Я сделала глоток из ножен. Горячая вода хлынула по пищеводу и согрела грудь.
— Жаль, что у нас нет времени поохотиться и поесть, но придется подождать до завтрашнего рассвета.
Я откинулась назад и достала энергетические батончики, которые всегда держала в кармане плаща, когда использовала боевой шар, и передала их ему.
— Отлично. Мы разделим один сегодня вечером, а два других оставим на завтра. — Он развернул один. — Надеюсь, здесь есть горы или пещеры. Мы не сможем выжить без провизии.
— Мы здесь недолго пробудем, — сказал я. — Вот увидишь. Они найдут нас еще до утра.
— Надеюсь, что так. Но мы должны быть готовы к тому, что они нас не найдут.
Он установил над нами ветку, и я делала то же самое, пока мягкая листва не скрыла нас. Единственными звуками были тихое дыхание Бастьена и потрескивание огня. Не было слышно ни жужжания насекомых, ни звуков животных, только шелест ветра. Я вздрогнула, когда Бастьен прижался ко мне и обнял за талию. Он крепче сжал меня, чтобы не дать встать.
— Расслабься. Нам нужно быть ближе, чтобы согреться. — Его шепот щекотал мне ухо.
Я замерла. Мое тело напряглось. Я никак не могла расслабиться, когда он так обнимал меня. Кроме того, это место вызывало у меня беспокойство. Я могла бы солгать ему, что они найдут нас, но в глубине души знала правду. Я читала об этом главу в книге «Невидимые места» Джана Бьянки, профессора магии, моего прадеда. Найти двери было почти невозможно. Они открывались и закрывались так быстро и нечасто, что кто-то должен был находиться точно на том же месте, что и дверь, и ждать ее. Чародей должен немедленно пометить ловушку, иначе ее, скорее всего, никогда больше не найдут.
Я не могла перестать дрожать, глаза искали просветы между ветвями. От костра исходило лишь слабое мерцание. Мне и раньше приходилось сталкиваться с опасностями, но незнание того, что там, в темноте, пугало меня. Хотелось плакать, но я сдержалась. Я отказывалась быть слабой перед Бастьеном. Кроме того, уверена, что слезы замерзнут на лице.
Застряв в этой замерзшей пустоши, мы, скорее всего, никогда не уйдем отсюда, но я буду проводить здесь каждую минуту в поисках выхода. Найди способ вернуться к папе, бабушке и моим друзьям. К Арику. Даже несмотря на то, что он бросил меня ради Белоснежки, я все еще заботилась о нем и не могла вынести мысли о том, что никогда больше его не увижу.
Дыхание Бастьена мягко билось о мои волосы. Сквозь ветви я наблюдала, как тени под деревьями темнеют с заходом солнца. Его тепло окутало меня, и мое тело обмякло, прижавшись к сильной фигуре Бастьена.
— А если огонь погаснет? — прошептала я.
— Нет, в пламени есть магия. Дерево — это всего лишь якорь.
— Но как?
— Магии не нужно объяснения. Просто нужно верить и доверять…
— Доверять. Верно. — Я вздохнула.
Я уловила смешок в его выдохе.
Далекий вой сотряс безмолвную пустошь, и мои пальцы поползли к рукояти меча.
— Ты это слышал?
— Может быть, мы все-таки не умрем с голоду, — сказал он. — Мы поохотимся на него завтра. — Он пристроился позади меня, и я напряглась.
Вой продолжался всю ночь. Я смутно помнила, что несколько раз задремала, но, в основном, смотрела на пламя костра, моя рука сжимала меч, и чувства обострялись при каждом движении Бастьена позади меня. Его глубокое, ритмичное дыхание успокаивало.
Прокручивала в голове все, что читала о Сомниумах. Когда несколько столетий назад чародеи спрятали свои убежища, раскол вызвал сотни разрывов между мистическим и человеческим мирами, создав Сомниумы. Какая-то магия отделяла их от двух миров.
— Бастьен?
Он застонал.
— Ты не спишь.
— Как ты можешь спать в таком месте?
— Я готовился к подобным ситуациям всю свою жизнь. — Он убрал руку от меня и вытянул ее над головой. Я сразу почувствовала холод там, где была его рука. — Мир людей защищен от познания таких зол, как мир Мистиков, живущих с ними ежедневно.
— Книга, которую я читала о Сомниумах, была довольно старой, но я помню, что был человек, который сбежал из ловушки. Так ведь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Его рука снова нашла мою талию, и мой живот напрягся.
— Один человек сбежал довольно давно. Он сказал, что прыгнул в ловушку, но умер от ран, полученных в результате нападения одного из существ, прежде чем его опыт был задокументирован.
— Но тогда есть выход.
— Возможно. — Он наклонился надо мной, его губы были так близко к моей щеке. Моя кожа пульсировала под его близостью. — Поспи немного. Как только мы решим наши проблемы выживания, будем искать выход.
Я закрыла глаза и попыталась успокоить шум в голове. Уголки моего сознания медленно темнели, как тени под деревьями, пока все не стало совершенно черным.
Когда я проснулась позже, послышалось пение птиц и жара. Чрезвычайно жаркий жар. Область вокруг моей талии под рукой Бастьена вспотела. Я оттолкнула от себя ветки и села. Огонь все еще пожирал дрова, даже не повреждая их. Снег уже растаял, и лес кишел птицами и мелкими шныряющими тварями. Зимняя пустошь исчезла, и на смену ей пришла настоящая весна.
— Какого черта?
Бастьен вышел из кучи веток и зевнул.
— Это странно.
— Ты так думаешь? — Я бросила на него быстрый взгляд. — Поговорим об экстремальных условиях. Можешь снять стену огня?
— О, конечно. — Он взмахнул рукой, и пламя исчезло.
Я переползла через ветви и перешагнула через еще теплые палки. Бастьен последовал за мной, ветки хрустели под его весом. Мы стояли, широко раскрыв рты. Яркая зелень, яркие цветы и милые пушистые животные, бегающие от дерева к дереву — все это казалось нереальным.
— Как будто мы нашли Эдем, — сказал Бастьен.
— Тогда что же было вчера? Ад?
Легкий смешок прозвучал у него под носом.
— Возможно.
Я направилась к дереву, на котором роились птицы, и сорвала один из овальных пурпурных плодов, свисавших с ветвей. Он был больше винограда и меньше чернослива. Кожа лопнула, когда я вгрызлась в нее, выпустив сладкий сок, похожий на вишню с медом.
Бастьен бросился ко мне и выбил плод из моей руки.
— Эй, зачем ты это сделала?
Он нахмурился, глядя на меня сверху вниз.
— Ты ведь городская девушка, не так ли?
— Ты так говоришь, будто это плохо.
— Никто не ест растительность, если не знает, не ядовита ли она.
— Пожалуйста. — Я уперла кулаки в бока. — Мы, городские девушки, не глупы. Я проверила. Птицы едят и не умирают.
Он осмотрел птиц. Они прыгали с ветки на ветку, клевали плоды.
— У них может быть к этому иммунитет. — Он строго посмотрел на меня. — Давай установим правила.
Я вытянулась во весь рост и выпятила подбородок.
— Правила? Ты можешь быть Верховным Чародеем в Куве, но не здесь, и ты не управляешь мной.
— Я не сказал «я» в этом заявлении, я сказал «давай», что является сокращением для «давайте». Например, давайте установим правила.
— Действительно. — Я неторопливо подошла к следующему дереву. — Я знаю, что такое схватка, но твой тон подсказал мне, что тут нет никаких «нас». — Я высоко подняла руку и потянулась за другим фруктом. — И, кроме того, я еще не умерла. — Я сорвала его с дерева. Множество птиц дружно закричали, устремляясь в небо. Несколько овальных шариков дождем посыпались на меня, ударяясь о голову и плечи, разбрызгивая сок по волосам и коже.
Бастьен громко рассмеялся, его лицо озарилось весельем. Я взяла по фрукту в каждую руку и бросила в него. Он попал ему в ногу. Это было ужасно. Мой боевой шар всегда находил свою цель, но это был лишь плод, полная неудача.
Шинед сказала, что шар связан с моим сознанием, и все, что мне нужно сделать, это подумать о том, куда я хочу, чтобы он полетел, и он полетит туда. Прямо сейчас мне хотелось, чтобы фрукты были под контролем разума. Я отдернула руку, осторожно сжимая плод в ладони, и швырнула его. Фруктовая бомба взорвалась у него на груди, и сок брызнул на шею и подбородок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты собираешься разбудить спящего зверя. — Он хихикнул, и это было так сексуально, что мне пришлось ударить его снова.
