– Да потому что глупо выяснять лояльность по пирожкам!
– А по-моему, это даже мило, – рассмеялась девушка. – Признайся, ты ведь тоже следовал традиции и носил пирожки на могилу?
– Да, но это было…
– Как дань уважения великому человеку, – кивнула Франсуаза. – В этом-то и смысл.
– Но тебя от нападок вредного старикашки это не спасло, верно?
– Знаешь, по здравом размышлении я понимаю, что всегда получала у него то, что запрашивала.
– У тебя был профессорский доступ!
– Да, но это не всегда было связано с основной работой… – Франсуаза задумчиво покусала губу. – Иногда мне кажется, что мэтр Мортелли специально грубил мне, чтобы вызвать сочувствие остальных.
– Возможно.
Они беспрепятственно спустились в подвал и остановились перед очередной обитой серебром дверью.
– Закрыто, – констатировал полисмаг, с опаской посматривая в сторону поблескивающей двери.
– Странно бы было, если бы морг распахнул двери, приглашая всех желающих, – девушка пожала плечами и взялась за ручку.
Негромкое “треннь!”, и дверь открылась. В ночномбезмолвии скрип петель показался очень громким.
Франсуаза вздрогнула, а Этьен оглянулся, пытаясь определить, сработало ли оповещение, но вокруг снова царила тишина.
– Нам следует поторопиться, – Франсуаза коснулась руки полисмага.
Он кивнул и первым переступил порог. Огонек сорвался с ладони и закружил под потолком, скупо освещая помещение.
Академический морг был точь-в-точь как в полисмагическом управлении: резкий запах формалина и холод. Столов, правда, было меньше, всего три, два из которых пустовали. Зато противоположную от двери стену занимал огромный шкаф-саркофаг, разделенный на отделения.
– Шкаф? – Этьен приподнял брови.
– Новейшая разработка. Теперь все тела хранятся там, – пояснила Франсуаза. – Это удобно: позволяет экономить магические резервы и избежать быстрого разложения.
– Ты принимала в этом участие?
– Немного. Ты же знаешь, Ле Шовен не жалует прогресс.
– Верно.
Полисмаг повернулся к люку, темневшему рядом со шкафом. Открыл и заглянул внутрь, проверяя, можно ли по нему выбраться наружу. Серебро тускло блеснуло на стенах, а где-то над головой виднелось звездное небо.
– Ну что, надо выбираться. Подожди, пока я не пройду его весь, и заодно решим, как поднимать Бонни!
Убедившись, что проем достаточно широкий, Этьен залез туда и осторожно, цепляясь пальцами и ступнями за небольшие выступы кирпичей, осторожно пополз по тоннелю. Внезапно рука скользнула в пустоту, а потом нащупала что-то твердое и шершавое.
– Что за… – вполголоса ругнулся полисмаг. Подтянувшись, он заглянул в нишу, от неожиданности отшатнулся, руки соскользнули, и он с глухим стуком съехал обратно.
– Что случилось? – Фраснсуаза, успевшая отскочить в самый последний момент, встревоженно склонилась над ним. – Все в порядке?
– Да, почти, – морщать от боли, полисмаг медленно поднялся.
– Ты не пострадал?
– Только моя гордость, – он украдкой потер место пониже спины.
Заметив это, Франсуаза хмыкнула и опять заглянула в тоннель.
– Что там такое?
– Помнишь, мэтр Мортелли говорил про девушку, которая пропала?
– Да.
– Кажется, я ее нашел.
– Что?
Франсуаза моргнула и озадаченно взглянула на полисмага.
– Девушка, которая подала жалобу… – пояснил он. – Я только что видел ее тело. Вернее, то, что от него осталось.
– Что?
– Да, там череп. И я только что трогал его. Ощущение не из приятных! – полисмаг поморщился и достал платок. Тщательно вытер пальцы, словно желая стереть само воспоминание о шершавых костях, которых касался несколько мгновений назад. Франсуаза тем временем заглянула в тоннель, пытаясь определить, где находится тело.
– Я ничего не вижу.
– Ты и не увидишь. Тело замуровали в стену. Видимо, не так давно один из кирпичей выпал.
Он передернул плечами, еще раз вытер ладонь и отбросил платок.
– Но с чего ты решил, что кости, которые лежат там принадлежат именно жертве амификнотов?
Франсуаза скрестила руки на груди. Как бы ни старался Бонни, капитан Богарне не был его хозяином, и последствия избиения не могли пройти бесследно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Подумай сама. Все произошло тридцать пять лет тому назад. Тоннель как раз строился. Очень удобно спрятать тело среди других неопознанных тел, а потом ночью замуровать его.
– Но…
– К тому же тот, кто это сделал, знал, что поверхность стен покроют серебром, и дух не сможет вырваться.
– Этьен, это всего лишь твои домыслы, – запротестовала Франсуаза. – Тело могло быть захоронено когда угодно!
– Нет. Этот тоннель строили как раз тридцать пять лет тому назад. Если бы тело было захоронено раньше, его наверняка бы нашли.
– Оно могло попасть туда и позже.
– Вряд ли. Серебро равномерно покрывает стены. Значит, кладку не ломали.
– Хорошо, но почему ты решил, что это именно та девушка? Может быть, кто-то другой воспользовался моментом…
– Не исключено, но слишком уж много совпадений. Если бы можно было поднять умершую… – Этьен с досадой взглянул на люк.
Франсуаза покачала головой.
– Там все из серебра. Даже я не справлюсь, – она виновато взглянула на полисмага.
– Ладно, все равно мы сейчас вряд ли смогли бы что-то сделать с телом, – он махнул рукой и направился к дверям. – Пойдем, надо попытаться выбраться отсюда.
– Но мы же хотели… – девушка оглянулась на люк.
Этьен покачал головой:
– Там не вылезти, выступы маленькие и пальцы скользят. Я кое-как дополз до середины, но дальше наклон меняется, так что бесполезно и пытаться.
– Но ты сам говорил, что у ворот могут стоять полисмаги.
– Наверняка стоят. Но кто сказал, что нам надо выбираться немедленно? – в ответ на изумление спутницы Этьен широко улыбнулся. – Мы легко можем переночевать в одном из кабинетов, а с утра, смешаться с толпой адептов и выскользнуть.
– Это безумие!
– Есть план получше?
– А Бонни? – девушка оглянулась на пса. Тот вопросительно тявкнул.
Полисмаг вздохнул и наклонился к нему:
– Прости, приятель, утром придется изображать бездомного. Надеюсь, ты не против?
Бонни в ответ широко зевнул.
– Вот и славно, – Этьен выпрямился и обратился к Франсуазе. – Пойдем, нам надо найти место для ночлега. Говорят, самый удобный кабинет у декана целителей.
Осторожно они вернулись в галерею. Лаборатории целителей располагались в южном крыле, вход в который закрывали огромные магические паутины. Подойдя к одной из них, Этьен внимательно изучил плетение, а потом довольно хмыкнул.
– Надо же! – он ногтем поддел одну из тончайших нитей, немного повозился, точно домушник, а потом небрежно дернул. Паутина рассыпалась искрами.
– Они всегда были небрежны с охранными заклинаниями!
– Как у тебя это получилось? – изумилась Франсуаза.
– Я все-таки рос в Нижнем куртии, – он ухмыльнулся.
– Хочешь сказать, что… – девушка осеклась, не желая оскорблять своего спутника недостойными предположениями.
– Воровал? Да, было дело. Кстати, весьма успешно.
– Да ты просто кладезь талантов! – пробормотала Франсуаза.
Этьен негромко рассмеялся.
– Не переживай, это все давно в прошлом.
– На этот раз обвинения более серьезные, – кивнула она.
Полисмаг развернулся и подошел к Франсуазе вплотную, положил руки на плечи.
– Фран, я не убивал Мишель, – твердо произнес он, глядя ей прямо в глаза. – И тех девушек тоже…
– Я знаю, – кивнула она.
– Вот как?
– Да, иначе Бонни не подпустил бы тебя ко мне.
– Верно, – Этьен отвернулся, чтобы скрыть разочарование.
Франсуаза была права относительно Бонни, но ему хотелось, чтобы девушка верила в него независимо от мнения пса, пусть даже и васской овчарки.
– Пойдем, – приказал полисмаг.
Он легко создал новую паутину взамен разрушенной. Внимательно следившая за ним девушка заметила, что полисмаг вплел в нее еще несколько заклинаний.
