И разжирел как свинья.
Люсенька, вскрикнув от умиления, бросилась к отцу Фивию. Тот довольный перекрестил её, благословляя, и протянул руку, к которой она благоговейно припала губами. Я чуть не плюнул. Отец Фивий медленно подплыл к доктору, перекрестил и его, тот тоже приложился к его руке. Рядом с ними уже стоял Герасим, переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь своей очереди. Я остался сидеть за столиком. Отец Фивий даже не взглянул на меня, не поздоровался. Будто меня и нет. Просто люди уже не могут поздороваться, обязательно надо его ручки целовать.
– Я услышал о беде, у нас приключившейся, – медленно заговорил отец Фивий, обращаясь к доктору, – что скажите доктор? Как дела нашего благодетеля отца Окимия?
«К вашему горю ему лучше, и скоро он будет здоров", – мысленно ответил я.
– Слава Богу, всё обошлось. Отцу Окимию уже лучше. Сердечный приступ удалось купировать. Но ему нужно несколько дней полежать.
– Слава Богу, Слава Богу, – истово закрестился отец Фивий. – Радостно слышать такую благую весть. Я могу его сейчас посетить?
– Он пришёл в себя после приступа, я дал ему лекарство, и он уснул, лучше его пока не беспокоить, – неуверенно произнёс Глеб.
– Ничего, ничего! У меня дело безотлагательное, Божье, не думаю, что оно обременит настоятеля, – и он направился в покои отца Окимия. Доктор пошёл было вслед за ним, но был остановлен под предлогом таинства необходимой беседы.
– Вот ведь, – я с трудом удержался, чтобы не дать характеристику Фивию, – он его что, доконать хочет? А ты тоже, доктор называется! – рассердился я на друга.
– Отстань, Олег, – расстроено прервал меня Харитон, – как я могу его остановить?
– Как, как. Просто! Ты же врач, сказал бы нельзя, он без сознания! Иди и немедленно гони его оттуда, пока он не затюкает отца Окимия вконец. Чего он припёрся-то? Что за неотложные дела? Ты слышал что-нибудь Герасим?
Герасим пожал плечами. Люсенька отрицательно покачала головой:
– Что же он так долго? – жалобно сказала она. – Отцу Окимию отдыхать нужно, поспать, а как приходит отец Фивий, потом отцу Окимию только хуже делается!
– Так все, Харитон, иди, выгони его! Или я сам пойду. Мне теперь терять нечего, я свободная личность.
– Кстати, поздравляю, – хлопнул меня по плечу доктор.
– Какое кстати? Кстати тебе надо быть там, у отца Окимия!
– Ладно, ладно, не шуми. Я сам хотел, – Харитон пошёл в спальню больного.
Люсенька бесцельно перебирала бумаги на столе. Герасим кашлянул и сказал:
– Ну, я тоже пошёл, что ли. Меня уже заждались, работать надо. Если что запомочь, зовите, – он кивнул и заковылял к лифту.
Не прошло и пяти минут, как Харитон вошёл к настоятелю, оттуда вышел отец Фивий. Лицо его насколько было видно из-за бороды и усов покраснело, а на его лбу я с удивлением заметил капельки пота. Он шёл не торопясь, но с такой силой опускал посох на пол, что стук его заглушал звук шагов. Он хотел было пройти мимо, но вдруг остановился и обернулся ко мне.
– Насколько мне известно, срок вашей ссылки сегодня закончен. С чем я рад вас поздравить, – голос его дрогнул. – Когда вы думаете возвращаться домой? – он с вызовом смотрел на меня.
«Когда ты сгинешь отсюда», – прочитал я в его взгляде.
Я разозлился.
– Я думаю, что вас это не касается.
Отец Фивий насмешливо прищурился:
– Ошибаетесь! Вы находитесь на территории поселения Богоявленского уральского монастыря, а проживать здесь могут только люди либо по договору с Департаментом юстиции, как ссыльные, либо добровольно подписавшие обязательства Устава общежития поселения, утверждённого монастырём. Насколько мне известно, с сегодняшнего дня закончился срок действия договора, заключённого между настоятелем нашего монастыря и Департаментом юстиции, определяющий ваш статус ссыльного. Кроме того вами не принят Устав общежития поселения, а значит вы не являетесь поселенцем. Так что вам тут делать абсолютно нечего и находитесь вы тут не законно. Пора собираться и уезжать, – он даже посохом стукнул об пол в сердцах, обычное спокойствие его покинуло.
– Если вы правы, то, что нервничаете? Пока отец Окимий болен, я не оставлю его. И потом я должен привести в порядок свои материалы перед отъездом и передать их отцу Окимию. Разве не это он вам сказал? Думаю, вы получили от него согласие на то, чтобы я оставался здесь ещё какое-то время.
Отец Фивий ничего не ответил, только поджал губы и двинулся к выходу.
А я подошёл к двери покоев настоятеля и тихо постучал, не решаясь зайти. Выглянул Харитон:
– Не сейчас, – отрицательно мотнул он головой, – иди к себе. Я тебя тогда позову, когда будет можно. Пусть поспит. После отца Фивия у него опять давление подскочило, – расстроено добавил он.
Я погрозил ему кулаком и пошёл в обсерваторию, по пути крикнув Люсеньке, что буду там, поработаю, и чтоб она, если что, сразу звала меня.
– Хорошо! – откликнулась она.
––
[i] Бозон Хиггса Бозоны – это частицы, которые переносят взаимодействие между другими частицами, таким образом, любое притяжение или отталкивание между частицами происходит за счёт того, что они обмениваются бозонами.
Бозон Хиггса был последней частицей открытой в Стандартной Модели. Это критический компонент теории. Его открытие помогло подтвердить механизм того, как фундаментальные частицы приобретают массу. Эти фундаментальные частицы в Стандартной Модели являются кварками, лептонами и частицами-переносчиками силы. https://yandex.ru/turbo/mining-cryptocurrency.ru/s/higgs-boson/
Глава 18. Я даю клятву
В лаборатории привычно тихо. Я подошёл к «Око», нашему бессменному помощнику, чей искусственный интеллект неустанно регистрировал заданные параметры, и быстро просмотрел последние записи. Провёл ладонью по прохладной серебристой поверхности. «Око». Таким было рабочее название прибора, над которым я работал всё это время, он один заменял целую группу помощников. «Око» походил на тот прибор, с которого началось моё исследование строения Вселенной ещё в Наукограде. Только теперь он способен регистрировать не только энергетические импульсы живых существ, ища их корреляции с импульсами Вселенной, как в тёмной энергии и тёмной матери, так и в проявленной материи: пыли, камня, воды – всего! Абсолютно всё было пронизано вибрацией с чётко прослеживающийся взаимосвязью её частоты с плотностью проявленной материи.
Обнаружив, что Вселенная – это глобальное информационное поле, и научившись распознавать его локальные проявления в материальных и нематериальных объектах, мы приступили к созданию эволюционной шкалы жизни, как мы с отцом Окимием её назвали, регистрируя последовательность изменений уровней вибраций в локальных полях, и связанные с ними физические изменения проявленной материи.
Из всего многообразия вибрационно-материальных трансформаций Вселенной мы могли исследовать лишь мизерную её часть, принадлежащую нашему миру. Только по этому сегменту
