трансформаций радикально-либерального плана в российских средствах массовой информации почти общим местом стало мнение, что в обществах с рыночной экономикой и либеральной демократией заботам о социальной справедливости места нет. ... Сейчас существуют как бы “две России”, расходящиеся в разные стороны социальные ветви. Они резко отличаются поведением, предпочтениями, ориентациями».
В международном исследовании отношения к социальной справедливости был задан вопрос, несет ли правительство ответственность за справедливое распределение доходов. В США положительный ответ дали 50 % опрошенных, в Нидерландах - 53 %, Великобритании - 67 %, Западной Германии - 71 %, Эстонии - 76 %, Чехословакии - 82 %, Японии - 86 %, Болгарии - 87 %, в Словении, Польше, Венгрии - 88 %, Восточной Германии и России - 96 %.
Таким образом, в массовом сознании самостоятельное значение приобрела проблема ценностной несовместимости с тем культурно-историческим типом, который стал в России властвующей элитой. С другой стороны, сама эта элита стала более жестко формулировать мальтузианские установки в отношении российских (точнее, почти исключительно русских «лентяев и люмпенов»).
В мышлении влиятельной части элиты созрело отношение к трудящимся как «иждивенцам и паразитам» - выверт элитарного сознания. Возникла идея «наказать паразитов» безработицей, а значит, голодом и страхом. А.Н. Яковлев представлял основную массу трудящихся паразитами, поражал мировую общественность заявлениями о «тотальной люмпенизации советского общества»: «Тьма убыточных предприятий, колхозов и совхозов, работники которых сами себя не кормят, следовательно, паразитируют на других».
Утверждение, что рабочие и крестьяне сами себя не кормят, а паразитируют на других (на ком?) - нонсенс. На Западе не верили, что кто-то может такое сказать или опубликовать в газете.
Вот социологический факт, регулярно подтверждаемый до настоящего момента: «На общественное настроение, возникшее после 1990-х, оказали решающее влияние даже не материальные потери, как бы они ни были велики, а обман... Ограбление со временем может забыться, но публичное унижение - глубокий психологический шрам, который постоянно напоминает о себе. Как писал в этой связи М. Вебер, “нация простит ущемление ее интересов, но не простит оскорбление ее достоинства”».
Во время перестройки и реформы самосознание социокультурных общностей целенаправленно разрушалось в кампаниях СМИ. Социолог О. А. Кармадонов в большой работе (2010 г.) пишет: «Как следует из представленного анализа, в тот период развенчивались не только партия и идеология. В ходе “реформирования” отечественного социума советского человека убедили в том, что он живет в обществе тотальной лжи. Родная армия, “на самом деле” - сборище пьяниц, садистов и ворья, наши врачи, по меньшей мере, непрофессионалы, а по большей -просто вредители и убийцы, учителя - ретрограды и садисты, рабочие - пьяницы и лентяи, крестьяне - лентяи и пьяницы. Советское общество и советские люди описывались в терминах социальной тератологии -парадигмы социального уродства, которая, якобы, адекватно отображает реалии. Это, разумеется, не могло не пройти бесследно для самоощущения представителей этих общностей и для их социального настроения, избираемых ими адаптационных стратегий - от эскапизма до группового пафоса.
Происходила массированная дискредитация профессиональных сообществ, обессмысливание деятельности профессионалов».
Вот вывод психиатра, зам. директора Государственного научного центра клинической и судебной психиатрии им. В.П. Сербского (2010 г.): «Переживания личного опыта каждого человека сформировали общую картину общественного неблагополучия. Развиваются чувство неудовлетворенности, опустошенности, постоянной усталости, тягостное ощущение того, что происходит что-то неладное. Люди видят и с трудом переносят усиливающиеся жестокость и хамство сильных».
Когда в 1990-е годы впервые перед людьми предстали эти «усиливающиеся жестокость и хамство сильных», они поразили многих. Речь здесь уже не о несправедливости, не об эксплуатации и даже не о неравенстве, что само по себе вызывало возмущение, а именно о хамстве как особом культурном оформлении наступившего на человека социального зла. Произошла гибридизация сословного чванства элиты с уголовными приемами унижения человека. Возник исторический блок «париев верха и париев дна» - союз коррумпированной частью элиты с уголовниками, замаскированный небольшой массовкой «прогрессивной интеллигенции». Восстановить социальный мир с этим союзом - сложнейшая задача государственной политики.
Разведенные реформой части общества уже осознали наличие между ними барьеров и разрывов. Возникшая общность предпринимателей поразила людей своим социал-дарвинизмом - это всегда было чуждо культуре России. На переднем крае конфликта - социальная справедливость именно как ценность. Эти установки регулярно подтверждаются. Таковы и выводы исследования осени 2009 г., проведенным Социологическим центром РАГС и Институтом социальных исследований, социологами Академии госслужбы при Президенте России: «В иерархии ценностных ориентаций ключевое значение имеет “социальная справедливость”. Для большинства опрошенных она по-прежнему означает преимущественно социальное равенство, что проявляется в оценке различий между людьми по принципу получения ими доходов. Во взглядах респондентов на соответствие оплаты труда трудовым усилиям произошел существенный сдвиг в сторону социального равенства... Оценки социальной справедливости с точки зрения морали предстают как осознание людьми общественно необходимого типа отношений.
Как показывают данные исследований, распределение мнений о сути социальной справедливости и о несправедливом характере общественных отношений одинаково и в младших, и в старших возрастных группах... Именно несоответствие социальной реальности ментальному представлению большинства о социальной справедливости в наибольшей мере отчуждает население от политического класса, представителей бизнеса и государственной власти».
Игнорировать эти сигналы - крайняя безответственность. Подобный ценностный разрыв - фундаментальная угроза. Никакой Госдеп не сможет организовать Майдана типа киевского, если для этого нет предпосылок.
П.А. Сорокин в важной работе «Причины войны и условия мира» (1944 г.) пишет: «Гражданские войны возникали от быстрого и коренного изменения высших ценностей в одной части данного общества, тогда как другая либо не принимала перемены, либо двигалась в противоположном направлении. Фактически все гражданские войны в прошлом происходили от резкого несоответствия высших ценностей у революционеров и контр-революционеров. От гражданских войн Египта и Персии до недавних событий в России и Испании история подтверждает справедливость этого положения».
Задача государственной политики - трезво оценить угрозы, которые вызревают в такой неравновесной системе, которой является нынешняя Россия. Затягивать положение, при котором население расходится по двум дорогам, нельзя. Нужно думать об альтернативах, которые разрешат или на время «заморозят» этот конфликт.
Вместо послесловия.
Можем ли гордиться?
На озере Селигер проходил слет активистов движения «Наши». Меня пригласили прочитать две-три лекции. После лекции обычно остается 10-15 минут на вопросы. Но некоторые вопросы молодые люди стесняются задавать при всех. Они подходят потом, остаются в узком кругу, один спрашивает,
