-Думаешь это так просто? – вывернув руль, я включил первую передачу, чуть отъехал от места аварии, и резко сдал назад.
-Попытайся – узнаешь.
Я так и не понял – она шутила или подначивала меня.
Вышедший из машины водитель собирался закричать, но, увидев, приближающуюся машину, отпрыгнул в сторону. Повторный удар сломал бампер пикапа окончательно, не принеся желаемого результата. Наше колесо выдержало.
-Вертолет пошел на снижение, - сообщила Милая. - Они собираются брать тебя прямо здесь.
-А-а, чтоб ты сдох... - бешено рванув рычаг переключения скоростей, я бросил машину вперёд, повторив предыдущий маневр.
Со второй попытки нам повезло. Наехав на крошево острых обломков, покрышка не выдержала, и теперь оба задних колеса были проколоты.
-Быстрее...
Ей не пришлось повторять дважды.
Выжав из надрывно взревевшего двигателя максимум возможного, мы устремились вперед. Правда, нее так быстро, как хотелось. Включив вторую передачу, я попытался увеличить скорость. Диски колес, сжевав ненужные больше покрышки, высекали из асфальта шлейф искр, обозначавший наше движение.
-Не переключайся на третью. Иначе мотор перегреется раньше, чем достигнем цели.
-Уже начали греться, - сообщил я, бросив взгляд на датчик температуры двигателя.
-Включи на максимум обогреватель.
-Что это даст?
-На несколько секунд продлит агонию. Может хватить, чтобы достигнуть безопасной зоны раньше преследователей.
Я исполнил приказ и поток горячего воздуха ворвался в салон «скорой». Мы уже свернули в переулок, когда сквозь раздражающий скрежет металла об асфальт я расслышал гул вертолетных винтов.
-Где они?
-Прямо над крышами, идут за машиной.
-Могут высадиться по ходу движения?
-Нет, рисковать не будут, уверены, ты и так никуда не денешься.
-Надеюсь, ошибаются?
-Да. Развилка недалеко от стадиона ведет в подземный туннель. Они решили, что ты из последних сил тянешь туда. Полицейский вертолет уже приземлился на шоссе, перекрыв движение. Нас преследует только военный.
Несмотря на открытое окно, жара в машине стояла неимоверная. Смахнув со лба рукавом рубахи пот, застилающий глаза, я сконцентрировался на дороге.
-А почему...
Машина, освобождающая парковочное место у обочины, могла заблокировать продвижение по узкому переулку, лишив меня возможности маневра. Вместо того чтобы закончить предложение, я увеличил скорость. Мотор обреченно взревел на повышенных оборотах, и в следующее мгновение последовал резкий удар. Сбросив на обочину оказавшийся в ненужном месте в ненужное время автомобиль, я продолжал смертельный марафон.
Финишная ленточка которого, как и положено, в таких случаях, находилась на стадионе.
Глава 46
Тот, кто убивает должен сам быть готов умереть в любую минуту.
Толинель
Адъютант Фабела сообщил, что его спрашивает какая-то женщина.
-У меня нет времени.
Короткий ответ не подразумевал продолжения разговора.
-Она просила передать, что ее зовут Полли Лавен.
Прежде чем ответить он подумал: «Стоит ли?».
Если рассуждать здраво – не стоило. А с другой стороны «Беда» не могла вот так просто сойти с ума. Определенно в ее словах был некий смысл.
-Соединяй.
-Есть…
-Ну, как успехи? – поинтересовалась домохозяйка, так словно встречала на пороге усталого мужа с работы.
Не нужно было напрягать воображение, чтобы представить позу собеседницы. Она как обычно сидела на кухне, закинув ногу на ногу, на столе стояла пепельница полная окурков. В правой руке - телефон, в левой - тлеющая сигарета.
-Пока ничего определенного.
Полковник знал, что Полли не сольет информацию налево. Сказывалась многолетняя привычка работы в засекреченном месте.
-Может, в таком случае пригодится помощь глупой старухи?
Она неприкрыто напрашивалась на комплимент, не заставивший себя ждать.
-Насчет возраста не знаю. Порой восемнадцатилетние солдаты чувствуют себя глубокими старцами, а убеленные сединами ветераны, юны сердцем, так что это вещь сугубо личная. А насчет глупости - ерунда. Твои таланты давно снискали заслуженную славу и уважение. В определенных кругах, - поспешил уточнить он.
Довольная похвалой женщина хрипло рассмеялась: - Полковник, ты скользкий, как угорь, и хитрый, как гиена. Девушкам принято говорить в первую очередь, что они красивые, и только потом, если это не подействовало, - вспоминать об уме. Ты же не сказал ничего, и в то же время и не обидел. Так что гиена, сам понимаешь – ответный реверанс в твою сторону.
-Я понял. Спасибо.
Легкий обмен любезностями подошел к концу, настало время серьезного разговора.
Прежде чем начать, она сделала глубокую затяжку, собираясь с мыслями, и продолжила уже совершенно серьезно.
-Знаешь, после твоего ухода я много думала о человеке с фоторобота. Пыталась даже напрячь кое-какие свои способности. Все впустую. У него слишком много личин. Их невозможно собрать воедино.
-В каком смысле?
-Как у хамелеона. Сейчас он один. Через час другой, потом – третий.
-Ты говоришь о человеке или…
-Я говорю о существе, не принадлежащем нашему миру.
-Ты упорно стоишь на своем?
-Да. Знаю, ты думаешь, сумасшедшая старуха, окончательно спятила от никотина, сигарет и унылого быта. Может в этом и есть доля правды. Но этот парень Чужой…
-Что ты сказала?
-Чужак не из нашего мира. Поверь мне это так.
Уничтожение Таллоу, приказ стрелять по своим, гибель трех прекрасно подготовленных групп, и кличка «Чужой». Все, наконец, встало на свои места. Аналитик, использовал людей Фабела «втемную»
-Попытаюсь, - хмуро ответил полковник, решив про себя, что, с гражданским разберется позже.
-Отлично, - сухо ответила Полли, решив не вдаваться в детали.
Сделав очередную затяжку, продолжила.
- Основная проблема даже не в том, что он не из наших, а в том, что одержим…
Последнее слово произнесла с нажимом.
-В каком смысле? Ты не находишь что формулировка слишком расплывчата? Отталкиваясь от нее, невозможно прийти к каким-либо выводам.
-Отвечаю по пунктам: А) В прямом. Б) Не нахожу. В) Насчет выводов, с точки зрения художественной литературы, а также некоторых религиозных концессий, человек может быть одержим демонами, злыми духами или чем-то другим.
Фабел не первый день знал эту женщину, поэтому счел за лучшее терпеливо выслушать разошедшуюся не на шутку «Беду».
-В нашем случае явствует, что речь идет не о человеке, а Чужом. Или фигурально выражаясь - дьяволе во плоти.
Он все же не удержался поинтересовавшись: - «Разве дьявол может быть кем-либо одержим»?
-Полковник, — она в очередной раз хрипло, рассмеялась. - За те годы, пока ты играл в своих игрушечных солдатиков, защищая псевдоинтересы псевдостраны, твой разум уподобился калькулятору, просчитывающему любые числа и функции. С одним условием - если что-то не заложено в его программу, он не работает, превращаясь в бесполезный кусок пластика.
-Спасибо за ценное наблюдение.
-Не за что. Я могу продолжать?
-Разумеется.
-Наш с тобой дьявол, может быть одержим кем угодно — человеком, машиной, богом и даже самим собой. Однако из уравнения с четырьмя неизвестными, - она зажгла очередную сигарету. - Нужно исключить одну составляющую. Творцом всего сущего он не может быть одержим. Ведь тогда получается, что мир сошел с ума и его уже не спасти. Понимаешь о чем я?
-Пытаюсь. Правда, пока безуспешно.
-Молодец что не врешь.
-Внимательно слушаю дальше.
-А на кого из трех оставшихся персонажей поставил бы ты? – неожиданно спросила она. – Что подсказывает твоя хваленая интуиция?
-Моя хваленая интуиция подсказывает, что правильное решение я услышу из твоих уст, - сухо ответил Фабел, начавший уставать от разговора, состоящего из религиозных загадок.
-Я же говорила, что ты хитрый, как гиена.
На этот раз ее смех был почти искренним. - Ладно, - продолжала Полли, - не буду тянуть время, которого, насколько я понимаю, у тебя и так нет.
-Спасибо.
Она не обратила внимания на явный сарказм.
-Наш общий знакомый, которого ты называешь Чужим, а я Демоном, не одержим дьяволом, то есть самим собой. Он столько раз умирал, что, потерял свое первозданное «я». Если бы его разум распался на отдельные составляющие, а сознание раздвоилось, то после стольких смертей между ними стерлись все грани, и это окончательно уничтожило его как личность.
Полковник не понял, что скрывается за столь сумбурной формулировкой, решив не вдаваться в детали. Главное что из трех неизвестных осталось всего два.
