потому все очень старались, чтобы не допустить ни единой ошибки. Начали они, как и полагается, с первой книги Павла Эгинского и вместе с переводом сочинения этого знаменитого византийского ученого знакомились с аспектами гигиены и диетологии средневековья. Как оказалось, для людей в зависимости от возраста и темперамента, а также от времени года предписывалось различное питание. И если просто писать про еду было полбеды, то когда начинали ее рисовать, желудки голодных студентов урчали практически в унисон. Но это была тоже своеобразная тренировка терпения.
— Зачем мы учим все это о еде? — как-то спросил брат Василий. — Эти знания больше поварам нужны, а не лекарям.
— Во-первых, потому что хлеб — всему голова, и мы состоим из того, что едим. А во-вторых, поскольку многие болезни могут начинаться из-за неправильного питания, и лучше постараться их не допустить. Ведь куда проще попытаться изменить что-то в питании, чем пить горькие зелья. Ну, а в-третьих, если не хочешь вспомнить детство и отведать монастырских розог, больше не перебивай меня, — сурово ответил отец Никон.
Лишь по воскресеньям после литургии у ребят был выходной, который они проводили в прогулках по Тмутаракани и купании в пока еще теплом море. За несколько недель Сергей хорошо изучил небольшой, по рамкам нашего времени, город и свободно в нем ориентировался. Периодически к их прогулкам присоединялись старые друзья Матвеева — Кытан и Ильдей — с их начальником — командиром княжеской конницы Мстиславом и его другом Федором. Иногда они все вместе выходили в море на небольшой ладье и ловили рыбу. Кто хорошо умел плавать — прямо с ладьи прыгал в воду и купался в открытом море. Несколько раз после получения жалования дружинники князя приглашали своих друзей в трактир, где пенная брага и крепкая медовуха веселили душу честной компании. Тогда они дружно начинали петь песни русичей и те, с которыми познакомил их Матвеев. Иногда Мстислав приглашал всех к себе домой, где его красавица-жена угощала друзей мужа пирогами с капустой и мясом, домашним вином и соленьями собственного приготовления. Все восхваляли ее красоту и вкусные блюда, а молодая хозяйка с большим удовольствием принимала их похвалу. Возвращались в монастырь студенты с пением вторых петухов, то есть около двух часов ночи. И хоть поспать оставалось всего несколько часов, а утреннее пробуждение давалось им с трудом, отец Никон их сильно не бранил, ведь и сам когда-то был молод.
Тем временем на смену теплому сентябрю пришел дождливый октябрь. Со стороны моря подули холодные пронизывающие ветра. Листья на деревьях пожелтели и стали опадать. В воздухе пахло сыростью и прелыми листьями. Ученики уже перестали собирать свои гербарии и сосредоточились больше на приготовлении различных отваров под руководством отца Иоиля.
Закончив с переводом первой книги, отец Никон вместе со своими студентами презентовали ее и один из иллюстрированных экземпляров на русском языке князю Глебу. Князь остался очень доволен проделанной работой, похвалил священника и его учеников за старания и пожелал успехов в дальнейшем. В качестве награды за их труды Глеб подарил каждому студенту по небольшому Евангелию и по пять серебряных монет. Так у Матвеева появилась его первая собственная книга и первые наличные деньги в этом мире.
Вдохновленные напутствием князя студенты приступили к переводу второй книги, в которой объяснялось учение о лихорадке и симптомах, сопутствующих ей. И это оказалось весьма своевременно.
Вначале искупавшись в прохладном море и попав после этого под дождь, заболел Сергей. Он последовал примеру Мстислава и Федора, купавшихся в любую погоду. Но в этот раз парень не учел того, что их организмы были приучены к суровым условиям, а ему, выросшему в благоустроенной донецкой квартире, здоровья для таких перепадов температур не хватило. Ох, и ругался на них за это купание их наставник! У Сергея начался жар, сильный кашель, к которым скоро присоединились общая слабость и одышка. Парень диагностировал у себя пневмонию и в бреду просил отца Никона сводить его на рентген и назначить антибиотики. Но вместо рентгена его отправили в баню, где Сергей хорошенько пропарился, а затем отпаивали чаем с малиновым вареньем и соком свежей репы, смешанным с жидким медом. Тихомир принес другу приготовленный им под чутким руководством отца Иоиля теплое молоко с добавлением щепотки измельченного шалфеяи настой листьев мать-и-мачехи. Все это помогло быстро поставить Матвеева на ноги, и уже через десять дней он был почти полностью здоров.
— От всей души благодарю вас, отцы, и вас, други мои, за то, что спасли меня, — искренне поблагодарил Сергей своих лечащих врачей.
— Благодари Господа, что он по молитвам нашим даровал тебе исцеление, — ответил отец Никон. — Ну и тебе заодно спасибо, что сам того не подозревая, стал наглядным пособием для своих соучеников. Знания лучше запоминаются, коль на деле применяются.
— Природа — она такова, что когда ты не делаешь зла ей, собрал ее щедрый дар, то и она помогает тебе, — добавил отец Иоиль. — Кажется, травка махонькая, в поле ее и не видать совсем, а пользы от нее много. Так будь и ты, своим знанием и умением незаметно приноси пользу людям.
Радуясь первому выздоровевшему пациенту, одногруппники Матвеева приветствовали его дружескими рукопожатиями.
А спустя несколько дней заболел Мстислав, от него под утро пришла жена и пригласила отца Никона явиться к нему в терем. Священник взял с собой всех четверых учеников, и они поспешили на выручку к другу сквозь предрассветный туман. Когда они пришли в небольшой двор перед каменным домом дружинника, их сразу же провели в опочивальню, где находился больной. Мстислав лежал на широкой лавке и ворочался из стороны в сторону. Его мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Лицо с легкостью переносящего боль воина на сей раз выражало страдание.
— Что случилось, сын мой? — спросил отец Никон.
— Вчера проехал тридцать верст верхом из Касогии, а ночью начались такие боли в пояснице, что места себе найти не могу, — со стоном ответил Мстислав, и понизив голос, добавил — И еще мочиться больно мне, а моча вдруг стала красной, как кумач.
Тут Матвееву пришла в голову одна мысль.
— Дозволь, друже, я осмотрю тебя и, может, сделаю немного больно, но не ради издевательства, а чтоб знать, чем тебя лечить.
Мстислав вяло согласился. Матвеев проверил симптом Пастернацкого — слегка постучал другу в области поясницы с двух сторон. Бедолага изогнулся от боли.
— Ты что, смерти моей хочешь? Еще раз так сделаешь, и я сам по тебе хорошенько постучу!
— Прости, друже, что пришлось тебе сделать больно, но
