В отношении внутренней политики для него не подлежало сомнению, что Центр должен активно участвовать в восстановлении и укреплении конституционного порядка в стране. «…Многолетний горький опыт, — говорил он, — показывает, что плохи дела у той партии, которая исключена из правительства и управления». Поэтому первоочередной задачей Маркс считал создание сильного большинства. В 1919–1920 гг. он принадлежал к самым настойчивым защитникам веймарской коалиции, хотя еще и не стоял во главе Центра. Маркс рассматривал сотрудничество с основным идеологическим противником прошлого как союз, призванный предотвратить худшее. Даже после объединения СДПГ с независимцами в 1922 г., которое привело к полевению партии и ослабило ее способность к созданию коалиционных правительств, она казалась ему благоразумнее и надежнее, чем политические правые партии. Он приписывал эту заслугу Эберту — «весьма умному и целеустремленному руководителю».
Маркс быстро и без внутренней борьбы с самим собой принял молодую республику как свою политическую родину, конституция которой впервые давала католикам полное равноправие. Ничто не говорит о том, что Маркс жалел так бесславно ушедшую монархию.
Веймарская коалиция потеряла большинство при выборах в рейхстаг 6 июня 1920 г. Началась типичная для Веймара нестабильность кабинетов. До 1930 г. сменилось 13 недолговечных правительств, в которых всегда был представлен Центр, а его лидеры семь раз становились канцлерами. Шесть возглавляемых Центром правительств, в том числе три первых кабинета Маркса, являлись кабинетами меньшинства. Образование большинства было возможно только при условии включения в правительство министров либо от СДПГ, либо от НННП, которые наотрез отказывались от сотрудничества друг с другом.
Первый и второй кабинеты
Еще до своего канцлерства Маркс стремился к созданию коалиции из Центра, НДП и ННП, которая должна была укрепить положение этих партий по отношению к партиям справа и слева. В том, что это намерение не было осуществлено полностью, не последнюю роль сыграла нерешительность и непредсказуемость ННП, которая во время кабинетов Маркса оставалась постоянным фактором неопределенности.
Маркс в августе 1923 г. приветствовал образование большой коалиции Штреземана, с которым его связывали хорошие личные отношения. Он ценил дальновидность и чувство реальности Штреземана, его силу убеждения и мужество в принятии непопулярных, но необходимых мер. Когда в конце ноября 1923 г., в момент высшей политической опасности кабинет Штреземана был свергнут, парламентарное разрешение кризиса казалось невозможным. Однако 30 ноября 1923 г. Маркс сумел сформировать кабинет меньшинства из Центра, Народной и Демократической партий, став своего рода «спасителем» республики, поскольку все другие кандидаты в канцлеры потерпели провал.
В это время в Германии сложилась тяжелейшая ситуация. На западе после вступления в Рур французов и бельгийцев стране угрожало окончательное отделение занятых областей. В Центральной и Южной Германии начались ожесточенные конституционные конфликты с Саксонией, Тюрингией и в особенности Баварией. Промышленность, торговля и транспорт опустились до невероятно низкого уровня, а инфляция все еще продолжалась. И все же, несмотря ни на что, Марксу удалось достичь того, в чем было отказано его предшественнику: рейхстаг предоставил новому кабинету чрезвычайные полномочия, на основе которых в течение следующих недель было издано более 70 весьма жестких предписаний. Именно они помогли стабилизировать экономику, а марка была переведена на золотой стандарт. Таким образом, с 1924 г. наметился очевидный экономический подъем.
Крайне осторожно действовал Маркс на переговорах с фрондирующими правительствами в Саксонии, Тюрингии и Баварии, причем он принимал во внимание их трепетное отношение к своим правам. Благодаря его тактике были улажены неприятные конфликты. 1 марта 1924 г. чрезвычайное положение в стране было отменено.
Поскольку правительство Маркса могло опереться всего лишь на треть депутатов, то канцлер, рассчитывая получить большинство, настоял перед Эбертом на досрочном роспуске рейхстага и проведении в декабре новых выборов. Избирательная кампания велась под знаком борьбы вокруг репарационного плана, разработанного под руководством американского банкира Чарльза Дауэса и опубликованного в апреле 1924 г. По плану Дауэса, утвержденному Лондонской конференцией летом 1924 г., окончательный размер и срок выплаты репараций не устанавливался. В 1924–1925 гг. Германия должна была уплатить 1 млрд марок, затем взносы повышались и в 1928–1929 гг. должны были составлять уже 2,5 млрд ежегодно. Источниками репарационных платежей являлись таможенные пошлины и налоги на товары массового потребления, а также отчисления от облигаций промышленных предприятий на сумму 5 млрд марок. 11 млрд марок правительство рассчитывало получить от продажи акций железных дорог, превратившихся в частное акционерное общество. Бюджет, Рейхсбанк и железные дороги подлежали контролю генерального репарационного агента — американца Патрика Джильберта, одного из самых влиятельных людей в стране.
Для стабилизации валюты Германии был предоставлен заём в 800 млн марок, а всего в течение 1924–1929 гг. она получила 10 млрд марок долгосрочных и 6 млрд марок краткосрочных кредитов, главным образом американских, выплатив за это же время по репарациям около 9 млрд марок. Внушительные кредиты объяснялись не в последнюю очередь высокими процентными ставками в Германии. Они достигали почти 8 % и значительно превышали ставки на рынках стран-кредиторов. Националисты и коммунисты развернули шумную агитацию против плана Дауэса, называя этот план «новым Версалем» и «дальнейшим закабалением» Германии. Для утверждения данного плана рейхстагом требовалось большинство в две трети голосов, которого не имел кабинет Маркса и которое могло быть обеспечено только согласием с планом фракции НННП. Но руководство этой фракции устроило небольшой «спектакль». Чтобы не терять своего имиджа патриотов, лидеры националистов сориентировали фракцию таким образом, что 52 депутата проголосовали против принятия плана Дауэса, 48 (сколько и требовалось) — высказались в его поддержку. Внешне же все это выглядело так, будто депутаты голосуют согласно своим личным убеждениям.
Второй кабинет Маркса был сформирован 3 июня 1924 г. в прежнем составе. В центре его внимания стояли внешнеполитические вопросы, прежде всего срочное решение проблемы репараций. На Лондонской конференции в августе 1924 г., в которой немецкая делегация принимала участие под руководством Маркса впервые с конца войны как равноправный партнер по переговорам, решающий прорыв удался: после жестких переговоров Маркса и Штреземана с французским премьер-министром Эррио Франция обещала постепенное освобождение Рура.
После выборов в рейхстаг 7 декабря 1924 г. можно было сформировать как правую, так и левую коалиции, однако ННП была согласна только на правый блок. Переговоры Маркса о создании широкой коалиции провалились из-за нежелания всех партий идти на компромисс. Было очевидно, что республика проходит не просто через один из ее многочисленных правительственных кризисов, а имеет дело с «кризисом парламентской формы правления». Таким образом, выходом из тупика могло быть только образование кабинета беспартийного канцлера Лютера — кабинета, который формально не зависел от фракций, но фактически являлся завуалированным правым блоком.
Хотя Эберт тепло поблагодарил уходящего канцлера, обстоятельства его отставки никоим образом не настраивали Маркса на оптимистический лад. Берлинская газета «Германия» с горечью писала, что «политика — неблагодарное дело». В случае с Марксом это проявилось особенно ярко.
Маркс или Гинденбург?
Неудачи, которые преследовали Маркса из-за партийных интриг, не прекратились и после его отставки. В Пруссии, где с 1921 г. правила большая коалиция под руководством Отто Брауна, оба министра от ННП 6 января 1925 г. заявили о своем уходе и тем самым заставили весь кабинет подать в отставку. Причина их поступка была ясна: Народная партия хотела заключить союз с националистами Пруссии — самой крупной земли. Но ни Центр, ни Демократическая партия не были готовы к этому. В ответ на просьбу прусской фракции Центра, у которой не было достойных лидеров, Маркс был вынужден прийти на помощь и сформировать прусское правительство. Но его кабинет из СДПГ, Центра и демократов 20 февраля не получил вотума доверия ландтага, так как против проголосовали три правых депутата Центра, в том числе будущий рейхсканцлер Франц фон Папен. Следующая попытка преодолеть правительственный кризис созданием одобренного СДПГ чиновничьего кабинета не состоялась, так как Маркс, ставший кандидатом от Центра на президентских выборах, 19 марта отказался от должности прусского премьер-министра.
