- Вкусный!
- С поющей плесенью!
- Со слизью семирука!
- С желчью змееконя!
- Вку-усно, - одобрительно промычал кулинар, но тут же спохватился: - Хозяин видеть?
Градус энтузиазма в рядах зеленых гурманов упал.
- Хозяину не надо…
- Хозяину неинтересно…
- Хозяин человек мужик не есть!
- Дурень Гмммр! Хозяин должен знать! А если хозяин человек мужик призвать?
- Кому человек мужик, кроме нас, нужен?! Хозяину не нужен!
- У хозяина человек женщина есть!
- Да и ту он не есть…
- Не твоего брюха дело, Грррм! - сурово пресек попытку бунта на корабле повар. - Хозяину лучше знать!
Бугни, сознавая правоту кашевара, поникли.
- И чего теперь? Человек мужик не есть?
- К хозяину отвести. Хозяин сказать есть - бугни есть.
- Вести к хозяину!!!
- Хозяин сейчас делами заниматься, в раболатори, - сурово оборвал высунувшиеся было ростки оптимизма кулинар. - Не беспокоить. Не отрывать.
- Но человек мужик…
- Гнннр хотеть семируком стать? Иди к хозяину, когда хозяин некогда!
Конечно, Гнннр хотел этим утром многого, но стать семируком не входило даже в первую тысячу его немудрящих желаний. Поэтому обиженный бугень насупился и отступил.
- Куда человек мужик девать? - рассеянно пнув пленника, с горьким недоумением вопросил Гнннр.
- На кухню! - радостно предложил Грррм.
- Еще не хватать! - пресек покушение на свою законную территорию кашевар. - Вон кладовка, туда и девать.
Агафон мгновенно и с ужасом понял, какую кладовку имеет в виду повар и сдавленно охнул.
- Живым не дамся… - прошипел лесоруб и схватился за ручку двери…
Но тут Грррм уперся.
- Кладовка темно, человек мужик не видно, - капризно пробасил обжора.
- Комната есть с окном, там! - обрадованно воскликнул тот, кого называли Гмммром. - Бугни сидеть, кости играть, на человек мужик смотреть, аппетит нагонять!
- Гнннр аппетит нагонять не надо - надо аппетит разгонять… Скоро Гнннр семирука есть…
- Гнннр семирука есть - Грррм человек мужик кушать! - радостно провозгласил бас и довольный своим остроумием загоготал.
Два голоса скрипуче поддержали его, а один просто пробормотал:
- Грррм опять сострить, опять удачно…
- Ладно. Валить отсюда, дармоеды, - отсмеявшись, сурово провещал кулинар. - А у Гдддр нет времени - тушу разделывать надо, соус готовить. Или семирука принести?
Под возобновившийся скрежещущий гогот дверь кухни скрипнула, открываясь и закрываясь, а топот трех пар нечеловеческих ног стал медленно откатываться вправо по коридору.
И вдруг пропал.
- Зашли, злыдни зеленые, - прошептала Грета.
Его премудрие с тихим стоном выдохнул, прикрыл глаза и медленно осел по стенке.
- Испугался? - снисходительно пробормотал лесоруб.
- Это ты про себя? - огрызнулся маг.
Лесли по обретенной за полдня нервозной инерции хотел сказать в ответ что-нибудь язвительное или выспренное, чтобы произвести впечатление на избранницу, но призадумался на секунду, опустил глаза и смущенно хмыкнул:
- И про себя тоже.
- Снаружи бугни, внутри зайцы… - пробормотала с отвращением еле - но слышно - принцесса, словно хлестнула кнутом, и во мраке чулана повисла напряженная колючая тишина.
Лес вздрогнул, покачнулся, как будто настоящая плеть наотмашь стегнула его по лицу, и замер.
Кто-кто, а уж он-то знал, что при поединке человека даже с самым могучим деревом рано или поздно настает момент для решительного удара, после которого столетний дуб или упрямая лиственница рухнут, заламывая ветки как руки и панически шумя поверженными кронами. Как лесоруб, он знал и чувствовал, когда и какой удар станет для дерева последним.
Как человек, он знал и чувствовал, какой удар станет последним для него, и когда простой деревенский парень, вдруг возомнивший себя будущим королем, упадет и больше не встанет.
Было дерево - и нет дерева. Есть ветки, кора, корни где-то в земле, живая еще и зеленая листва, куча щепы и кремовая, с темными кольцами лет, сердцевина…
А дерево умерло.
Был лесоруб - душа-парень, рассудительный, добрый, надежный - и нет его…
Останется только согнувшийся под каблуком сварливой королевской дочери альфонс и лизоблюд, забывший собственные корни и собственное имя.
Она же права, принцесса! Как же она права! Я - заяц! Трусливый дурак, опасающийся и слово поперек ей сказать! Пустоголовый, надутый болван, замороченный россказнями про какую-то куму Уню, собственную необычайность и эту идиотскую корону, которая не на мою голову была выкована! И которая мне не нужна, если хорошо-то дурным котелком подумать! Зачем?! Зачем дровосеку и сыну дровосека королевство, роскошь и придворные?! Дома, в своей деревне, я был по-настоящему счастлив - хоть и понял это только теперь, когда до трона осталась всего пара шагов. Как же, оказывается, всё просто! Каждый должен заниматься своим делом: короли - править, а не хамить, волшебники - колдовать, а не сводничать, а дровосеки…
Дровосеки для начала должны расставить всё по местам.
И всех.
Начиная с себя.
- Я не заяц, ваше высочество, - неожиданно серьезно и сухо вдруг прошептал лесоруб, - не индюк и не крыса. Я - человек.
Изабелла презрительно фыркнула:
- Человек бы был уже на полпути к логову этих тварей с топором наперевес! Но, похоже, твой топор, принц Агафон, гораздо больше твоей отваги, как бы ты ни пыжился. У тебя только слова льва - а сердце мыши!
- Это еще ничего, - прошептала Грета. - У одной моей знакомой слова соловья, а мозги курицы.
- Что?.. - ахнула от столь неслыханной дерзости Изабелла.
- Кума Уня. Из дома напротив. С пионами в палисаднике. Я про нее говорю. Помнишь ее… а-а-а… э-э-э… Агафоникус?
- Конечно, - уверенным шепотом сообщил студиозус. - Кума Уня. Кто же еще. Как же ее не помнить… заразу… А ваше высочество, если не секрет, про кого подумало?
Холодная, кипящая льдом тишина была ему ответом.
- Ну, так что делать будем? - нарушила молчание с минуту спустя дочка бондаря.
- Надо поглядеть, куда они его забросили, - не задумываясь, словно ожидал этого вопроса, выдохнул Лесли. - Я пойду.
- Куда ты пойдешь в своих бахилах! - тут же вскинулся маг. - Неслышнее тебя ступает только пьяный медведь на протезах! А там же красться надо! Пойду я!
- У вас у всех обувь на ногах, а у меня - портянки, - ни с того, ни с сего сообщила вдруг крестьянка, и не успел никто ничего понять, как девушка проворно приоткрыла пошире дверь и ловко выскользнула наружу, как злополучный Люсьен за полчаса до нее.
- Грета!!! - рванулся за ней Лесли.
- Тихо!!! - рыкнул на него маг, вцепляясь в запястье обеими руками. - Не ее услышат, так тебя!
- Грета…
- Тихо, парень… тихо… Она молодец. У нее получится, - успокаивая не находящего себе места лесоруба, говорил чародей, но так мало, так катастрофически мало верил своим же словам…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
