— Никуда он не денется, — пилотских навыков нет.
Они отлетели, а я продолжил готовиться. Племенное войско было ещё далеко, так что ком из мяса и потрохов успел ещё вырасти. Я отломал две раскидистые ветки от колючего кустарника, подумал немного и сунул их себе за костяной ворот, прижал челюстью, чтобы не выпали; загустевшей бурой кровью стал наносить на броню примитивные рисунки без смысла: точки, волны, зигзаги. Достал из инвентаря перья с «Драконовой полыни» и обнаружил вдруг, что их дескрипторы прояснились:
«Маховые перья штормового грифона
Ценный ингредиент для создания некоторых артефактов и зелий
Напитаны энергией Аспекта Ветра».
Неожиданно… Значит, Талант Знания Природы? С этим ещё предстояло разобраться. Повинуясь наитию, взмахнул перьями и налетевший ветерок зашевелил траву. Проверил ещё пару раз — не совпадение. Однако же, не найдя лучшего применения, вставил огромные красивые перья в ушные щели ради красоты, оглядел себя и решил, что довольно.
К туше двигалось ревущее, визжащее, машущее различным оружием войско. На подходе я мог разглядеть, что гноллы были весьма разнообразны: массивные воины в доспехах из костей и плохо обработанного металла; поджарые копьеметатели, лучники, щитоносцы, пращники; увешанные талисманами и разукрашенные не хуже меня представители элиты… судя по грудям, свободно колыхавшимся набегу, — самки. Были и шаманы, самые пёстрые представители племени.
Когда гноллы приблизились на оптимальное расстояние в тридцать метров, и об мой панцирь уже звякнуло несколько копий, я взревел на пределе голосовых связок:
— Стоять!!!
Не думаю, что Убеждение смогло бы покорить их, но зато волна Устрашения смогла остановить. А мне-то и была нужна что одна небольшая заминка. Воспользовавшись ею, вскинул руки, затряс когтями и дурно завыл. Движения несуразной пляски придумывал по ходу дела, тогда как сотни пар глаз ошалело наблюдали. Я кружил, притоптывал, размахивал колючими ветками, то вынимая, то возвращая их за воротник, а под конец, зайдясь переливчатым воем, швырнул в мохнатую толпу ком плоти мартелорадуса. Опустил руки, плюхнулся на пятую точку и стал громко сопеть.
НИПы понемногу приходили в себя, озирались друг на друга, пока высокая самка не дала стоявшему рядом самцу оплеуху. Тот взвизгнул и бросился к «подарку», поднял мясо с земли, обнюхал, бросился обратно, дал обнюхать ей. Наконец самка куснула.
Племенное воинство замерло в ожидании, мокрые носы потянулись к ошмёткам.
«Это возмутительно», — послышалось у меня над ухом.
— Дипломатия и шарм, — тихо ответил я, — просто не вмешивайтесь.
«Внимание! Проверка Харизмы пройдена!»
Гноллы радостно заголосили; потрясая оружием, большинство их ринулось терзать мясную гору, тогда как самка приблизилась ко мне. Она смотрела с подозрением, задумчиво шевелила круглыми ушами, в которых звенели кольца, а потом просто облизала мою костистую морду. Через секунду другие гноллы налетели гурьбой, кряхтя, подняли меня на руки, и потащили в стан.
«Сообщи, как только тебя начнут грызть».
— Постараюсь найти канопу как можно скорее.
«Так нечестно, я тоже хочу внутрь!» — возмутилась Лиззи.
— Я тебе потом всё расскажу. Возможно, даже в лицах.
Надрываясь, гноллы дотащили меня до прохода в ограде и внесли в стан. Вокруг было много хижин, всюду носились дети под надзором стариков, любопытные НИПы стекались к процессии, чтобы посмотреть на диковинку, а также на цепь носильщиков, тащивших огромные куски мяса.
Бисталы внесли меня в большую хижину, с облегчением уронили на тонкую циновку и оставили в покое. Осмотрелся, принюхался, встал. Всё жилое пространство составляла одна круглая комната под соломенной крышей, глинобитный пол, два небольших окошка и дверной проём, занавешенный цветастым покрывалом.
— Я внедрился.
«В кого?»
«Елизавета, не мешай. Ты нашёл канопу?»
— Ну, в моей хижине её нет.
«У тебя уже есть хижина? Хорошо устроился!»
«Не теряй времени даром. Гноллы сейчас ползают по твоей добыче, собирают жир и мясо, думаю, у них на разделку уйдёт весь день. К следующему утру мы должны получить результат».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Почему ты такая строгая? Неужели потому, что он оказался прав? Не верю, ты не можешь быть столь мелочной… А ну убери лапы от моих красок, Гнус!!!»
«Разумеется, я не мелочусь. Просто время идёт, пирамида Аменхотепа движется к месту-назначения, и кто знает, что произойдёт, когда она зависнет над Нехиптонешем, похороненным в песках? Обычно, если квесты ограничены по времени, это сразу же прописано в журнале, однако, этот квест аномальный, составленный на коленке, и кто его знает?»
«Антон, чтобы к утру канопа была!» — разволновалась Лиззи.
Хмыкнув, я выглянул наружу, где стояли две рослые гнолльши с топорами. Весь стан был оживлён, били барабаны. Попытался выйти, но воительницы зарычали.
— Понял, но давайте-ка не нам и не вам. — Я сел на пороге между ними, стал оглядываться.
Скалы давали поселению неплохую тень большую часть дня, хижины стояли без порядка, ноги десятков НИПов взбивали бурую пыль, слышался гомон тявкающих голосов, хохот, лай. Внезапно один из гноллов подошёл к моему жилищу и поставил на землю миску с мясом. Кланяясь, отошёл. Потом другой притащил миску яиц, третий положил перед хижиной бедренную кость неизвестного зверя, с просверленными дырками, это была флейта. Потом мне поднесли ожерелье из камушков и клыков, ещё мяса, кувшин с кровью, букет каких-то ярких колючих цветов, блюдо из панциря черепахи, на котором лежала большая раздробленная кость со свежим мозгом. Устоять было невозможно.
— Тут происходит что-то странное, — сказал я, запихивая в пасть кусок костного мозга на осколке. — Они заваливают меня подарками и едой.
«Ой, это плохо! Я читала в одной книге Древних, что дикари специально откармливают пленников перед жертвоприношением! Антон, ты не гость, а жертва!»
«Или они приняли тебя за духа-покровителя,» — внесла предположение Мэдлин, — «в этом случае ты можешь быть расценён как малое божество и поучаствуешь в ритуале Охотничьей Удачи».
«Антон, если тебе будут приносить жертвы, потом расскажешь!».
— Обязательно. Отбой.
Я с наслаждением ел, а гноллы всё несли и несли: угощения, украшения, оружие. Когда я пытался заговорить, стражницы тихо рычали, а все прочие меня игнорировали. Солнце медленно двигалось по небу, перегоняя тени, я объедался. В определённый момент это превратилось в соревнование: смогут ли НИПы натаскать больше еды, чем я смогу поглотить? Какое-то время побеждал, но племя Гнилого Клыка сообща одержало верх. Коллектив всегда сильнее одиночки, даже в «Новом Мире».
Объевшись, и сунув некоторые подарки в инвентарь, я улёгся на бок и стал лениво следить за суетой снаружи. Сотни алгоритмов отыгрывали заложенные в них роли, чудо как хорошо изображали жизнь. Иллюзия оставалась безупречной, и только дурацкие дескрипторы ломали её целостность. Не беря в расчёт детёнышей и стариков, я вывел средний уровень самцов племени — сороковой; тогда как самки были не ниже пятидесятого. Половой диморфизм гноллы получили от настоящих пятнистых гиен, если я правильно понимал. Так и следил, попивая кровянистый напиток из кувшина, тяжело дыша от жары.
Время шло, день перетёк в вечер, и среди хижин зажглось пламя.
— Вставай, пора, — сказала одна из моих стражниц.
Я встал, и гнолльши против воли оскалились. Возможно, им было непривычно видеть кого-то более крупного, чем они сами. Повели меж хижин к небольшой круглой площади, где собралось, пожалуй, всё племя.
Горел огромный костёр, вокруг которого были расставлены вертела. По одну сторону перед длинным домом-полумесяцем на возвышенных местах расселись женщины, — самые главные в племени, судя по шрамам, обилию украшений и лучшему оружию. Среди них выделялась одна огромная, жуткая, покрытая шрамами, с расшитой бисером повязкой на правом глазу и гривой чёрных волос, заплетённых в косицы; «Шензи Потрощительница, вождь племени Гнилых Клыков, варвар (яростный дикарь) 80 уровня, бистал (тип: пятнистая гиена) (НИП)». Женщина-вождь уплетала мясо мартелорадуса, перемалывала осколки костей в мягкую кашицу, прихлёбывала кровавый напиток из чьего-то жуткого черепа и лениво осматривалась единственным глазом.
