«— Не можете ли вы мне объяснить, почему у меня вычеркнули статью, посвященную русскому бюрократу, отставному, притом опальному (речь шла о статье, посвященной С. Ю. Витте. — Г. Ч.) и к тому ж мертвому, и какое именно отношение имеет эта мера к военным операциям?
— Знаете ли, такие статьи им неприятны, — сказал дипломат, неопределенно кивая головою очевидно в ту сторону, где помещается русское посольство.
— Но мы именно для того и пишем, чтобы им было неприятно…
Дипломат снисходительно улыбнулся этому ответу, как милой шутке.
— Мы находимся в войне. Мы зависим от наших союзников.
— Вы хотите сказать, что внутренний режим Франции стоит под контролем русской дипломатии? Не ошиблись ли в таком случае ваши предки, отрубая голосу Людовику Капету?
— О, вы преувеличиваете. И притом, не забывайте, пожалуйста: мы находимся в войне…»[388]
Основное внимание в газете Троцкий уделял принципиальным проблемам войны, военной экономики и политики, стратегии социал-демократии, подведению итогов военно-политического развития за определенные периоды, перспективам послевоенного мира.
Серьезное значение имела его обширная статья «Нация и хозяйство»,[389] в которой формулировалась мысль о глубокой противоречивости между принципом национального самоопределения и задачами эффективного развития экономики на межнациональной основе. Автор стремился показать, что капитализм втискивал и нацию, и экономику в рамки государства, создал могущественные образования, которые в течение целой эпохи служили «ареной развития как нации, так и государства». Но и нации, и экономики пришли в непримиримые противоречия как с государствами, так и друг с другом. «Место замкнутого национального государства должна будет неизбежно занять широкая демократическая федерация передовых государств на основе устранения всяких таможенных перегородок». Троцкий дополнял требование демократической федерации лозунгом создания Соединенных Штатов Европы. Этот лозунг он пропагандировал в ряде статей, встречая ожесточенное противодействие Ленина, который считал его утопическим, неприемлемым для революционной социал-демократии.[390] Троцкий, однако, настаивал на правильности, своевременности и достижимости поставленной цели, имея в виду, разумеется, перманентный характер назревавшей международной революции. Через полгода в «Нашем слове» появилась его статья «Их перспективы»,[391] в которой доказывалось, что война чрезвычайно облегчила экономическое объединение европейских государств и даже что «эпоха национальных государств завершена». На экономической арене готовятся новые образования, возникают новые проблемы, порожденные войной, на которые международная социал-демократия должна иметь свой ответ.
После прихода к власти большевиков Троцкий, сам ставший одним из их лидеров и ближайшим соратником Ленина, продолжал отстаивать это свое детище, с чем Ленин вынужден был примириться, хотя никогда не отказывался от своей критической статьи, направленной против лозунга Соединенных Штатов Европы. Уже после смерти Ленина, находясь в оппозиции, Троцкий выпустил брошюру, в основном посвященную обоснованию Социалистических Соединенных Штатов Европы в перспективе, хотя условия и возможности осуществления европейской революции отходили на задний план.[392]
Если какие-либо долговременные прогнозы Троцкого когда-либо сбывались, то прогноз создания Соединенных Штатов Европы, или объединенной Европы, разумеется, не на утопически-социалистических началах, а на базе контролируемых государством рыночных отношений с высокой степенью удовлетворения социальных интересов низших слоев общества, оказался наиболее жизненным и реальным почти через столетие.
Общая позиция газеты была четко выражена в написанном Троцким заявлении редакции от 19 июля 1916 года, где подчеркивалась необходимость отстаивать сотрудничество всех интернационалистов, независимо от их фракционной принадлежности, на основе решений Циммервальдской конференции, из которых вытекает необходимость непримиримой борьбы против социал-патриотов.[393]
Вполне естественно, что такого рода декларации вызывали крайне негативные эмоции у французских властей, которые чувствовали руководящую роль Троцкого в «Нашем слове» и рассматривали его как нежелательного иностранца. В сентябре 1916 года он был вызван в префектуру Парижа, где ему выдали предписание о высылке из Франции. Префектура уведомила Троцкого, что он высылается в любую страну по его выбору. Но его тут же предупредили, что Великобритания и Италия отказывают ему в гостеприимстве. Вслед за этим в визе отказала миссия Швейцарии. Оставалась Испания, куда Троцкий выехать отказался, считая ее европейской провинцией.
В конце концов на квартиру к Троцкому явились два инспектора полиции, которые сопроводили его на скорый поезд, а затем на испанскую границу. Здесь высылаемого фактически нелегально перевели из французского пограничного пункта Ирун в лежавший по ту сторону границы испанский город Сан-Себастьян (точнее, показали, как можно без документов проехать на трамвае через границу из одного пункта в другой!).
Из Сан-Себастьяна Троцкий отправился в Мадрид, откуда вновь обратился с просьбами о визах в министерства иностранных дел Швейцарии и Италии. Он поселился в небольшом дешевом пансионе, где прожил полторы недели, посещая музеи и осматривая памятники архитектуры. Виз он так и не дождался, а в один прекрасный день за ним опять пришли «два очень определенной внешности молодчика».[394]
На этот раз в мадридской префектуре заявили, что он должен «немедленно» покинуть Испанию, но пока метафорически. До того, пока этот акт сможет совершиться, его свобода, как сказали Троцкому, будет подвергнута «некоторым ограничениям». Ограничения же состояли в том, что из префектуры его прямиком отправили в тюрьму, где он провел, правда, всего три дня, после чего был выпущен под полицейский надзор.
Тем временем в Мадрид приехала Наталья с сыновьями, и все семейство было отправлено в порт Кадикс, откуда — после протестов, запроса республиканского депутата Кастровидо, внесенного в Кортесы (испанский парламент), и нескольких недель ожидания — переправлено в Барселону.
В Барселоне после проволочек Троцкий с семьей был посажен на пароход, отправлявшийся в Нью-Йорк. В океане семья встретила новый, 1917 год, не предполагая, что этот год принесет всему миру. 13 января пароход пришвартовался в порту крупнейшего центра Нового Света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
