пустят.
Я показываю ему билеты на корабль. Он ставит штамп и выводит меня за дверь.
– Ваше судно уходит меньше чем через час, – многозначительно замечает он. – Смотрите не опоздайте.
Он щелкает выключателем и запирает дверь. Вернувшись туда, куда увели Сумайю с Домиником, я обнаруживаю типичный полицейский участок, какими их показывают в кино, только в роли шерифа выступает бенгалец. За столом сидит мужчина, а в глубине помещения, за металлической решеткой от пола до потолка, – тюремная камера. Вдоль стены стоят пять пластмассовых стульев. Похоже на тюрьму в Порт-Саиде, и мне требуется собрать всю силу воли, чтобы зайти в помещение.
Посреди камеры стоит Сумайя, а рядом с ней сидит Доминик. Почему он тоже здесь, а не в комнате ожидания? Я не могу спросить: кроме решетки, камеру отделяет от приемной толстое стекло, по всей вероятности пуленепробиваемое. Хорошо, что я не бросилась прямо к ним.
Когда я приближаюсь к столу, сидящий за ним чиновник тычет ручкой в электронное табло на стене. Там горит число 142. Затем он переводит указующую ручку на какой-то ящик возле двери, вроде билетного автомата. Я поспешно беру талончик с номером 143, возвращаюсь и кладу на стол новоиспеченный документ.
– Я за девочкой, Сумайей Варсаме.
Не удостаивая меня взглядом, служащий достает из ящика стола какой-то бланк и начинает заполнять. На протяжении этого процесса я несколько раз тянусь через стол, показывая ему время отхода судна на билетах, но это не производит на бюрократа никакого впечатления. Наконец он заполняет обратную сторону формуляра, ставит печать и подпись и отправляет по столу ко мне вместе с документом Сумайи. Я хватаю бумаги и устремляюсь к двери камеры, но чиновник вытаскивает из другого ящика паспорт Доминика и начинает старательно заполнять второй бланк.
Двадцать бесконечных минут спустя мы втроем бежим по причалу к месту, где должен стоять гонконгский пароход. Давно стемнело, пирс по всей длине освещают только оранжевые фонари.
С одной стороны покачиваются на волнах два гидросамолета. Трое жилистых стариков, голых по пояс, грузят что-то в задний люк одного из самолетов. Должно быть, пока мы сидели в помещении, шел дождь, потому что тут и там блестят огромные лужи, а в воздухе пахнет мокрыми канатами, водорослями и сигаретным дымом.
На бегу Сумайя, которую ничуть не огорчило пребывание в камере, рассказывает мне, что большую часть времени оттачивала материал для своего представления на охранниках.
– Разве ты говоришь на бенгальском? – удивляюсь я.
– Не-а. Просто Ник смеялся, и они поняли, что смешно, и тоже начали смеяться.
Внезапно воздух наполняет низкий гул. Добежав до конца причала, мы видим, что пароход уже отошел на сто метров от берега. Остановившись как вкопанные, мы слышим еще один сигнальный гудок – последнее, непреложное доказательство, что мы опоздали.
Глава 40
Снимок: Уличный торговец
Инстаграм: Роми_К [Колката, Индия, 15 апреля]
#ОпоздалиНаКорабль #Взлетаем
401 ♥
Мы прямо в доке устраиваем бурную дискуссию и никак не можем прийти к единому мнению. Ник считает, что надо нанять катер и догнать корабль, а я боюсь, что они не увидят нас в темноте. Вдруг мы потратим кучу денег, а судно не остановится? В конце концов мы решаем вернуться к тому месту, куда привез нас рикша: Сумайя уверяет, что видела там гостиницу с названием на английском языке. Уличные торговцы, расположившиеся вдоль причала, упаковывают свой товар. Складывают в ящики связки бананов, золотые браслеты, какие-то дешевые кроссовки. Дойдя до угла пирса, я соглашаюсь хотя бы обсудить предложение Доминика; мы останавливаемся под фонарем и открываем карту на телефоне. До Гонконга далеко.
Дальше по пирсу, в противоположной от города стороне, виднеется контора порта. Мы расходимся, договорившись встретиться через полчаса. Доминик спешит к офисному зданию, а мы с Сумайей отправляемся искать отель.
Не успеваем мы пройти и нескольких шагов, как из темноты раздается голос:
– Вы сказали «Гонконг»?
Голос принадлежит одному из мужчин, мимо которых мы пробежали, спеша к пароходу.
В жизни не видела настолько маленьких и худых людей. Когда старикашка затягивается сигаретой, темно-коричневое лицо сморщивается, как сушеное яблоко.
Мы с Сумайей молча слушаем незнакомца. Несмотря на то что его слова приводят меня в ужас, я понимаю, что решение найдено.
Через десять минут мы слышим торопливые шаги, и на пирсе появляется Доминик. Увидев, что мы стоим почти на том же самом месте, он с удивленным лицом спешит к нам.
– Ничего не получилось. Там закрыто, – тяжело дыша, говорит он. – Правда, они открываются рано утром. Надо прийти завтра пораньше. Вы нашли отель?
– Мы не искали, – признаюсь я.
Сердце выскакивает из груди, и я сама не понимаю, что меня больше пугает: абсурдность нашего плана или то, что он может воплотиться в жизнь.
– У меня… есть другая идея.
– Прекрасная идея, – сверкая глазами, подхватывает Сумайя.
Сзади нас раздается лязг металла и негромкое гудение, и в лужу оранжевого света выходит маленький человечек.
– Предполетная подготовка завершена, – докладывает он, прикуривая новую сигарету от старой. – Грузите багаж.
– Багаж? – удивляется Доминик.
– Доминик, это Клахан Ваттана, пилот из…
– Из Таиланда, – сообщает Ваттана, и они обмениваются рукопожатием. – Я был пилотом еще на войне.
– Он как раз летит в Гонконг, – добавляю я.
– На самолете, – восторженно поддакивает Сумайя. – На настоящем самолете, представляешь?
– Роми, можно тебя на минутку? – говорит Доминик.
Мы отходим в сторонку и оказываемся в темноте. Сумайя тем временем передает мой чемодан Клахану, и тот грузит его в самолет.
– На какой войне он был пилотом? – шипит мне в ухо Доминик. – На Первой мировой?
– Ну… я не спросила. Его документы, по-моему, в порядке. И Клахан согласен взять Сумайю. По его словам, нам так удобнее, он приземляется на частном аэродроме.
Доминик возмущенно машет рукой в сторону самолета, на обоих крыльях которого теперь горят огни.
– Даже если так, это против правил.
Как ни странно, необходимость защищать свою идею придает мне смелости.
– Послушай, – распаляюсь я, – Клахан летает в Гонконг раз в месяц. Это не пассажирский лайнер. Он перевозит морепродукты по Малайзии и специально переоборудовал самолет, чтобы брать пассажиров. Он вылетает прямо сейчас. Мы доберемся до Гонконга не за неделю, а за несколько часов.
– У тебя вообще все дома? – бросает через плечо Доминик. – В Гонконг на этом недоразумении?
– Это гидроплан, переделанный из… – Я останавливаюсь, чтобы свериться с буклетом, который дал мне Клахан, – из старого канадского «Бивера», разработанного для эксплуатации в сложных условиях. Он использовался в гражданской авиации, и
