Кэти поджала губы.
— Затем она утопала прочь, и мне удалось остаток вечера не попадаться ей на глаза. Но за исключением этого эпизода все было сказочно — так что спасибо вам, Фиби. Я как-нибудь забегу — люблю смотреть на одежду. Может, даже смогу вам помочь.
— Каким же образом?
— Если вам понадобится еще одна пара рук, просто позвоните. — Она написала на клочке бумаги номер своего мобильного и дала его мне.
— Ловлю вас на слове, — улыбнулась я.
— Уже почти половина шестого, — заметила Анни. — Я начну подсчитывать выручку?
— Будьте добры, и переверните, пожалуйста, табличку. — Зазвонил телефон. — Я возьму трубку в офисе. — Я закрыла за собой дверь и взволнованно произнесла: — «Деревенский винтаж».
— Говорит Кэрол из университета Торонто, музыкальный факультет. Это Фиби?
Мой пульс участился.
— Да. Спасибо, что перезвонили.
— У меня есть информация о миссис Липецки. Мне сказали, что она не работает здесь с конца восьмидесятых. Но один человек на факультете поддерживает с ней близкие отношения — это ее бывший ученик Люк Крамер. Но сейчас он в отпуске по уходу за ребенком.
У меня упало сердце.
— Он отвечает на звонки?
— Нет. Просил его не беспокоить. — Я разочарованно вздохнула. — Но если мистер Крамер вдруг позвонит, я сообщу ему о вас. А пока, боюсь, вам остается только ждать. Он выйдет на работу в понедельник.
— А больше никто?..
— К сожалению, нет. Как я сказала, остается только ждать.
Глава 13
На следующее утро, направляясь в «Оксфам» с ненужными сумочками, я ругала себя за то, что не осмотрела их сразу. Тогда я не упустила бы Люка Крамера. Теперь придется терпеть целую неделю.
— Привет, Фиби! — Джоан опустила экземпляр «Черного и зеленого». — Вы нам что-то принесли?
— Да. Несколько не слишком привлекательных сумочек.
— «Готовы для второй любви», — произнесла она, принимая пакеты. — Теперь мы говорим именно так, а не «секонд-хенд». «Готовы для второй любви», полагаю, лучше, чем «бросовые», верно? Вам все еще нужны «молнии» и пуговицы?
— Будьте добры.
Джоан пошарила под прилавком и достала дюжину металлических «молний» различных цветов и большую банку с самыми разными пуговицами, в том числе в форме аэропланов, плюшевых медвежат и божьих коровок — они напомнили мне о кардиганах, которые мама вязала, когда я была маленькой.
— Вы пропустили в четверг хороший фильм, — сказала Джоан. — С вас четыре с половиной фунта. — Я открыла сумочку. — «Ки-Ларго» сорок восьмого года с Богартом и Бэколлом — это черная мелодрама: вернувшийся с войны ветеран сражается с гангстерами на Флорида-Кис. А потом мы отлично поговорили, вспомнив, конечно, «Иметь и не иметь», где так хорошо передано послевоенное отчаяние. Думаю, Дэн надеялся, что вы придете, — добавила Джоан, когда я протянула ей десятифунтовую купюру.
— Приду в следующий раз. У меня… было ужасно много дел.
— У Дэна тоже. Его газета спонсирует киоск с хотдогами, который будет работать во время фейерверка в субботу, и ему нужно добыть сорок тысяч сосисок. Вы придете?
— Да, собираюсь.
Джоан положила «Черное и зеленое» на прилавок. На первой странице была статья о фейерверке, а на второй сообщалось, что тираж газеты достиг двадцати тысяч экземпляров — то есть увеличился вдвое с начала выпуска. Я была счастлива, что приложила к этому руку, хотя и косвенным образом — ведь «Черное и зеленое» оказала мне реальную помощь. Если бы не интервью Дэна, я бы не встретилась с миссис Белл, а ее дружба открыла для меня что-то… значительное. Не знаю, что именно. Я просто чувствовала какой-то постоянный настойчивый зов.
В пятницу вечером я пошла навестить ее. Она выглядела болезненно хрупкой и держала руку на раздувшемся животе, словно защищая его.
— Как прошла неделя, Фиби? — спросила миссис Белл. Ее голос стал заметно слабее. В саду с деревьев падали листья. Плакучая ива пожелтела.
— Она оказалась интересной, — ответила я, но ничего не рассказала ей о программке. Миссис Белл нуждалась в покое.
— Вы пойдете смотреть фейерверк?
— Да — с Майлзом. С нетерпением жду этого вечера. Надеюсь, шум не слишком потревожит вас, — добавила я, разливая чай.
— Нет. Я люблю фейерверки. Буду наблюдать из окна спальни. — Она вздохнула. — Наверное, в последний раз…
Миссис Белл выглядела уставшей, так что в основном говорила я. Рассказала ей об Анни, об ее актерской профессии и о том, что она хочет написать пьесу и поставить ее. Затем поведала о бале и о платье Рокси. Бледно-голубые глаза миссис Белл расширились от удивления, и она покачала головой. Услышав о Кэти, наступившей на это самое платье, Белл рассмеялась и тут же поморщилась.
— Не смейтесь, если вам больно. — Я сжала ее руку.
— Ваш рассказ того стоит, — тихо проговорила она. — Должна признаться, я не в восторге от этой девушки, судя по тому, что знаю о ней.
— Да, с Рокси нелегко, а вернее, чертовски трудно, — дала я волю своим негативным эмоциям. — Она так груба со мной, миссис Белл. Я была дома у Майлза, и каждый раз, когда обращалась к Рокси, она полностью игнорировала меня или перебивала, словно я пустое место.
Миссис Белл опять поморщилась от боли.
— Надеюсь, Майлз отругал ее за столь… невежливое обращение с вами?
— В общем-то нет… Сказал, что это приведет к ссоре, а он ненавидит конфликтовать с Рокси, потому что потом несколько дней ходит сам не свой.
— Понятно. — Миссис Белл сложила руки. — Тогда, боюсь, расстраиваться придется вам.
Я поджала губы.
— Это трудно — но, уверена, Рокси исправится. Ведь ей всего шестнадцать — и все это время она была наедине с отцом, а начинать новые отношения всегда немного трудно. Верно?
— Думаю, именно так говорит Майлз.
— Да, действительно, — вздохнула я. — Он призывает меня посочувствовать Рокси.
— Ну… — тихо сказала миссис Белл. — Учитывая, как ее воспитывали…
В субботу утром в перерыве между покупателями я позвонила Майлзу, чтобы обсудить вечерний фейерверк.
— Начало в восемь, так когда ты за мной заедешь? — Сквозь витрину я видела, как устанавливают заграждения и палатки с едой и освежающими напитками; на некотором расстоянии от них складывали дрова и старую мебель для костра.
— Мы будем у тебя в четверть восьмого. — Значит, Рокси тоже поедет. — Ты не против, если Рокси возьмет с собой свою подружку Аллегру?
— Конечно, нет. — Так, пожалуй, будет даже проще. — Но ты не доберешься на машине. Дороги вокруг Хита перекроют.
— Знаю, — сказал Майлз. — Мы поедем на метро.
— Я приготовлю поесть и выпить, а затем мы пешком направимся к Хиту.
Вернувшись домой под конец дня, я обнаружила сообщение от папы, что двадцать четвертого ноября день рождения Луи. «Думаю, мы поиграем с ним в Гайд-парке, а затем где-нибудь пообедаем. Только ты, я и Луи, — тактично добавил папа. — Рут будет на съемках в Суффолке».
Я включила «Радио-4», желая послушать шестичасовые новости. Опять вещали о банковском кризисе. Неожиданно представили Гая, и я выключила радио. Слышать его — все равно что находиться с ним в одной комнате.
Я поставила в духовку канапе, купленные по дороге, и стала собираться. Десять минут восьмого позвонил Майлз. Оказалось, Аллегра не сможет пойти, и потому Рокси тоже отказывается.
— И тут возникают некоторые проблемы, — произнес он.
— Но ведь Рокси шестнадцать лет — если она не хочет идти, то просто пару часов посидит дома.
— Она говорит, что не желает оставаться в одиночестве.
— Тогда пусть едет с тобой в Блэкхит.
— Ее не так легко убедить, — вздохнул Майлз. — Я пытался, но бесполезно.
— Майлз, я так ждала сегодняшнего вечера.
— Знаю… Послушай, я заставлю ее поехать со мной. Увидимся позже.
Без двадцати восемь их все еще не было. Поэтому я позвонила Майлзу и сказала, что, если они не появятся через десять минут, я пойду к «Деревенскому винтажу» и мы встретимся там. Без пяти восемь, пребывая в весьма подавленном настроении, я надела пальто и присоединилась к припозднившимся людям, торопящимся в Хит.
Идя по Тренквил-Вейл, мы видели лазерные лучи, рассекающие небо. Когда я прислонилась к стене магазина, музыку заглушили голоса отсчитывающих секунды людей:
— Четыре… Три… Два… Один…
БУМ! ТРАХ! ТАРАРАХ!!!
В темном небе распустились гигантские красочные цветы. Почему Рокси всегда мешает, а Майлз такой слабый?
БАХ!!! БАХ-БАХ!!! БАХ!!! Вспыхивали и гасли все новые «хризантемы». Я подумала о миссис Белл, которая смотрит на них из окна.
ПЫХ… ПЫХ… ПЫХ… Огненные шары взметнулись вверх, отсвечивая розовым и зеленым.
ТРАХ-ТРАХ-ТАРАРАХ!!! БУМ!!! Серебристые фонтаны каскадами падали вниз, и отлетающие от них искры становились голубыми, зелеными и золотыми.
