потребовать деньги вперед, плюс залог и оплатить страховку. Март не стал торговаться, сумма в итоге выходила отнюдь не астрономическая и вполне его устроила.
Собрав свой экипаж, он распорядился:
— Мы съезжаем из гостиницы и улетаем на новую базу. Собирайте вещи. Через три часа всем быть на борту.
Следующее утро они встретили в новом доме. Циклон ушел дальше на восток, и вокруг все стало белым-бело. На мохнатых лапах сосен и елей легли снежные шапки, стекла окон покрылись морозными узорами. Тишина, солнце, красота.
Остаток предыдущего дня прошел в суете переезда, уборке, запуске системы отопления и протопке печей. Пришлось заняться и закупкой продуктов, ведь теперь кафе под боком больше не было. Дела и заботы помогли гнать прочь грустные мысли. Подступало Рождество. Это навело Колычева на правильные мысли. Нельзя унывать. Надо жить и радоваться всем смертям назло, и быть достойными памяти тех, кто ушел до срока.
Растормошив Таню, затолкал ее на борт, и они полетели по делам, оставив остальных «на хозяйстве».
А когда вернулись, привезли с собой несколько коробок выбранных Калашниковой стеклянных шаров и прочих украшений для роскошной ели, которую они первым делом установили посреди просторной гостиной. Еще были приобретены настоящие электрические гирлянды и, конечно, подарки. А к ним в придачу всяческие вкусности, начиная от специй, сыров, мяса, сала и колбас всех сортов до кофе, чая и свежей выпечки.
— Ибрагим-сан, временно вам придется взять на себя обязанности бортмеханика.
— Есть. Это большая честь. Дугин-сан погиб как истинный самурай и воин. Я постараюсь быть достойным его памяти.
— Уверен, вы справитесь.
Обернувшись к остальным членам экипажа, собравшимся вокруг него, Март бодро распорядился:
— А сейчас будем ставить елку и наряжать. Таня за главного, Витя у нее на подхвате. Дядька Игнат — силовая поддержка. А я займусь обедом. Лично.
Но не успел он воплотить свои благие намерения в реальность, как со двора послышались гудки клаксона. Оказалось, приехал Зимин, и не один. С заднего сиденья выкатился его бывший корабельный кок — Михалыч.
— Вот, решил посмотреть, как вы тут обустроитесь, может, и сам к вам переберусь из гостиницы.
— С радостью, Владимир Васильевич. Места всем хватит… — тут же отозвался Март.
— Поживем — увидим, а пока принимай гостя. Команду «Бурана» расформировали, говорят: пререкаются, служат недисциплинированно. Сел он на первый же борт и сюда. Заявился ко мне в отель и говорит: берите меня на службу. Я бы и рад, да только некуда пока. Корабль, к слову, завтра поедем смотреть, ты это учти, Мартемьян. Может, капитан Колычев Михалыча на время к себе в команду возьмет? Что скажешь?
— Это настоящий рождественский подарок! Я только «за». У нас теперь свое хозяйство. И готовить надо на всех не только на борту, но и на земле.
— Тогда решено. Вот, Михалыч, тебе временный экипаж. Служи со всем старанием.
— Обижаете, Владимир Васильевич, когда же это я иначе действовал?
— А остальные наши пока в Дальнем сидят? — обратился Март к коку.
— Да кто как, — словоохотливо отозвался кок. — Одни новые места там же нашли, другие в Китай подались. Горыныч только без дела остался. Боцманом никуда не берут, а простым матросом он не пойдет.
— Может, перетянуть его к нам? — задумался Март.
— Вам виднее.
— А ты что думаешь, дядька Игнат?
— Больно ты скор, Мартемьян, — усмехнулся Вахрамеев. — До Сеула, я чаю, не одна тыща верст. Хотя несколько человек нам бы не помешало, это верно.
— Так, может, подыщешь кого. Есть знакомые среди местных?
— Откуда? — покачал головой бывший абордажник. — Я в столицах сроду не служил, да и тутошние разве что маршировать красиво умеют.
— А если объявление дать? — вылез внимательно прислушивающийся к их разговору Витька.
— Так ить те, кто вчера к нам гостей прислал, тоже объявления читают. Не, такие дела с кондачка не решаются, тут обмозговать все надоть…
— Ладно, телефон «Одессы» у нас есть. Позвоним и узнаем, что и как. В крайнем случае оплатим перелет, — решил Колычев.
— Март, можно тебя на пару слов? — отозвал воспитанника в сторону Зимин.
— Слушаю вас, Владимир Васильевич.
— Тут такое дело, — помялся капитан первого ранга. — Шурка узнала о случившемся и рвется к вам.
— Это может быть опасно.
— После такого наглого налета на аэродром я не уверен, что вообще есть безопасное место. В общем, ей, конечно же, запретили, но будь готов к тому, что она в самом скором времени примчится.
— Татьяна Александровна и без того грозилась расторгнуть нашу помолвку…
— Пустое, — отмахнулся Зимин. — Это ей никак не под силу. Без моего согласия. А я, как ты понимаешь, его никогда не дам.
— Спасибо.
— Не за что. Однако о безопасности позаботиться следует, так что я вам тут кое-что привез. Прикажи своим архаровцам разгрузить.
— А что там?
— Да так, гостинчик от зайчика. А чуть позже прибудет отделение вооруженных матросов с «Пожарского». Вояки из них, конечно, так себе, тут Вахрамеев прав, но лишними не будут.
— Никак не могу понять, почему он так прохладно отнесся к предложению вызвать Горыныча?
— Ну, это как раз просто, — скупо улыбнулся опекун. — Захар у меня кем был? Боцманом. Игнат у тебя, насколько я понимаю, занимает ту же должность…
— Тьфу ты, — сплюнул от досады только что сообразивший, в чем дело, Март.
— Хороший унтер, — наставительно заметил Зимин, — ценится на вес золота! Просто надо хоть немного знать их психологию. А вообще, насчет вызова из Сеула наших, — мысль правильная. Только звонить буду я. Не обижайся, но я лучше знаю своих бывших подчиненных. Ладно, пошли разгружаться.
Подарки в багажнике его автомобиля и впрямь оказались царскими. Во-первых, два новеньких, еще в заводской смазке, пулемета Дегтярева. Во-вторых, четыре полных цинка с патронами. В-третьих, винтовка Маузера с оптическим прицелом. Ну и в качестве вишенки на торте — два подсумка с гранатами.
— Вот это дело! — обрадованно прогудел Вахрамеев, подкидывая на руках ДП[28]. — Теперь можно и повоевать!
— Это где ж такие зайчики водятся? — удивленно протянул, глядя на опекуна, Колычев.
— Многие знания — многие печали, — перефразировал ему в ответ Зимин цитату из Экклезиаста[29].
Почему-то во всех больницах и госпиталях есть очень длинные и необычайно гулкие коридоры. Иной раз само здание откровенно не велико, кабинетов и палат мало, а вот коридоры будто в знаменитом лабиринте на острове Крит. Иногда идешь по ним и сам не знаешь, куда они могут привести. Впрочем, не в этот раз. Март, в отличие от Тесея, знал, куда надо идти, и сумел не заблудиться, даже без помощи Ариадны.
— Вот и вы,
