— Р-рюджин-сама… — тихо и благоговейно произнесла она.
Я же удивленно замер, уже сведя руки для составления ручных печатей. Неожиданное поведение Юко меня, честно, смутило. И понял я его, только когда потянулся рукой к Учиха. Только тогда я обратил внимание на отблески покрова чакры, окружавшие мое тело.
Я едва не припечатал ладонью себе по лбу. Я же до сих пор в режиме Мудреца! Мое тело все еще трансформировано под воздействием природной энергии. Вообще, сенниника изменяет меня не сильно: кроме ауры цианового цвета, проявляются небольшие рожки на лбу и кожа покрывается мелкими перламутровыми чешуйками. В общем, на мой взгляд, я начинаю походить на какого-то клоуна — весь свечусь и переливаюсь, да еще и рогатый. Но местным нравится. То есть они находятся под впечатлением от этого образа.
Торопливо подавив природную энергию, я вернулся к своему привычному образу и настойчиво потянул Юко за руку, заставляя подняться.
— Мне все же больше нравится, когда ты зовешь меня Орочимару, — поморщившись, произнес я, снова всматриваясь в глаза Учиха.
Она все еще держала Мангекье активным, так что я смог его хорошо рассмотреть. Рисунок и в самом деле изменился, хотя напоминал старый. Неплохой признак. В остальном тоже все пока неплохо. Кецурьюган не выявил признаков отторжения или чрезмерного скопления чакры вокруг глаз, которая подавляла бы действие комплекса гистосовместимости. Хорошо.
— С возвращением, Юко Учиха, — улыбнувшись и слегка сжав плечо женщины, сказал я.
Внимательно посмотрев мне в глаза, она перевела взгляд в сторону, посмотрев за окно. Потом ее заинтересовало изображение герба клана Рюсей на потолке, рисунок на моем кимоно, неровно подстриженные ногти на своих руках. На самом деле, было удивительно видеть, с каким детским восторгом Юко осматривается по сторонам. Что ни говори, но слепота для Учиха смерти подобна.
Наконец, вдоволь насмотревшись по сторонам, Юко прикрыла веки. Глубоко вздохнув, она снова открыла глаза, которые уже утратили алый блеск. Глядя на меня восторженным взором маленького ребенка, она облегченно на выдохе прошептала:
— Да, я вернулась…
Глава 14. Отомура
23 сентября 45 года от начала Эпохи Какурезато
В этом году жаркое лето никак не желало сдаваться, и даже в конце девятого месяца солнышко продолжало припекать. Хотя в Отомуре, если сравнивать с Конохой, было неплохо. Из-за близости моря климат был мягче, почти как на Узушио.
Грустно вздохнув, Кушина едва не почувствовала знакомый с детства запах моря. Хотя она почти его и почувствовала. Глубокая миска с горячим приправленным рыбным соусом раменом стояла на столике прямо перед Узумаки и манила родным ароматом, от которого автоматически одновременно начинала течь слюна и наворачивались слезы ностальгии.
— И как ты это будешь есть? — с любопытством поинтересовался у девушки сидящий напротив нее парень.
— С большим аппетитом! — твердо ответила Кушина, берясь за палочки и игнорируя скептический взгляд собеседника.
Минато ее не понять. Он всю жизнь прожил в Конохе, которая многим хороша, но все же находится слишком далеко от побережья. И, естественно, лишена многих даров моря. Тамошний соленый рамен неплох, но до настоящего, приготовленного с рыбным соусом, он не дотягивает. Да и замена сушеных сардин при варке бульона на куриные и, тем более, свиные кости — это очень сомнительное, на взгляд уроженки острова Водоворота, решение.
— Ты смотри, здесь даже есть наруто! — с умилением произнесла Кушина, подхватив из блюда перед собой ломтик приготовленной на пару колбаски из рыбного пюре.
Минато с улыбкой посмотрел на сжатый в палочках круглый двухцветный кусочек, выполненный в виде красно-белого водоворота.
— Да, действительно здорово, — согласился мужчина. — Теперь я знаю, в честь чего учитель назвал героя своей книги.
— Вот! Это пища богов и она достойна быть увековечена в книгах! — довольно заявила Кушина, не замедлив тут же употребить рыбный деликатес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И незаметно скосила взгляд на противоположную сторону улицы, где в другой забегаловке, подающей клиентам чай и закуски к нему, сидел третий участник их с Минато команды.
К Фугаку как раз подсел солидный, упитанный горожанин, и у них завязалась непринужденная беседа. Местный информатор, кроме некоторой дородности, не выделялся ничем, серая и неприметная личность. Впрочем, сейчас и Фугаку с Кушиной, и Минато от него не отличались. С помощью нехитрых приемов из арсенала куноичи, девушка избавила себя и Намиказе от излишне ярких и привлекающих взгляд волос, одежда на них тоже была не отличима от гражданской. На самой Узумаки, например, красовалось добротное платье нового стиля, бриджи под ним и комфортные сандалии — не так удобно, как полевая форма, но чтобы затеряться в толпе пойдет.
Привлекать к себе внимание в Стране Звука шиноби Конохи не хотели. В стране, где не совсем понятна ситуация с силой и возможностями национальной какурезато, лучше быть осторожными. Хотя больше настораживали не непосредственная опасность от потенциально недружелюбной деревни, а циркулирующие в последнее время слухи, что в Стране Гор и Стране Горячих Источников начали работать банды йохей-ниндзя. Наемники пришли, предположительно, из Страны Дождя и Травы после разрушения деревни Кагеро и демилитаризации Югакуре. Да и несогласные с разоружением шиноби из селения Скрытого Горячего Источника тоже сейчас в непонятном статусе между нукенинами и наемниками. Но в любом случае и те, и другие не прочь заработать на головах пары-тройки неосторожных ниндзя Конохи.
Кушина точно знала, что находится не на последнем месте в Техаишо черного рынка. А среди охотников за головами очень часто попадаются слишком сильные шиноби, чтобы игнорировать факт своего присутствия в какой-либо Книге Розыска. Обычно наемники осторожны и не берутся за нападения на шиноби из больших какурезато или на их территории, но здесь Страна Звука, владения Орочимару, который и так имеет проблемы с Конохой. Если здесь что-то произойдет с ниндзя из Листа, то хуже ему от этого не будет, просто дальше некуда уже. Об этом многим известно, что не может не развязать руки особо корыстным авантюристам.
Ожидать можно чего угодно.
— Хо-хо! Похоже, по душе пришелся вам мой рамен, барышня? — раздался сбоку от Кушины добродушный чуть хриплый мужской голос.
— О-очень вкусно, хозяин! — с готовностью ответила Узумаки, повернувшись на звук. — Давно не ела такой вкусный рамен.
— Спасибо, спасибо, — расплылся в щербатой улыбке мужчина, шумящему посудой за прилавком раменной и выглядящему уже далеко за сорок лет. — Всегда на душе тепло, когда мои старания ценят. Обычно гости с запада, заказав рыбный рамен, нос воротят, но вы порадовали.
— На западе ничего не смыслят в еде, — уверенно заявила Кушина, охотно поддержав беседу.
Замкнутые, не располагающие к себе люди всегда привлекают ненужное внимание. Это сейчас шиноби Конохи не нужно. Они и так выделяются, рассиживая в закусочных посередь рабочего дня. Сейчас они фактически единственные клиенты и в раменной, и чаёвне, из-за чего скучающий хозяин заведения и решил поговорить, поэтому лучше разговор поддержать.
— Я до десяти лет жила на побережье, — с гордостью сказала Кушина, — поэтому могу говорить уверенно. Море всегда вкусно накормит, а на западе только рис да соя.
— Без риса тоже не жизнь, — резонно заметил мужчина. — Иначе чего бы вам с побережья-то уходить? Иль за мужем вашим любовь увела?
— За мужем? — переспросила Кушина, с ехидной усмешкой посмотревшая на скрывшего лицо в своей миске рамена Минато. — Нет, он потом появился. И какие мужья в десять лет? Война нас согнала. Всю семью мою. И меня одну оставила.
Последняя фраза вырвалась из уст Кушины едва ли не против ее воли и была пропитана неожиданной для нее горечью, которую девушка поторопилась запить соленым бульоном.
— Война… — со вздохом, повторил за ней хозяин раменной. — Да, путешественники приносили слухи о ней. Говорят, тяжела она была.
