробочку со светлой панелью.
Червяков, подошел к столу, коротко взглянул на находку.
— Ага, это радио. Переносное.
У Бугра загорелись глаза, словно ему было десять лет.
— Ме-ри-диан два, — прочитал он название приемника по слогам. Лиза едва подавила улыбку, глядя на то, как взрослый парень едва умеет читать.
Он вдруг резко поднял взгляд и посмотрел на нее.
— Чего лыбишься? — бросил он.
Лиза уставилась в пол.
— Как он работает?
— Там… колесико… его нужно повернуть и… — тихо сказала она.
— Сам вижу! — прервал он ее объяснение, провел пальцем по крышке и из динамика послышалось шипение. Бугор прибавил громкости.
— Во шипит! — заявил он улыбаясь. — Длинный, смотри!
