молодой человек, — непривычно приветливо встретила его Ермольева, только что закончившая осмотр пациента.
— Простите, я опоздал, — попытался оправдаться Колычев, но та не стала его слушать.
— Результаты вашей методы, — сообщила целительница, — превзошли самые смелые ожидания. По крайней мере, мои — точно!
— Я рад.
— Я тоже рада. И тому, что больной пошел на поправку, и тому, что ошибалась на ваш счет.
— Даже так?
— Да. И я не стыжусь в этом признаться. При первой встрече мне показалось, что вы напыщенный мальчишка, одаренный по странной прихоти судьбы паче всякой меры, и которому блеск золота заменил совесть. Теперь же я вижу, что вам не чуждо сострадание, и что вы действительно стремитесь сделать этот мир хоть чуточку лучше.
— Даже не знаю, что вам сказать, — смутился Март. — Неужели это такая редкость среди одаренных?
— Нет. Вовсе нет. Но и не так часто, как прежде.
— Раньше было лучше?
— Представьте себе, молодой человек. Я знаю, в это трудно поверить, но… вы помните историю?
— Ну так, в общих чертах, — осторожно ответил Колычев, у которого история этого мира переплелась с той, что была в его, в какой-то причудливый узор. Он не всегда мог сразу сообразить, что было здесь, а что в том, оставленном им мире.
— Когда были найдены первые россыпи звездных адамантов, это подстегнуло не только технический, но и социальный прогресс. Да-да, юноша, не усмехайтесь столь скептически, все так и было. Какая, в сущности, ирония судьбы. Из камней делали символы тщеславия: колье, перстни, диадемы — а они, пробуждая в своих новых владельцах дар, нередко открывали способность сопереживать. Думать не только о себе, но и об окружающих.
— Хотите сказать, что у аристократов и купцов стала появляться совесть?
— Можно сказать и так, — кивнула Зинаида Виссарионовна. — Началась эпоха великих реформ, и не будет преувеличением сказать, что она прошла под светом стелларов. Развивались не только техника, но и наука, а также медицина, педагогика… — да вообще все!
— А что же случилось потом?
— Да ничего особенного. Люди стали привыкать к своим новым способностям и сложившемуся положению вещей. Тем более что ситуация и впрямь кардинально улучшилась. Не стало крепостного права и других пережитков прошлого. Появились права и свободы. Россия переменилась, и… многие из числа власть предержащих решили, что этого довольно. Нет надобности идти дальше, ведь все и так хорошо.
— Остановилось развитие?
— Не во всем, но в целом верно. И в вас я вижу большой потенциал созидательного развития. Вы можете стать выдающимся целителем!
— То есть ваше первое впечатление было обманчивым? Это радует. Но в том, что касается моих медицинских дарований, я думаю, они куда скромнее, чем вам представляется. Основную работу в этом плане делает доктор Крылов. Я же в большей мере обеспечиваю энергопоток. Выступаю, так сказать, в роли батарейки.
— Мартемьян Андреевич, не забывайте, что перед вами гросс, — просто, без всякой аффектации ответила Ермольева. — Ваша аура для меня все равно что открытая книга. И без тени сомнения могу подтвердить — вы имеете необходимый внутренний резерв, чтобы в обозримой перспективе стать в нашей сфере знания экспертом и настоящим новатором. Да, есть у вас таланты и в иных отраслях, а что еще важнее, вы действительно очень «энергоемкий» одаренный. Такой уровень силы я встречала только один раз. У Ивана Архиповича Колычева. Вашего, так сказать, однофамильца, — не без намека и особого значения произнесла она последние слова.
— Не знал, что это так просто определить, — с легкой досадой отозвался Март.
То, что его возможности могут запросто читаться через «сферу» другими одаренными, да еще и с такими подробностями, его никоим образом не обрадовало.
— Вовсе не легко, — возразила целительница. — Но повторяю, я гросс!
— Гросс, гросс, только и слышу со всех сторон. Что это, вообще, значит?
— Хороший вопрос, Мартемьян Андреевич. Если коротко, этот титул обозначает, что его носитель — очень сильный одаренный в своей области. Лучший из лучших. Но дело не только в этом. За каждым гроссом стоят его ученики и соратники, объединенные в сообщество, клан или, если угодно, в корпорацию.
— Например, за вами — целители?
— Верно. А еще врачи, фармацевты, артефакторы, специализирующиеся на лечебном оборудовании, и многие другие. На первый взгляд, не самые могущественные люди, но…
— Но жить хочется всем! — продолжил за нее Колычев.
— Вы правы, — кивнула Зинаида Виссарионовна. — Поэтому, несмотря на кажущуюся скромность, мы — одно из ведущих объединений одаренных. Хотите стать одним из нас?
— Я пилот, — возразил Март, пожав плечами.
— Строго говоря, еще нет. Вы не вступили в ВВФ, не учились в академии. Не стали частью сообщества.
— Ну, это формальность. Я ведь рейдер.
— Ошибаетесь. Пилоты — это очень закрытая группа одаренных, практически каста. И для чужаков в ней места нет. Ваш опекун для них свой. А вот вы таковым никогда не станете.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
— Сама не знаю. Наверное, хочу предостеречь от неверного выбора.
— Вы полагаете мое стремление стать пилотом «неверным выбором»?
— Нет. Я всего лишь считаю, что вам нужны знания. Вы очень способный молодой человек и можете далеко продвинуться на любом поприще.
— И что для этого нужно сделать?
— Лучше всего поступить в Академию одаренных, которую основала и с тех пор бессменно руководит моя близкая подруга, гросс Лидия Михайловна Марцева. Можно и вольнослушателем, как ваша невеста.
— Однако слухи быстро распространяются!
— А что вы хотели? — улыбнулась целительница. — Одаренных в России много, но вот обладателей большой силы и таланта, да еще и сумевших преуспеть на своем поприще — куда меньше. Можно сказать, все эти люди наперечет. Наш круг очень тесен. И я еще раз предлагаю вам войти в их число, не спешите с ответом. Для начала приглашаю посетить наше собрание, нечто вроде клуба. А после и принимать решение. Сейчас же давайте обсудим формат нашего дальнейшего сотрудничества.
— Думаю, мы с доктором Крыловым можем открыть небольшую клинику или, если угодно, лабораторию, где будем вести лечение пациентов. Одновременно продолжая исследования и развивая методику. Вы обеспечиваете всю техническую сторону вопроса и бухгалтерию. Дальнейшие разработки будем вести совместно. Вся прибыль от проекта и его работы в дальнейшем, в том числе от разворачивания нашей методики на новых площадках по всему миру, если это удастся реализовать, будет разделена на три равные доли. Треть мне, треть Крылову, треть вам.
— Я смотрю, вы все хорошо обдумали и подготовились? — покачала головой целительница.
— Вас что-то не устраивает?
— Ну что вы, условия вполне разумные. Пожалуй, я распоряжусь, чтобы нам подготовили текст соглашения, и завтра же можем его подписать. А
