– Кто еще? – спокойно спросила девушка, понимая, что терять нечего.
Лионель усмехнулся.
– Ваш брат.
Она вздрогнула.
– Мадемуазель д’Эгре! – повысил голос Копен. – Вам тоже следует покинуть здание академии!
Франсуаза кивнула.
– Не волнуйтесь, декан. Мне и самой противно находиться здесь… Бонни, пойдем! – она вышла на крыльцо, подставила лицо прохладному ветру, чувствуя, как горят щеки.
Отчаяние охватывало ее. Казалось, что все ополчились против Этьена: де Гра, преподаватели академии, ее собственный брат.
Ноги сами принесли ее к родному дому. Франсуаза замерла у чугунных ворот, смотря на позолоченный герб над ними. “Отвага и честь” – значилось на нем. Девушка горько усмехнулась.
Поступок брата разом перечеркнул девиз. Франсуаза упрямо смахнула со щеки слезу. Она не будет плакать. Ни сейчас, ни потом.
– Мадемуазель д’Эгре! – лакей распахнул дверь особняка. – Рад вас видеть!
Он посторонился, давая девушке возможность войти. Она замерла на пороге. Бонни прижался к ноге и заскулил, тревожно поглядывая то на хозяйку, то вглубь дома. Девушка на секунду прикрыла глаза, решаясь.
– Спасибо, Жерар, – решительно произнесла она. – Передайте графине, что я зайду в другой день!
Она развернулась и направилась вдоль бульвара обратно в студенческий квавртал. Бонни радостно тявкнул и помчался впереди, показывая дорогу.
Идти пришлось пешком. Извозчики не хотели останавливаться. Франсуаза не сразу поняла, в чем причина, пока не увидела себя в витрине одного из магазинов: растрепанные волосы, смятая одежда. И в таком виде она бродила по городу! Девушка усмехнулась. С остатками ее репутации наверняка покончено.
Наверное, это и к лучшему. Франсуаза зло отвернулась от витрины и поспешила дальше.
Магической паутины у входа в квартиру не было. Девушка озадаченно взглянула на пса, пытаясь вспомнить, ставила ли она защиту при выходе, но безуспешно.
Бонни вильнул хвостом, давая понять, что все в порядке, а потом поскребся лапой.
– Ладно, – выдохнула девушка. В этот момент дверь распахнулась.
– Фран? Наконец-то!
– Отец?!
– Проходи! – граф д’Эгре отступил, давая дочери войти. – И рассказывай, во что ты влезла!
Странно, но именно эти слова, сказанные суровым тоном, были последней каплей. Франсуаза всхлипнула раз, другой, попыталась что-то сказать и разрыдалась. Граф д’Эгре поморщился.
– Ну будет, будет, – он неловко похлопал дочь по плечу. Как и большинство мужчин, при виде женских слез он чувствовал себя слишком неловко. – Успокойся и расскажи все. Начни с самого главного!
– Этьен, – выдохнула Франсуаза, пытаясь успокоиться. – Его арестовали…
– Немудрено. Обвинения крайне серьезные.
– Но он не убивал! – девушка в отчаянии посмотрела на отца. – Этьен не убийца!
Граф д’Эгре внимательно посмотрел на дочь.
– Ты его любишь?
– Да, – она кивнула. – Шокирующее заявление, верно?
– Верно, – отец опустился в кресло и кивнул на диван, предлагая дочери последовать его примеру. – Рассказывай!
По мере рассказа граф д’Эгре мрачнел все больше. Франсуаза умолчала только о теле в тоннеле морга и о том, что произошло между ней и Этьеном этой ночью. Впрочем, о последнем отец, кажется, и сам догадался, но благоразумно не стал расспрашивать.
– Амификноты… – с усмешкой протянул он, когда Франсуаза закончила. – В мое время этим учением увлекались все адепты. И часть преподавателей.
– Ты тоже? – девушка широко распахнула глаза.
– Конечно. Правда, мне это быстро наскучило. Общество возглавлял нынешний герцог Савойский, а мне претили его развлечения. Именно поэтому я и поддержал тебя, Фран, когда ты объявила о разрыве помолвки: яблочко от яблони…
– А девушки? Те, которых вы обесчестили?
– Говори про других, – предупредил граф д’Эгре. – Я вышел из игры гораздо раньше, чем начались эти вакханалии, хотя слухи все равно зацепили. Пришлось уехать.
– Благородно.
– Мне кажется, или ты меня осуждаешь? – отец приподнял брови.
Франсуаза передернула плечами:
– Расскажи вы все тогда полисмагам, девушки бы не пострадали…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вряд ли мое вмешательство предотвратило бы эти преступления. В те времена аристократы обладали гораздо большей властью, полисмаги не смогли бы ничего сделать.
– Они и сейчас не могут, – с горечью отозвалась девушка. – Луи не стал бы участвовать во всем, не будь он уверен в своей безнаказанности.
Граф д’Эгре скрипнул зубами.
– Ты уверена, что Луи в этом замешан? – отрывисто произнес он,
– Жан-Жак сам сказал об этом.
– В таком случае на всех троих падает тень в убийстве шл… – вскочив, он с шумом втянул воздух и прошелся по комнате.
– Проститутки, – подсказала Франсуаза.
– Фран!
– Не стоит делать из меня невинную девочку, я все-таки дипломированный некромант! – усмехнулась она. – Я знаю, что ты никогда не питал чувств к моей матери и… Странно, что у вас появилось трое детей.
– Она сама захотела.
– Да, предназначение женщины… – Франсуаза вздохнула. – А знаешь, что еще более странно? Несмотря ни на что, ты поддерживал меня.
– Я и сейчас готов поддержать тебя. Тебя, но не этого выскочку, Богарне!
Девушкаа опустила голову. Вот и все. Последняя надежда рухнула как карточный домик. Этьена осудят и казнят, а она…
– Франни, ты здесь? – дверь распахнулась, и на пороге возник Людовик. Обычно безукоризненный, сейчас было заметно, что он одевался впопыхах. – Нам надо… отец?
– Сядь! – граф д’Эгре смерил наследника строгим взглядом. Тот вздрогнул и потянулся к галстуку, ослабил его и покорно занял место рядом с сестрой.
Граф внимательно смотрел на обоих.
– Поклянись, что ты не причастен к убийству этой девки! – потребовал он у сына.
– К-какой девки?
– Мишель, – вмешалась Франсуаза. – Вы накинулись на Этьена, когда он шел от нее.
– Это тебе Жан-Жак рассказал? Вот ведь трепло! – Луи в негодовании вскочил, но сразу же сник.
– Я жду, – холодно напомнил граф.
– Да не трогал я её! – возмутился наследник. – Нужна она!
– А Богарне?
Людовик сглотнул:
– Ли, Лионель де Гра, рассказал мне про слухи, которые ходят среди полисмагов по поводу его и Франни… Вас не было, и я… я хотел немного проучить этого выскочку, чтобы даже не смел смотреть в сторону дочери графа, – он перевел взгляд с отца на сестру. – Но я не убивал…
– Трое на одного, – фыркнула девушка. – Очень благородно!
– Ты бы видела, как он отбивался! Словно и не устал после своего визита! – в присутствии сестры воспитание взяло верх, и Луи говорил медленно, с трудом подбирая слова, чтобы не осквернить девичий слух.
Граф д’Эгре бросил на сына еще один мрачный взгляд.
– Как ты смел, Луи? Как смел так замарать наше имя?
– Что? – от удивления Людовик взвизгнул. – Фран зажимается на каждом углу с этим… бастардом, а мараю имя я?
– Я не зажималась! – вспыхнула девушка, но сразу же поникла под пристальным взглядом отца.
– Отложите ссору на потом, – приказал он. – Луи, ты готов поклясться, что не трогал эту… Мадлен?
– Мишель, – поправила Франсуаза, все еще зло сверкая глазами.
– Мишель, – повторил граф.
– Клянусь всем, что мне дорого! – пылко воскликнул Людовик. – Она еще долго орала вслед Богарне.
– Кто? – насторожилась Франсуаза.
– Эта шл… девка.
– Что означает, что Мишель была жива, когда Этьен покинул ее дом! – девушка вскочила и потянула брата за руку. – Пойдем! Ты должен немедленно рассказать это полисмагам.
– Ничего я не собираюсь рассказывать! – насупился он.
Бонни, до этого момента дремавший под диваном, выскочил и злобно оскалился на обидчика.
– Тише! – привычно рявкнул граф д’Эгре на детей. – Фран, утихомирь пса.
– Но…
– Я сказал: прекратите! Оба! – он прошелся по комнате, с явным неодобрением рассматривая убогую обстановку. – Луи, твоя сестра права: тебе придется рассказать полисмагам, что ты видел. О своем участии в… гм, этих событиях можешь не упоминать. Не думаю, что префект задаст тебе неудобные вопросы.
