Без меня.
Парни отыграют турнир и отпразднуют свою победу, пока красивые девчонки вроде Эдди и Джесс будут подавать им хлебные палочки и пиццу с фаршированной корочкой. Некоторые из них даже получат стипендии и уедут играть в лакросс в колледжах, а я останусь здесь, на том же самом гребаном месте, лысеющий и с пивным животом. Проклятье, все потеряно, кончено, абсолютно все, даже не получив шанса начаться. Сунув руки в карманы, поворачиваюсь обратно к Заку.
– Ну и ну, Рассел, ты просто полон сюрпризов. – Он встает, силой прокладывает себе путь через стену парней. – Что происходит, черт побери?
– Ничего. Мы неделю мыли личные шкафчики. Мой папа нанял ее сделать кое-какие фотографии, а я ее подвозил. Вот и все.
– Серьезно. – Зак вскидывает брови. – Ты колли об этом сообщил? Потому что она выглядела немного… эээ, удивленно. – Ребята смеются хором.
– Я с этим разобрался, разве не так?
Он кивает.
– Да. Да, думаю, разобрался. – После продолжительного момента тишины, Зак подталкивает меня плечом. – Так что было у доктора вчера?
Я вздыхаю.
– Длинная история. У тебя есть время? – Кивком указываю в сторону заднего выхода.
Пожав плечами, он идет к двери. Когда Джереми поднимается, Зак протягивает руку, останавливая его. Задний выход ведет прямиком на парковку. Зак направляется к пустому месту, садится на бетонный ограничитель и взмахивает рукой.
– Звучит не очень обнадеживающе.
Я остаюсь стоять.
– Эх, – говорю, запустив руки в волосы. – Все… эмм, плохо.
– Ты серьезно? Насколько плохо? – Он наклоняется, чтобы посмотреть прямо на меня.
– Возможно, есть повреждение мозга. Нужно больше исследований. – В горле внезапно образуется ком. Проходит целая минута, прежде чем ко мне возвращается способность говорить. – Не смогу играть до конца учебного года. Может, пропущу турнир. Существует вероятность, что больше вообще никогда играть не буду.
– Господи, Йен.
– Ага.
На улице сыро и тепло. Слишком тепло. Все, что я наговорил Грэйс, грохочет в голове, словно гром, который слышится вдалеке. Когда солнце скрывается за тучами, я кашляю.
– Знаю, ты не хочешь об этом слышать, но я поговорил с ней на прошлой неделе.
Зак понимает, кого я имею в виду под "ней".
– Ай, твою мать, Рассел, когда ты уже закроешь эту гребаную тему?
Я делаю глубокий вдох. Будет больно.
– Ты налажал с этой девчонкой. По-крупному.
Он подскакивает на ноги и приближается ко мне практически вплотную.
– Я налажал? Ты меня разыгрываешь?
– Послушай. Просто послушай.
Зак отходит на несколько шагов, оборачивается, взмахивает рукой.
– Валяй, говори.
– Ей было плохо, старик. Она отключилась, перепила. В ее мыслях это было изнасилованием.
Он пихает меня, отчего я отшатываюсь назад.
– Пошел ты. Я тебя знаю! Если бы ты там был, ты поступил бы точно так же, чувак. Точно так же. Не пытайся впарить мне обратное.
Я игнорирую гнев в его взгляде, потому что под ним вижу страх и тревогу.
– В ее мыслях, – опять повторяю слова, произнесенные ранее.
– Да, я услышал. Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что это просто колоссальное недопонимание. Она думала, что ты ее друг. Она не понимает, почему ты не попытался ей помочь. Или почему ты оставил ее лежать там. Может, все сойдет на нет, если ты извинишься, скажешь, что не знал, как плохо ей было.
Зак прожигает меня злобным взглядом.
– Ты под кайфом? Такие вечеринки устраиваются для того, чтобы там перепихнуться, Рассел. Всем это известно. Почему она не завязала с выпивкой, если чувствовала себя так хреново? Почему она не осталась со своими подружками, если не хотела, чтобы я к ней притрагивался? Извиниться – все равно, что признаться, будто я сделал что-то плохое, а я не делал.
– Для нее – сделал. Ты мужик, Зак. Будь им. Перестань подстрекать на всякие гадости остальных парней и даже девчонок. Ситуация уляжется, если ты это сделаешь.
Он закатывает глаза.
– Ты теперь еще и медиумом стал? Видишь будущее?
– Боже, неужели тебе так сложно увидеть, где ты допустил ошибку? Ты настолько слеп? Я провел неделю с ней. Ее родители в бешенстве. Миранда и Линдси хотят вырвать ей волосы, большая часть школы на твоей стороне. Черт, Джереми и Кайлу едва не надрали задницы, их едва не выгнали из команды. Чего еще тебе не хватает? Все поддерживают тебя! Все стоят за тебя горой! Я говорю, если ты просто расскажешь Грэйс то, что рассказал вчера мне, она увидит ситуацию с твоей точки зрения и, возможно, перестанет называть тебя насильником. Теперь ясно? – Я с гримасой плюхаюсь на ограничитель.
– Да, – тихо отвечает Зак, садясь рядом со мной. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. – Да, ясно. Спасибо.
Киваю раз.
– До сих пор не могу поверить, что она действительно думает, будто я… – он замолкает, качая головой.
– Знаю, старик. Грэйс вбила себе в голову, что ты хотел… типа, наказать ее за отказ. Она ходила за тобой по пятам с камерой, пытаясь сфотографировать твое "игровое лицо", – говорю ему, грустно хохотнув. – С ее слов, это бы доказало, что ты хотел сделать ей больно.
– Мое "игровое лицо"? – Зак напрягается.
– Да, Грэйс сказала, это последнее, что она помнит.
После продолжительной паузы он качает головой.
– Клянусь, если я доживу до ста, никогда не пойму девчонок, брат.
Я фыркаю от смеха.
– Аналогично.
– Она по-прежнему тебе нравится, да?
Ерзаю на месте, пытаясь придумать, что ответить.
– Нравится, но мы друзья, Зак. Я не стану к ней подкатывать.
Он смеется.
– Фишка с возмущением в Силе? Это было чертовски забавно.
Пытаюсь улыбнуться, но не могу. Это было не забавно. Это было чертовски жестоко.
– Ладно, слушай, я понимаю. Ты здесь под перекрестным огнем. Я скажу парням, чтобы отстали.
Я киваю.
– Отлично.
Раздается звонок, Зак встает.
– Обществознание.
Он идет обратно в здание впереди меня. Как всегда, я следую за ним.
***
Время тянется медленно. Когда звенит последний звонок, я удираю из класса без оглядки. Небо наконец-то разверзлось, льет дождь, ритмично барабаня по крыше отцовской машины. Я какое-то время сижу на ученической парковке, жду, пока поток машин поредеет. Мне некуда спешить. Я должен был отвезти Грэйс в очередной дом с работами моего папы, но теперь она ни за что не согласится со мной общаться.
Черт, о чем она думала, показавшись в проклятом кафетерии, одетая словно готический Ангел Ада? Играть роль доктора Фила в этой драме утомительно. Все так поглощены разборками "кто прав, а кто виноват", что никто не замечает, какой эффект это оказывает на парня, оказавшегося посередине. Ладно, я понимаю, что Зак и Грэйс никогда не смогут проводить время вместе в большой компании, только почему я должен принимать чью-то сторону? Почему кто-то всегда остается недоволен, если я стараюсь придерживаться нейтральной позиции? Грэйс и раньше выглядела так, будто ей хотелось проткнуть Заку яремную вену одним из своих высоченных каблуков, а Зак... Господи, если я хотя бы взгляд брошу в ее направлении – я предатель. Внезапный всплеск ярости удивляет меня, и я ударяю кулаком по рулю. Бормоча ругательства, завожу машину и включаю передачу. Выезжая со стоянки, замечаю лицо, которое не видел в течение недели, и открываю окно.
