себя. «Не к чему». Да и ночь. Она спит, должно быть. Спит? Не может Фёка спать в такой момент. Мне вдруг так невыносимо захотелось услышать родной голос, что пальцы сами набрали номер, который я как ни старался, не мог забыть. Раздался сигнал вызова и сердце, казалось, перестало биться, ожидая ответа. Я не дышал. Указательный палец завис над клавишей отбоя. Ещё секунда и …
– Абонент недоступен, – откликнулся чужой женский голос.
Я остолбенел. «Как недоступен? Такого в принципе не может быть. Нельзя отключать браслеты, никогда! Фёка! А может она тоже, как я?!» – я похолодел.
– Можно узнать причину недоступности?
– Да. Абонент добровольно ограничил доступ контактов с собой.
Кровь бросилась мне в голову: «Как? Фёка меня заблокировала? Это такая её любовь»?
Пытаясь скрыть волнение, я спросил:
– Правильно ли я понял, что абонент отправил меня в чёрный список блокировки?
– Нет, не совсем так. Абонемент ограничил себя от всех внешних контактов, оставив только местные звонки в радиусе пяти километров.
– Могу ли я узнать, где находится абонент и есть ли с ним иные виды связи?
Интернет-помощник на некоторое время затих, но вскоре снова вышел на связь:
– К сожалению, нет. Разглашение местонахождения абонента им блокировано, других контактов нет. Иной информацией не располагаю. Доброй ночи.
Я ошеломлённо смотрел на погасший экран. «Как же так? – металось в голове. – А и к лучшему, и к лучшему», – стучало в висках. Огромная тяжесть навалилась на плечи, словно на меня навалили неподъёмный груз. Я никак не мог выпрямиться и вздохнуть полной грудью.
Всю ночь я прометался словно в бреду, и провалился в омут сна только под утро. Разбудил меня странный звук. Когда сон отпустил, я с удивлением обнаружил, что это вызов на моем браслете. Я уже и забыл, как он звучит. Самому мне запрещено звонить, если только воспользоваться кнопкой экстренной помощи, а тут звонить мог только отец Окимий, так ему и не зачем, я всегда рядом с ним в обсерватории.
Я высветил на экране время – 09:45.
«Проспал! Почему не сработала напоминалка? Через пятнадцать минут должен быть на рабочем месте. Но кто мог в такую рань? – и радостно встрепенулся, – Фека! Узнала, что я звонил! Может просто на ночь отключала входящие»?
– Да! Да! Алло!
– Привет, дорогой! Как поживаешь? – знакомый чуть картавый голос Георгия оборвал мою радость.
– Здравствуй, Георгий. Рад тебя слышать. Все хорошо у меня. Как сам? Как там Альбина? – чуть помедлив, сказал я.
На том конце тоже помолчали:
– Что-то не очень радостный голос, дорогой! Ты здоров?
– Здоров, конечно, здоров, – я пришёл в себя и улыбнулся. – Очень рад тебя слышать, – должно быть, Георгий почувствовал мою улыбку, голос его тоже повеселел:
– Вот это другое дело, дорогой! Рад, что здоров! Поздравляю тебя с окончанием ссылки. Я что звоню-то. Давно не виделись, очень мы с Альбинкой соскучились по тебе. Не хочешь приехать к нам?
– К вам? На работу?
– Можно и на работу, конечно, но сначала к нам домой. Мы с Альбиночкой брачный договор заключили.
– О! Поздравляю вас! Вот это перемены!
– Да разве это перемены? Ты ещё про перемены не знаешь!
– А что такое?
– У нас же двое пацанов растёт! Представляешь, Альбинка двойню родила!
– О! Ну вы даёте! Рад за вас. Как она сама?
– Хорошо сама. Тебе привет велела передать. Собирается через год к нам в лабораторию возвращаться, а пока с мальчишками возится. Я ей миллион раз говорил, пора их в детский комбинат отдавать, пусть привыкают к коллективу, ну или хоть няню давай возьмём. Не хочет! Упёрлась, и ни в какую. Пока, говорит, хотя бы три года не исполнится, никуда от себя не отпущу. Кто бы мог подумать, что из неё такая хорошая мать получится.
– Почему? Альбина – молодец.
– Молодец, молодец. Ну, а ты то, как сам-то, дорогой? В курсе, что тебя восстановили?
– Как? Я вообще думал, что мне теперь доступ в Наукоград закрыт.
– Да ты что, дорогой! Наше начальство хорошо помнит нашу с тобой работу. Я вон читаю решение об открытии нашей лаборатории.
– Серьёзно? Так может, её кто другой возглавит, может ты?
– Какой я? Ты что, дорогой! Хотя, не буду скрывать, с радостью поработал бы в этом направлении, да и Альбина ради того, чтобы продолжит работу вместе, готова вернуться. И не только я и Альбина. Лабораторию расширили и утвердили штат в пять человек! Представляешь, дорогой? И ещё с постановкой задачи на выход к помощнику ИИ. А это ещё не меньше, чем плюс двадцать человек! Я думаю, ты не откажешься вернуться и возглавить? Глеб просил передать, что они ждут твоего звонка.
Я молчал.
– Эй, Олег, ты тут?
– Тут. Надо всё обдумать, а уж потом принимать решение. Три года – немалый срок. Не будем торопиться. Если что, то ты вполне сможешь меня заменить.
– Нет, дорогой, ты же знаешь, что невозможно по этическим соображениям кому-то самостоятельно работать над чужой идеей. Ты ж, надеюсь, не собираешься помирать в ближайшее время!
Я рассмеялся:
– Ну, это совсем не входит в мои планы.
– Вот и хорошо. В любом случае, очень рад был тебя услышать. Мы с Альбиной ждём тебя в гости! Когда сможешь приехать?
– Пока не знаю, Георгий. Надо тут дела закончить. Да и понять, как жить дальше, на какую работу могу рассчитывать. Давай пока не будем торопиться. Пусть все окончательно определится. И тогда.
– Хорошо, дорогой. Давай. Как определишься, сразу звони. Всегда рад тебя слышать!
– Спасибо, Георгий. Хорошо, что ты позвонил. Спасибо. Привет Альбине. До встречи.
– Пока, пока, дорогой!
И Георгий отключился. А я принялся лихорадочно одеваться.
Глава 17. Тайная комната
Выскакивая из комнаты, я вдруг подумал: «А что я собственно бегу-то? Я теперь свободный человек и моя работа тут закончена. Потому и побудки не было. С сегодняшнего дня я кто? – я резко притормозил, – а, правда, кто я теперь? Я больше не числюсь в ссыльных, договор монастыря с Департаментом Юстиции недействителен по истечению срока действия, и я уже не работник обсерватории. А как же отец Окимий?».
Растерянный я быстро вошёл в вестибюль и направился к лифту.
– Ей! Линза! – окликнул меня дед Анисим. – Куда разогнался-то? Поди сюды.
Я притормозил и обернулся к нему:
– Извини, дед Анисим, я и так уже опоздал, отец Окимий этого не любит.
– Не любит, это да, но нет в лаборатории отца Окимия-то. Велено тебе, как придёшь идти к нему в кабинет. Там он тебя будет ждать.
