после этого приступать к реализации задуманного.
— Отлично. Что же до вашего любезного предложения посетить собрание клуба целителей — я с удовольствием его принимаю.
— Тогда в эту пятницу в пять часов пополудни, вот адрес, — Ермольева быстро написала на листке несколько слов и передала в руки Колычева. — Завтра утром вам с курьером привезут текст договора для изучения. А к двум часам жду вас, Мартемьян Андреевич, и доктора Крылова к себе.
— Я прибуду не один, а с опекуном и нашим адвокатом.
— Вы правильно меня поняли, Мартемьян Андреевич. И еще. Я слышала о нападении на ваш корабль. Рада, что вам удалось справиться с этой непростой ситуацией, и примите мои соболезнования в связи с гибелью одного из ваших людей.
— Да, спасибо, — Марту совершенно не хотелось развивать эту тему, несмотря на то, что сама Зинаида Виссарионовна явно была не прочь обсудить недавнее, прогремевшее на весь Петербург трагическое происшествие. Поэтому он предпочел без лишних слов откланяться. Глава клана целителей проводила его долгим задумчивым взглядом и, когда дверь закрылась, произнесла еле слышно:
— Такой же молчун и бука… и сутулится немного, как дед… Куда уж ей с таким синеглазым совладать… зря вы, ваше сиятельство, затеялись, ох зря…
Говорят, что природа частенько отдыхает на детях гениев. Родившиеся с золотой ложкой во рту, они сразу приходят на все готовое и не готовы драться за место под солнцем. Возможно, это в большинстве случаев именно так, но только не с графиней Оссолинской. Увы. Нине Ивановне не суждено было унаследовать дар отца, но вот готовности сражаться за будущее своих детей у неё хватило бы на десятерых.
Всю ночь графиню преследовали кошмары. Она то и дело просыпалась вся в поту и с сильным сердцебиением, словно за ней гнался кто-то невыносимо страшный и безжалостный.
Оссолинская с трудом дождалась утра и, несмотря на ранний час, сразу же потребовала завтрак, хотя обычно жила по давно заведенному и строго соблюдаемому распорядку.
— Ваш завтрак, миледи, — постучал в дверь Джеймс и, дождавшись разрешения, вкатил в комнату столик на колесиках с кофейником и поджаренными до хруста тостами.
Руки не слушались. Она едва не расплескала чашку с кофе, но затем, совладав с собой, заставила себя успокоиться и терпеливо ждать новостей. А они обязаны были быть хорошими. Во всяком случае, ей очень хотелось на это рассчитывать.
— Джеймс, мне нужна свежая пресса.
— Простите, миледи, но она еще не прибыла, — поклонившись, со всей возможной вежливостью ответил ей седой камердинер.
— Я и без тебя это знаю. Распорядись, чтобы, едва прибудет, сразу несли сюда!
— Приказ отдан еще с вечера.
— Так напомни им! И не перечь! А выполняй!
Видя, что хозяйка настаивает, он еще раз поклонился и молча вышел из комнаты. И, о чудо, спустя какие-то минуты старый слуга вернулся, держа в белых шелковых перчатках целую кипу пахнущих свежей краской газет. Сверху оказались «Петербургские ведомости», и графиня нетерпеливо схватила их.
— Ваша пресса, миледи.
— Вот видишь, а ты еще смел пререкаться со мной, — проворчала, немного подобрев, графиня, нетерпеливо разворачивая «Ведомости».
На первой странице среди иных событий и происшествий главное место занял броский заголовок «Нападение в Гатчине». Жадно пробежав глазами передовицу, она на минуту задумалась. Из текста следовало, что произошло нападение, но результаты его пока не ясны, кроме одного — корабль уцелел, и это очень досадно.
В остальных многотиражках было примерно то же самое. Судя по всему, падкие до сенсаций журналисты сами ничего толком не знали, а потому ограничились предположениями разной степени бредовости.
Наконец она добралась до «Петербургского листка».
Это откровенно «желтое» и одновременно самое массовое в столице империи издание почиталось в высших кругах неприличным и недостойным внимания, но между тем читали его все. Там и должна была сегодня выйти разгромная статья про ее ненавистного врага, которая надежно похоронит малейшие шансы на принятие в высшее общество и закроет перед «крысенышем» все двери.
И здесь первая страница громко кричала о нападении в Гатчине. Нетерпеливо пролистав все до конца, Оссолинская не только не отыскала вожделенной статьи, но и вовсе не обнаружила никаких материалов от нанятого ей журналиста. «Пропал. Но почему? Он же взял деньги! Потерял страх или перебрал с наркотиками? Надо распорядиться отыскать негодяя. Уж я ему…»
Размышляя, она открыла очередную газету, на этот раз «Голос», и принялась машинально ее листать. Взгляд Оссолинской зацепился за знакомую фамилию. «Колычев? А тут он что делает?» Графиня принялась внимательно читать. Автором оказался молодой, но явно талантливый сын генерала Симонова и княжны Оболенской Кирилл. Она даже как-то встречала его на светском приеме пару лет назад.
Материал представлял молодого рейдера настоящим скромным героем недавней войны. Отношение автора к респонденту можно было резюмировать двумя словами — уважение и гордость за русского воина и Россию, у которой рождаются такие сыны.
«Обошел меня, щенок! Да как ловко… или это кто ему подсказал?»
Эта статья окончательно подкосила Нину Ивановну, безжалостно покончив с надеждой на хорошее настроение. Стало трудно дышать, разом проснулись все болячки, а душу ее сиятельства переполнила черная, ядовитая ненависть. Иссохшие пальцы скрючились, подобно когтям хищной птицы готовые рвать жертву в кровавые клочья.
— Подай мне телефон, — почти простонала она своему верному слуге.
— Может быть, вызвать врача? — обеспокоенно спросил тот.
— Делай, что тебе говорят, старый дурак! — вызверилась графиня, и испуганный Джеймс тут же выполнил ее приказ.
Судорожно набрав давно и накрепко запомненный номер, она терпеливо дожидалась, когда кончатся длинные гудки. Наконец, на том конце провода сняли трубку.
— Алло, слушаю вас, — негромко прозвучал мужской голос, говорящий на английском с заметным шотландским акцентом.
Оссолинская, обойдясь без приветствий, также перешла на язык Байрона и Шекспира и четко произнесла почти по слогам:
— Мне нужен Шейд[30]. Цель — Мартемьян Колычев, семнадцати лет. Капитан «Ночной Птицы», рейдер. Находится сейчас в Петербурге. Цена не имеет значения! Пусть приступает немедля!
Иногда ты и сам не знаешь, какая ставка окажется выигрышной. Очень редко наши расчеты и планы выдерживают столкновение с суровой реальностью. В это утро Март проснулся поздно. Разбудили его робкие лучи холодного северного солнца, пробившиеся сквозь морозный узор на стекле. Вставать совсем не хотелось, но манящий аромат, настойчиво проникающий из-за неплотно прикрытой двери, разбудил доселе дремавший аппетит.
— Походу, Михалыч там что-то вкусное делает. Надо подниматься и идти завтракать! — сам себе приказал Колычев, предвкушая угощение.
Однако не успел он привести себя в порядок и выйти из комнаты, как раздался телефонный звонок. Пришлось задержаться.
— Капитан Колычев, — уже привычной скороговоркой
