у меня, а его обвинения необоснованны. Рассказываю о своей жизни в Нью-Йорке, о друзьях и соседях, о любимых книгах. О том, что выступаю против несправедливости, участвую в акциях протеста. Объясняю, что хотела помочь Сумайе и другим сомалийцам, и мне очень грустно, что не смогла по-настоящему с ней попрощаться. В общем, все.
Возможно, я немного перегнула палку, но он меня спровоцировал. К концу моего рассказа женщина заканчивает вышивать корсаж платья маленькими нежными цветочками. Я откидываюсь на спинку сиденья, обессиленная всплеском эмоций. Она прячет иглу в бумажный пакетик и кладет в сумочку.
– Ты говоришь, этот человек тебе не друг. На самом деле только друзья говорят нам неприятные вещи. То, чего мы не хотим услышать. Враги так не делают. Этот мальчик, Доминик, он африканец?
– С Самоа, – бормочу я. – Наполовину. Его отец – белый.
– Не важно, – подавляет зевок вышивальщица. – Он тоже беспокоится о своей семье. Мужчины видят мир по-своему, он сказал тебе свою правду. Это чего-то стоит, ведь так?
Она прячет вышивку и мгновенно засыпает.
Я немного остываю только через две остановки. Заглянувший после ланча проводник сообщает, что, хотя поезд отстает от расписания, несколько часов – сущие пустяки по сравнению с вечностью. По его словам, вместо трех часов мы прибудем в половине седьмого или чуть позже.
Моя соседка переворачивается на бок, а я пользуюсь моментом и иду искать Доминика. Я не совсем согласна с ее точкой зрения, но бросать на пол еду, которой он хотел поделиться, определенно не стоило. И с хэштегами он тоже прав.
В этом поезде только шесть спальных купе, я знаю – пыталась забронировать, но безуспешно. Все они в вагоне первого класса, сразу за локомотивом. Нужно найти Доминика и извиниться. В первых трех купе на стук никто не отвечает, а дверь в четвертое приоткрыта. Я открываю ее сильнее и тихонько стучу.
На столе два стакана и тарелка с помятой фольгой и крошками. Мне преграждает путь открытая дверь в санузел.
– А, ты наконец вернулся? У них есть еще дал?[32] – произносит в ответ на мой стук знакомый голос.
Дверь в уборную закрывается, и мы с Сумайей ошарашенно пялимся друг на дружку.
Глава 38
Снимок: Желтый рик
Инстаграм: Роми_К [Хаора, Индия, 15 апреля]
#Колката #ПланыМеняются
350 ♥
За спиной лязгает дверь, я машинально отодвигаюсь, и мимо меня проскакивает Доминик. В одной руке у него небольшой сверток из фольги, в другой – ложка.
– Я ведь сказал тебе никого не впускать, – укоризненно шепчет он Сумайе.
– Это всего лишь Роми, – независимо пожимает плечами девочка.
– В следующий раз это может оказаться проводник, который тебя высадит. Ты ведь знаешь, Сумайя. Я же предупреждал.
Потеряв дар речи, я перевожу взгляд с лица девочки, принявшего угрюмое выражение распекаемого подростка, на обеспокоенную физиономию Доминика.
– Как ты сюда попала? – шепчу я ей. – Остальные тоже здесь?
Сумайя качает головой, закусив губу.
– Я хочу найти свою тетю. А Доминик мне помогает.
Я гневно поворачиваюсь к нему.
– Ты с ума сошел? О чем ты только думаешь?
– Говори, пожалуйста, потише, – спокойно отвечает он. – И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же меня видеть не хотела.
– Я… пришла извиниться, – бормочу я. – За то, что бросила еду на пол… Да без разницы, тут дела поважнее.
В купе негде повернуться, и мой палец чуть ли не упирается ему в лицо.
– Присядь, – миролюбиво произносит Доминик. – Я проверю замок.
Он протягивает Сумайе пакет и ложку, ее лицо оживляется, враждебность забыта. Я сажусь рядом с девочкой. Она снимает фольгу и начинает есть, а Доминик – рассказывать.
История не слишком длинная. В доках Мумбаи, пока капитан передавал остальных беженцев иммиграционным властям, Доминик помог Сумайе вылезти в окно туалета за таможней. Девочка с самого начала хотела найти свою тетю, которую увезли из Сомали ребенком. По ее словам, тетя работает мастером-парикмахером в Гонконге.
– Не сердись на Ника, – встревает в разговор Сумайя, вычистив пальцем миску. – Это моя идея. Я уговорила его, пока мы плыли на лодке к причалу. Даже вещмешок я придумала.
– Он взрослый человек, – рявкаю я, немедленно пожалев о своей резкости: Сумайя испуганно отшатывается. Я даю задний ход. – Я хотела сказать, что ты не виновата, ты еще ребенок.
– Поэтому я и решил ей помочь, – говорит Доминик. – Сегодня уже пятнадцатое апреля. У меня почти нет шансов вернуться в Нью-Йорк вовремя. Поскольку с этим гребаным путешествием ничего не вышло, может, хоть доброе дело сделаю.
– Не ругайся, – бормочет Сумайя и поворачивается ко мне.
– Ты собираешься выдать меня проводнику?
После этого вопроса в купе воцаряется молчание, которое длится целую вечность. Целую вечность идет смертельная схватка между Старой и Новой Роми. У обеих в запасе куча весомых аргументов и сильная воля к жизни. Организованность против спонтанности. Привычное против неизвестного. Страх против справедливости. Победитель может быть только один.
Старая Роми корчится в судорогах и испускает последний вздох.
– Конечно нет, – говорю наконец я. – Но хотелось бы знать ваши дальнейшие планы.
Когда поезд наконец вползает в Хаору, подробнейший план разработан, и я отправляюсь к себе. Большая часть пассажиров спешит вытряхнуться из скрипучих вагонов еще до полной остановки состава. Вышивальщица – оказывается, ее зовут миссис Гупта, желает мне всего наилучшего и поднимает свою сумку.
– Ты затеяла большое дело, – говорит она. – Надеюсь, тебе удастся получить от него удовольствие.
Ее слова приковывают меня к месту.
– Какое тут может быть удовольствие? – бурчу я. – Не успеваю я глазом моргнуть, как передо мной что-то новое.
– Это правда, – смеется она. – А ты попробуй сосредоточиться на чем-то одном. На том, что видишь. На чем-то красивом.
– Постараюсь, – обещаю я и улыбаюсь, подумав о Сумайе.
– Я поднесу дары Ганапати за тебя, Рамона, – отвечает миссис Гупта, ласково похлопывая меня по плечу. – Помолюсь, чтобы он убрал с твоего пути все препятствия.
С этими словами она уходит. Я запихиваю рюкзак в опустевший чемодан и выхожу на перрон, ища взглядом высокого мужчину с большим вещмешком.
Поскольку нам пока что не надо пересекать границу, все проходит гладко. Как только мы отходим от вокзала, Сумайя вылезает из мешка, и мы отправляемся на поиски нормального Интернета. Хаора – вполне современный город, отделенный от Колкаты мостом через реку Хугли.
Пока я бронирую билеты на судно, идущее из Халдии в Гонконг через Южно-Китайское море, Доминик с Сумайей находят таксиста, который соглашается перевезти нас
