столько удивляет, сколько настораживает.
Упрекнуть нашу власть в провидении было бы чрезвычайным риском. Потому как провидение – это действия опережающего характера. А России, судя по жизненным коллизиям, через которые она проходит, предписано историей – хотя, возможно, это воля Всевышнего – всегда догонять.
Оглядываясь назад, в те годы, понимаешь, что это был период революции со всеми удручающими составляющими, которые дарует нам революция, и как первый фрагмент – это кадровая вакханалия, сопровождающая любую революцию.
Ещё вроде существовал Советский Союз и его президент Михаил Горбачёв. Но одновременно уже существовала независимая Россия и сначала возглавлявший её в качестве председателя Верховного совета Б. Н. Ельцин. Но затем, спустя относительно небольшое время, он же, но уже в качестве президента России.
Существовало государственное телерадио, которое сначала возглавлял Ненашев, затем его убирают, и на его месте появляется Кравченко. И если первый возглавил телевидение по решению Политбюро, то Кравченко, сменивший его, был ставленником лично М. С. Горбачёва, ставшего в тот момент президентом СССР. Когда Ненашева сменил Кравченко, мы с Лысенко не сговариваясь произнесли одну фразу: «С этим договариваться будет ещё трудней». Факт очевидный с точки зрения профессионализма: Кравченко был значимее предшественника. До этого назначения он работал заместителем председателя Гостелерадио, плюс к этому с именем Кравченко были связаны телепрограммы, ставшие некими телевизионными вызовами. Появление программ «Взгляд», «Семь дней» правомерно назвать мини-революцией в информационном телевидении. И если Ненашев в прошлом был руководителем Лысенко в отдалении, то Кравченко курировал команду, в которой Лысенко работал непосредственно.
Есть одна особенность в написании этой книги. Российскому телевидению и радио исполнилось 25 лет. У истоков того и другого я стоял лично. Говоря точней, я со своей командой сначала создал радио, а затем телевидение России. В этом процессе – создание ВГТРК – было две ключевых фигуры: Олег Попцов и Анатолий Лысенко. Это был мой выбор, и конструкцию управления предложил я сам. Некое равенство в управлении. Попцов председатель компании, Лысенко – генеральный директор. Но увы, благость замысла не всегда превращается в благость воплощения. У каждого из нас была своя биография. Толя из нутра телевидения, я из нутра журналистики. Моё прошлое более чем двадцатилетнее пребывание на посту главного редактора журнала «Сельская молодёжь», который я принял с тиражом 37 500 экземпляров, а покинул, когда его тираж перешагнул цифру в два с половиной миллиона, а чтобы быть точным: 2 миллиона 670 тысяч экземпляров. На это ушли многие годы. Но что было, то было. Журнал стал одним из самых читаемых и популярных изданий в стране. Он был общественно-политическим литературным журналом. И мне удалось с командой сделать журнал значимым как в общественно-политической жизни страны, так и в литературе – свидетельством этому было и пятитомное приложение к журналу героико-приключенческой прозы «Подвиг» с тиражом более полумиллиона.
Тогда во мне проснулась режиссёрская суть. К этому следует прибавить театральную семью, в которой я вырос. Как я уже не раз говорил, моя мама Неугодова Антонина Александровна, начинала свою биографию как актриса МХАТА, куда ее принимал Константин Станиславский, в ту пору главный режиссер этого театра. Актерский мир был мне близок. И посещая театр вместе с мамой, я много времени проводил за кулисами, куда я получил доступ благодаря моей маме. Там я познакомился с такими актерами, как Черкасов, Крючков, Смоктуновский, Пельтцер, Раневская, и режиссёрами Товстоноговым, Акимовым. Разумеется, эта часть моего ленинградского периода жизни была важна, и пригодилась уже в Москве, когда я начал путь журналиста, а затем писателя, не кончая никаких факультетов журналистики и литературных курсов, потому что школой для меня была сама жизнь. Видимо, поэтому я сравнительно легко вошёл в телевизионный мир.
Это разница в биографии аса телевидения и, возможно, аса в журналистике не рождала отторжения, наоборот, она увеличивала масштаб притяжения. По крайней мере, так мне казалось, должно быть. Мир-то один – творчество, один писатель, другой режиссер. Эту роль выполнял Толя в воплощении своих замыслов. Но дело в том, что я достаточно быстро вписался в телевизионный мир. Во-первых, я по природе своей был выдумщик. Эти мои качества проявились еще в институте, когда я придумал факультетскую сатирическую газету «Сачок». Я учился на лесохозяйственном факультете и должен был получить диплом по профессии учёный-лесовод. Но в период моего обучения случилось некое реформирование учебного процесса и коррекция учебной программы, и на выходе я получил диплом уже с другой профессией – инженер лесного хозяйства.
Название газеты «Сачок» было более аттестовано к первой профессии – ученый-лесовод. Так как одними из ключевых дисциплин на факультете были – энтомология и фитопатология. Мир растений и мир насекомых. Так что «Сачок» был очень кстати, как прикрытие главной сути. Сачками называли прогульщиков, пропускающих занятия. Поэтому интерес к газете начинался с ее названия. Создание сатирической газеты на лесохозяйственном факультете породило массовое подражание. Мы инициировали создание сатирических газет на всех факультетах. Появилась газета «Пила» факультета МГД – механической обработки древесины. «Сучкорезка» инженерного факультета, «Ревизор» экономического факультета.
Факультет ГЗС – городское зеленое строительство, придумал название газеты «Нескучный сад». И как завершение – я придумал и создал общеинститутскую сатирическую газету под названием «Баня».
Академия была одним из крупнейшим вузов в Ленинграде и по численности студентов стояла на втором месте, после университета и политеха. Не помню там общее число студентов, где-то в районе 4,5–5 тысяч. Актовый зал в новом здании вмещал 5 тысяч человек. И мой режиссёрский навык проявился тогда же.
Главным праздником в академии стало 5 мая, День советской печати. К этому дню мы с моим другом Борисом Таллером писали сценарий художественного шоу, которое мы вели вдвоем. Одна деталь – рост Бориса Таллера был 193 см, а мой 167 см. В полном смысле этого слова Пат и Паташон. Как подтверждение моего амплуа выдумщика – большинство названий в газете, как и текст под карикатурами, придумывал я.
И если Толя выстроил персональный коридор телевизионщиков, которые и стали в большинстве своём нашей командой, то я понимал, что без пополнения этого привычного мира выходцами из печатной журналистики, мира художников, и, если удастся, и театрального мира, сделать другое телевидение, а в этом был смысл замысла, нам не удастся.
Я уже однажды оговорился, что я быстро учусь, и не успевал постигнуть всей глубины нового, но ощутить его контуры и особенности у меня получалось, как и понять очевидные изъяны этого нового для меня мира.
Я достаточно скоро понял, что телевидение закостенело в рамках привычного. Что его главным изъяном, особенно в информационном вещании, является одинаковость и порой полное отсутствие режиссуры.
А когда ты начинаешь понимать и ещё тащить на плечах груз руководителя, то чувство повседневной ответственности
